Во всяком случае, наиболее ценные в художественном отношении особняки Вест–энда в своём большинстве относятся ещё к XVIII или самому началу XIX века.
Линкольнз–инн–филдс
Лейстер–сквер
Если пройти в глубь жилых кварталов Вест–энда, обязательно обратят на себя внимание весьма своеобразные, тихие и, чаще всего, небольшие по размерам площади. Образованные в XVII — XVIII веках, в период интенсивной застройки Вест–энда, они значительно отличаются от площадей других крупных европейских городов того же времени. От них не расходятся прямые лучи широких улиц, нет здесь и какого‑нибудь одного главного, доминирующего здания — замка, дворца, собора, — которому подчинено все окружение. Попытка Рена ввести в градостроительную практику Лондона подобные площади не получила широкого отклика вплоть до XIX столетия.
Наиболее ранние площади Вест–энда представляют собой замкнутое пространство, в которое улицы вливаются как‑то незаметно, играя ту же скромную роль, что и дорожки в английских парках. Большую часть такой площади занимает газон, огороженный красивой решёткой, растут платаны, почти всегда стоит какой‑нибудь памятник. Однако эти садики в центре площадей нередко находятся в частном владении и для широкой публики бывают не всегда доступны. Сплошная стена домов, обычно как две капли воды похожих друг на друга, отделена от зелени проезжей частью. Деревья не подстригают — они достаточно далеки от окон и не заслоняют свет. Все это вместе взятое определяется английским словом square — сквер, что значит — площадь.
Как известно, в русском понимании эти слова — «площадь» и «сквер» — имеют неодинаковое значение. Следует учитывать это различие и когда мы говорим о лондонских скверах. Единый в английском языке термин может быть употреблён для обозначения и небольшого внутриквартального садика и большой, с крупными транспортными потоками площади, к тому же иногда вовсе не имеющей деревьев. В данном же случае речь идёт о специфических для лондонского Вест–энда небольших зелёных площадях, стороны которых застроены жилыми домами.
Они ведут своё начало от Ковент–гарденской площади, созданной ещё Иниго Джонсом в 1630–х годах к северу от Стрэнда. Вслед за ней была образована Линкольнз–инн–филдз в юридических кварталах Лондона, затем Гровнор–сквер (1695), Беркли–сквер (1698), Сент–Джеймс–сквер (1684) и другие. Сент–Джеймсская площадь всегда считалась самой фешенебельной. В XIX веке были особенно популярны площади в квартале Белгрейвия. Часто такие площади тянулись друг за другом цепочкой, составляя ядро жилых районов Вест–энда. В XVIII столетии они начали появляться уже по всему городу. Эти площади продолжают существовать и поныне. Однако большинство зданий на них за прошедшие двести лет перестроено. Только в Блумсбери, в силу особых условий, цепочка площадей сохранилась почти в своём первозданном виде. Английские источники так рассказывают об истории этого квартала.
В конце XVIII века герцог Бедфордский задумал предприятие в духе своего времени. На его землях в Блумсбери были разбиты зелёные скверы — широкие и узкие, короткие и длинные, — вокруг которых выстроены одинаковые кирпичные здания, сдававшиеся в аренду. При этом были поставлены жёсткие условия: арендаторы не имели права открывать в домах ресторан или лавку, на фасадах запрещались любые вывески и объявления. Улицы, которые вели в квартал со стороны Оксфорд–стрит, были перегорожены воротами (снятыми лишь в 1893 году по указу парламента), посторонние лица в квартал не допускались. Поддерживалась высокая арендная плата; назначались такие сроки аренды, чтобы они истекали в разное время. В течение почти ста пятидесяти лет возможность каких‑то значительных перестроек здесь была сведена к минимуму.
Со временем рядом с Блумсбери пролегли важные транспортные артерии города, в самом квартале возник крупный научный центр и выросли здания Британского музея (1823 — 1855 и после–дующие годы), Университетского колледжа (1827), Лондонского университета (1936); в настоящее время ведётся строительство нового здания библиотеки Британского музея, но все это не затронуло большую часть Блумсбери. Квартал как бы законсервировался.
Риджент-стрит в XIX веке. Гравюра
В противовес тихим площадям квартала Блумсбери три наиболее знаменитые лондонские площади — Трафальгарская, Пикадилли и Лейстер–сквер — живут шумной и напряжённой жизнью. Они представляют собой символический центр современного Лондона, как бы исполняя ту роль, которую в римскую эпоху играл небольшой «Лондонский камень» в Сити.
Самая старая из них по времени возникновения — Лейстер-сквер, заложенная ещё в середине XVII века. По своему типу она похожа на те площади, о которых только что шла речь. Сейчас на ней стоят здания преимущественно XIX — XX веков, расположены роскошные лондонские кинотеатры, кафе, рестораны. Центр площади занимает уютный сад. Много цветов и скамеек. На углах площади мраморные бюсты Ньютона, крупнейших английских живописцев XVIII века Хогарта и Рейнольдса и выдающегося хирурга XVIII столетия Джона Хантера. Здесь они не столько представляют английскую науку и искусство, сколько напоминают о том, что все четверо некогда жили на самой Лейстер–сквер или поблизости. Это созвездие скульптур возглавляет стоящая в центре сквера скромная статуя Шекспира, поднятая на весьма внушительный постамент. Высеченная на нём надпись сообщает о том, что сад с его скамейками и статуями был создан в 1874 году на средства некоего барона Альберта Гранта.
Площадь Пикадилли, или Пикадилли–серкус, по своему облику совсем не похожа на Лейстер–сквер. Лондонцы любят шутливо упоминать о том, что статуя Эроса, бога любви, установленная здесь в 1892 году (скульптор Гилберт), и есть самый центр Лондона. Так это в действительности или не так, но центром паломничества туристов Пикадилли несомненно стала. Тысячи иностранцев стекаются сюда смотреть огни реклам, что считается столь же обязательным, как присутствие при смене караула у Букингемского дворца. На этой необычайно оживлённой, небольшой площади все буквально идёт колесом, все крутится и вертится. Под землёй— кольцо пешеходных переходов вокруг кассового зала метро. На поверхности — круговорот машин вокруг статуи Эроса и поток людей на тротуарах. На стенах домов—от уровня земли до самых крыш и даже над крышами — утомительная, крикливая, феерическая рекламная круговерть. Сами лондонцы в районе Пикадилли не живут. Здания принадлежат оффисам, отелям, ресторанам, ночным клубам, мюзик–холлам, театрам, кинотеатрам. В округе Пикадилли и Лейстер–сквер всех их вместе взятых — несколько сотен. Одних кинотеатров здесь свыше сорока. Различных театральных залов столько же. Рекламы на Пикадилли настолько вошли в жизнь современного Лондона, что человек, пришедший нынче на эту площадь, совершенно не в состоянии представить себе, каким первоначально был этот уголок города, где в своё время находился архитектурный ансамбль, считавшийся гордостью Вест–энда.
Камберленд-террас
Площадь Пикадилли образовалась на скрещении двух крупнейших улиц Лондона — Пикадилли и Риджент–стрит. Последняя была проложена в 1817— 1825 годах архитектором Джоном Нэшем, уже упоминавшимся в связи с Букингемским дворцом и Сент-Джеймсским парком. Эта магистраль легла в основу больших градостроительных планов, предпринятых в Вест–энде в первой трети XIX века. Риджент–стрит должна была связать Карлтон–хауз — резиденцию регента, будущего Георга IV, находившуюся у начала Мэлла, с парком — нынешним Риджентс–парком, в северной части Лондона, где предполагалось строительство своего рода загородной виллы для принца. Большие отрезки этой улицы, протянувшейся почти на 5 километров, были застроены домами, представлявшими значительный художественный интерес. Её самой красивой частью был могучий изгиб, так называемый Квадрант, начинавшийся у площади Пикадилли, где Риджент–стрит должна была огибать частные владения. Но великолепные, классического стиля аркады, которыми Нэш украсил улицу и площадь, нынче можно увидеть только на старинных гравюрах. В первой четверти XX века Риджент–стрит совершенно изменила свой облик. От старого сохранилось немного: только начало и конец улицы. В конце её, у Риджентс–парка, находится Камберленд–террас — ряд самостоятельных зданий, сросшихся в одно величественное и парадное сооружение, оформленное единым классическим фасадом, с колоннами, фронтоном и скульптурными композициями. В начале улицы, у Мэлла, расположено аналогичное строение Карлтон–хауз–террас, возведённое Нэшем, после того как в 1827 году старый, обветшалый Карлтон–хауз был снесён. Непосредственно на месте этого исчезнувшего здания стоит памятник — колонна герцога Йоркского, установленная в 1830–е годы. От Мэлла к ней ведёт широкая лестница — Ватерлоо–степс. Небольшая площадь — Ватерлоо–плейс, образовавшаяся вокруг колонны, как бы начинает собой современную Риджент–стрит. Что же касается Квадранта, то нынче, стоя на Пикадилли–серкус, вместо оштукатуренных и окрашенных в светлые тона аркад Нэша, видишь тяжеловесные, почерневшие каменные здания отеля Пикадилли (1905), положившего начало перестройкам на Риджент-стрит.