— Я с вами плыть хочу! Ярослав! Ярослав! Я с вами… не буду обузой!

Ярослав промолчал в ответ, и только на лице его ходили от злости желваки. Внешне он оставался спокоен. Действовать иначе он не мог, неподчинение грозило потерей авторитета. В душе же боролись противоречивые чувства. С одной стороны он восхищался Анной, ее смелостью, желанием быть рядом с товарищами, а возможно лично с ним; с другой — страх за нее, глупую. Уже с первых шагов путешествие обещало стать опасным. Пока он так размышлял, глядя на исчезающий в вершинах гор закат, его мысли прервал подошедший Ибирин. Его брат, а также Жиган и практически вся команда были свидетелями происшедшего.

— Дхоу наватаро, — учтиво обратился Ибирин, — Вы желаете завтра возвратиться назад?

Все присутствующие слышали его последние слова. Ярослав нахмурился, предчувствуя, что одна беда с неподчинением влечет за собой другую.

— Желаю, — ответил он твердо.

— Плохая примета, — едва слышно молвил Зенон, но так что все слышали.

Ярослав в ярости стрельнул в него глазами.

— Ветер противный — поддержал брата Ибирин, — потеряем несколько дней на возвращение. Придется идти вокруг островов, пролив не пропустит, даже на веслах нас снесет ветром и течением.

— Течением? — переспросил Ярослав.

— Да, — уверенно подтвердил Зенон, — течение в проливе с севера на юг.

Ярослав остался в раздумье, — обстоятельства складывались не так, как он предполагал.

Уходя с палубы, резко ответил:

— Утро покажет!

В каюте на подвесе горит масляный светильник, тускло освещая людей и предметы. На корабле нет ни электричества, ни даже керосина. Анюта спала, широко раскинув руки по постели. Духота дня еще не успела смениться прохладой ночи, поэтому ставни окон каюты раскрыты настежь и из них слабо веет дуновение морского бриза. Анна сидит возле окон на широкой скамье, спиной опираясь о перегородку капитанских штульцев и не отрываясь смотрела, на затухание зари в вершинах дальних гор. Рядом, наслаждаясь прохладой, дремлет Ноки. Юля, сидя за столом посередине каюты, доканывает вечернего барашка. Кости и остатки трапезы горкой возвышаются на деревянном подносе посередине стола. Вероятно, девушки только что поужинали.

Ярослав подсел к Анне, осторожно спросил:

— Ты на меня в обиде?

— Нет, — тихо ответила та, по–прежнему не отводя глаз от живописно искрящихся голубовато–золотистых вечерних вершин.

— Зачем тогда сбежала? Наверное, знаешь, насколько опасно путешествие, и сколькими близкими людьми я рискую. Не хватало еще тебя.

— Знаю, но мне так стало скучно в огромном пустом доме, где, кроме лошадей, коров, ослов и аборигенов, никого не осталось, — Анна импульсивно взмахнула рукой, будто отгоняла мысль, как назойливую муху. — Станислав Тимофеич все время на службе, Людмила в поместье и даже заноза–эльфийка спряталась у себя в тереме. Мне оставалось лишь спать или подгонять в работе туземцев. Ни то, ни другое не по мне.

— Не уж‑то не найти работы по душе? — искренне удивился Ярослав. — У нас огромное хозяйство.

— Там без меня хватает командиров. Дела поместья сейчас в руках жены Станислава. Она всем заправляет. Из мужчин в доме лишь младшие Хвербекусы и то до полудня пропадают на полях. Как стали Вы уходить две недели назад на учебные плавания, дом опустел.

— И ты…

— Решила не тянуть кота за хвост. Перед отплытием спряталась на корабле, тем более среди тюков с пенькой схорониться не составляет труда.

— Как погляжу, ты с собой сумела прихватить немалое количество вещей? — спросил Ярослав, указывая на тюки, до сих пор лежащие в каюте. — Как пронесла?

— Ходила дважды.

— А охрана?

— Пускать меня на корабль никто не запрещал, пронесла под видом твоих и спрятала среди тюков.

— Следовало бы наказать охрану, да не за что… Хоть сам себя наказывай…

— Я с вами поплыву?

— Нет, не проси, — твердо отрезал Ярослав.

— Я хочу со всеми!

— Хорошо, что тебя быстро обнаружили, еще есть возможность вернуться. Один–два дня ничего не решают.

Анна отвернулась, ничего не говоря.

До сих пор молчаливая Юля встряла в разговор.

— Правильно решил. Только тебя нам здесь не хватало. Море не для слабонервных.

— Наверное, поэтому ты в последнее время столько ешь, нервы успокаиваешь. Смотри — лопнешь.

— Я? — искренне удивилась Юля. — Ем?

— Ты!

— А что, нельзя?

— Располнеешь, некрасивая станешь.

— Что…о?

— Ярослав тебя разлюбит…

Видя, что девушки готовы поцапаться, он постарался остановить начинающую заводиться Анну, положив свою ладонь на ее руку.

— Ничего, — заметил он весело, — на реях весь жирок сойдет. Глядишь, к концу пути Юля станет намного стройнее.

Утром застали на рейде залива, кроме себя, неизвестный корабль. Вероятно, когда становились на якоря, в темноте вечера не заметили. Впрочем, чужаки точно также не обнаружили пришедшую Палладу. Когда рассвело, они увидели что на рейде не одни, опустили весла и замахали руками, всем своим видом давая понять о своем желании подойти поближе. Ярослав, глядя на приближающийся с виду обычный корабль, спросил Ибирина.

— Стоит ли их подпускать к себе? Не лучше поднять якоря и уйти в море?

В ответ Ибирин пожал плечами:

— Я не вижу вооруженных людей, похоже, это обычный купец.

— Чего же ему от нас надо?

— Затеять торговлю или, возможно, сообщить что‑то важное.

Пока корабль маневрировал на веслах, Ярослав рассмотрел судно: с виду типичное беспалубное, по размеру близкое к «Палладе» или чуть меньше. Его нос высоко загнут кверху, сзади две кормы с таким же высоким подъемом и перекладиной на высоте пояса человека. Между ними кормовые рулевые весла медленно поворачиваются. Груз закрыт от непогоды кожаными дублеными тентами.

Ярослав насчитал на борту незнакомца восемь матросов и скомандовал:

— Ибирин, оставь на палубе восемь своих людей, остальным спуститься в трюм и не показываться. Всем вооружиться и быть готовыми к бою.

Лишние спустились вниз, а под палубой началось неожиданное оживление, возня и приготовления. Течение помогло незнакомому кораблю приблизиться, и с расстояния в пятнадцать метров, человек с его борта прокричал:

— Я Хадид–торговец, — старался обратить на себя внимание один из них, по виду обычный бородатый матрос, как и все из состава команды.

Судя по замызганной одежде, грязному, видавшему виды хитону и всклокоченной бороде, дела у торговца шли далеко не лучшим образом. Приглядевшись к кораблю, на котором негде было спрятаться, да и худосочная фигура кормчего не вызывала сомнений, Ярослав разрешил пришвартоваться.

Когда корабли с легким стуком сошлись, а матросы бросили и закрепили швартовы, Хадид, ступив на палубу «Паллады», учтиво поклонился Ярославу, без всяких сомнений найдя в нем хозяина корабля, тем более что в этот момент он не был в полном вооружении, а лишь подпоясан мечем.

— Оуна наватаро уважаемый, — сложив руки в приветственном жесте, молвил торговец.

Не успел Ярослав сложить руки в ответном жесте, как Ибирин возмутился фамильярности гостя:

— Как ты смеешь так обращаться к знатному воину. Разве не видишь, перед тобой великий Дхоу индлингов!

Хадид испугался, мелко закланялся.

— О! Прошу простить меня неразумного, от старости и великих трудов совсем ослеп, не увидел тебя. Прости великодушно, Оуна наватаро Дхоу.

— Оо! — отвечал уважительно Ярослав, делая приветственный жест. — Не надо извинений, уважаемый торговец, мой кормчий слишком строг к тебе. Не надо лишних восхвалений. Я обычный вождь маленького народа, затерянного среди песков времени и пространства. Ответь мне, что ты хотел спросить или поведать или показать свой товар?

— Дхоу! Я скромный торговец, хочу предложить посмотреть мой товар, возможно, что‑нибудь заинтересует, и уважаемый Дхоу почтит меня покупкой.