— Приехали, — объявил он.

Это место он вспомнил сразу, когда Фрэнк сказал ему, что натаскивать Кулли на приманку следует на открытом пространстве, вдали от деревьев.

Майкл вытащил соколиху из «ниссана», и они сошли на прилегающий к дороге каменистый участок. За ним начинался снег, но он был схвачен морозом, и потому их ноги почти не проваливались. Метрах в восьмистах от дороги они остановились. Майкл снял с Кулли колпачок. Соколиха оглядела незнакомый пейзаж.

В другой руке Майкл нес деревянный насест для Кулли, который он сейчас вонзил в снег. Соколиха должна была сидеть на нем, пока он готовит приманку, но у него вдруг возникла другая идея. Майкл посадил птицу на насест, снял перчатку и протянул ее Джеми.

— Тебе придется подержать Кулли.

Джеми с опаской отступил. Майкл присел перед ним на корточки.

— Не бойся, не клюнет, — сказал он. — Смотри, она же абсолютно спокойна. Кулли тебя знает.

Джеми нерешительно кивнул. Майкл помог ему надеть перчатку, затем приложил его руку к перекладине насеста.

— Просто поднеси руку, и она перейдет к тебе на запястье, ясно? Только руку держи ровно. Потом пропусти путы и привязь между пальцев. Вот так. — Объясняя, Майкл направлял движения Джеми. — Отлично. Теперь поднимайся.

Они оба выпрямились. Выражение лица Джеми постепенно менялось. Майкл улыбнулся про себя, заметив, как засияли глаза мальчика.

— Так, а теперь приступим, — сказал Майкл. — Ты держи Кулли, а я отойду подальше и позову ее. Справишься?

Джеми посмотрел ему в лицо и кивнул. Майкл снял с Кулли путы и привязь.

— Стой здесь.

Он знал, что Джеми скоро устанет держать тяжелую птицу, и потому шел быстро, на ходу доставая из сумки приманку. Вслед ему несся перезвон колокольчика Кулли, беспокойно топтавшейся на руке Джеми.

Отойдя метров на пятьдесят, Майкл остановился, сделал глубокий вдох и, повернувшись, окликнул соколиху. Та расправила крылья, перьями полоснув Джеми по лицу. Мальчик поспешил пригнуть голову. В следующее мгновение его рука дернулась вниз, и соколиха поднялась в воздух. Когда она преодолела четверть разделявшего их расстояния, Майкл швырнул приманку на землю. Кулли на секунду зависла в воздухе, и Майкл запаниковал. Но мясо приманки сигнальным огнем краснело на снегу. Соколиха бросилась к земле, будто выполняла это упражнение тысячи раз.

Воодушевленный успехом, Майкл повернулся к Джеми.

— Пусть минутку передохнет, и повторим опыт.

Второй раз Майкл тоже бросил приманку на землю, но, когда Кулли уже почти схватила ее, он потянул за привязанную к приманке веревку, чтобы соколиха пустилась в погоню за добычей. Однако та пролетела мимо, стремительно взмыла ввысь и начала удаляться. Майкла испугался. Он подумал, что Кулли больше не отзовется на его клич, что она так и будет лететь, пока не превратится в крошечное пятнышко на голубом небосводе.

Ее крылья ритмично рассекали воздух, белые перья при каждом взмахе вспыхивали на солнце. Майкл глянул на Джеми и, вспомнив о своих обязанностях, закричал:

— Кулли!

Его голос эхом отразился от скал, но соколиха продолжала подниматься ввысь. Она уже перелетела через хребет и парила высоко над лежащей за горами долиной. Размахивая приманкой, Майкл вновь закричал что было мочи. И Кулли наконец повернула назад.

Когда соколиха приблизилась, он подбросил приманку, и она полетела на землю вместе с веревкой. Кулли поймала добычу и принялась рвать ее клювом.

На этом урок был окончен.

Вторую половину дня Майкл провел дома в кабинете, сидя в кресле, в котором всегда сидел его отец, возле старого стола, деревянная поверхность которого была покрыта паутиной тончайших порезов и капельками засохшего клея. Майкл погладил ладонью шероховатое дерево. Диву даешься, думал он, как можно довести до такого состояния письменный стол. Отец просиживал за ним все вечера напролет, потягивая бурбон и конструируя модели парусников.

Майкл перевернул весь дом в поисках тех моделей, но не нашел ни одной. Куда они могли запропаститься, он не представлял.

Школьником он часто задумывался, почему отец никогда и нигде не выставляет свои парусники, а держит их на полках и на полу в кабинете. Очевидно, ему нет никакого дела до этих кораблей, решил тогда Майкл. Отец просто прикрывается ими, чтобы иметь возможность часами сидеть в одиночестве.

Горько было сознавать, что его отец день за днем, из года в год обрекал себя на добровольное затворничество. Мать всегда утверждала, что он запирается в своем кабинете с одной целью — напиться, и Майкл на протяжении многих лет считал, что она права.

Грустные размышления погнали его прочь из дому. Ему захотелось развеяться, и он отправился в город.

В баре «Клэнсиз» толпился народ, все столики были заняты. Майкл купил бутылку пива и, чтобы не привлекать к себе внимания, примостился у конца стойки. Он думал о Сюзан, о ее приглашении на ужин. Он уже и забыл, когда последний раз ужинал в компании женщины. О чем они станут говорить? Неужели он должен развлекать ее рассказами о тюрьме?

— Здесь не занято?

Он вздрогнул, очнувшись от своих мыслей.

— Я просто подумала, что вы, возможно, держите этот табурет для себя. — Ему улыбалась Рейчел Эллис.

— Присаживайтесь. Извините, задумался. — Он спросил, заказать ли ей что-нибудь выпить.

— Вообще-то я зашла купить сигарет.

Рейчел протянула ему пачку, предлагая взять сигарету, и он машинально ответил, что бросил курить в тюрьме. Она быстро глянула на него и затянулась.

— Пожалуй, я все-таки не откажусь от угощения. Что вы пьете?

Майкл посмотрел на свою пустую бутылку и жестом попросил бармена принести еще пива.

— Мне то же самое, — сказала Рейчел.

Они чокнулись бутылками, и он, из вежливости, стал расспрашивать ее о детях и работе. Когда он упомянул ее мужа, Рейчел окинула взглядом зал.

— Пит иногда заходит сюда, — объяснила она.

— Кажется, мы с ним были знакомы в школе. Пит Эллис, верно?

Рейчел кивнула.

Странно, подумал Майкл, что такая женщина, как Рейчел, выбрала себе в мужья Эллиса. Он вспомнил горластого паренька, вечно задиравшего всех подряд и затевавшего драки. Майкл пытливо посмотрел на Рейчел, беспокойно вертевшую в руках бутылку. Она подняла голову:

— Можно вас спросить? Почему вы вернулись сюда? Вы не обиделись на мой вопрос? Мне просто любопытно.

Майкл глотнул из бутылки.

— Причин много. В какой-то степени из практических соображений: мне больше некуда податься. Ну и, кроме того, нужно кое в чем разобраться, разрешить кое-какие проблемы.

— Думаете здесь поселиться? Это я к тому, что вам ведь, наверно, тяжело, да и кому вообще это надо? — Она пристально взглянула на него и, вдруг сообразив, что проявляет бестактность, улыбнулась. — Не обращайте на меня внимания.

— Все нормально. Я еще не определился.

Рейчел поразмыслила над его словами и допила пиво.

— А мне иногда ужасно хочется уехать отсюда. Спасибо за пиво. Мне пора домой.

— Всегда к вашим услугам.

— Может быть, мы еще как-нибудь случайно встретимся, и тогда уж я угощу вас.

— Буду только рад.

Майкл проводил ее взглядом. Повинуясь внутреннему порыву, он спросил у бармена, есть ли в заведении телефон, и тот жестом указал на дальний угол.

Листочек с бостонским телефоном Луизы лежал у него в бумажнике. Майкл опустил в щель монету и набрал номер. Кто-то снял трубку, и голос на другом конце провода произнес:

— Алло?

Эллис был в «Клэнсиз», когда Рейчел вошла в бар и направилась к автомату с сигаретами. В первую секунду он подумал, что она ищет его, и испытал тошнотворный ужас, ожидая, что жена вот-вот подойдет и начнет спрашивать, какого черта он торчит в баре, накачиваясь пивом. К его огромному облегчению, она его не заметила, но зачем-то завязала беседу с Сомерсом. Эллис возмутился. Сомерс украл у него кречета, а теперь еще и глаза мозолит, напоминая о причиненных неприятностях. Да, этот парень определенно действует ему на нервы.