124
Не новость их воинственная спесь;
Так было и пред внешними вратами,[92]
Которые распахнуты поднесь.
127
Ты видел надпись с мертвыми словами;
Уже оттуда, нисходя с высот,
Без спутников, идет сюда кругами
130
Тот, чья рука нам город отомкнет».

Песнь девятая

У ворот Дита — Фурии — Посол небес — Круг шестой — Еретики
1
Цвет, робостью на мне запечатленный,
Когда мой спутник повернул назад, —
Согнал с его лица налет мгновенный.[93]
4
Он слушал, тщетно напрягая взгляд,
Затем что вдаль глаза не уводили
Сквозь черный воздух и болотный чад.
7
«И все ж мы победим, — сказал он, — или…
Такая нам защитница[94] дана!
О, где же тот, кто выше их усилий!»
10
Я видел, речь его рассечена,
Начатую спешит покрыть иная,
И с первою несходственна она.
13
Но я внимал ей, мужество теряя,
Мрачней, быть может, чем она была,
Оборванную мысль воспринимая.
16
«Туда, на дно печального жерла,
Спускаются ли с первой той ступени,[95]
Где лишь надежда в душах умерла?»
19
Так я спросил; и он: «Из нашей сени
По этим, мною пройденным, тропам
Лишь редкие досель сходили тени.
22
Но некогда я здесь прошел и сам,
Злой Эрихто[96] заклятый, что умела
Обратно души призывать к телам.
25
Едва лишь плоть во мне осиротела,
Сквозь эти стены был я снаряжен
За пленником Иудина предела.[97]
28
Всех ниже, всех темней, всех дальше он
От горней сферы, связь миров кружащей;[98]
Я знаю путь; напрасно ты смущен.
31
Низина эта заводью смердящей
Повсюду облегает скорбный вал,
Разгневанным отпором нам грозящий».
34
Не помню я, что он еще сказал:
Всего меня мой глаз, в тоске раскрытый,
К вершине рдяной башни приковал,
37
Где вдруг взвились, для бешеной защиты,
Три Фурии, кровавы и бледны
И гидрами зелеными обвиты;
40
Они как жены были сложены;
Но, вместо кос, клубами змей пустыни
Свирепые виски оплетены.
43
И тот, кто ведал, каковы рабыни
Властительницы вечных слез ночных,
Сказал: «Взгляни на яростных Эриний.
46
Вот Тисифона, средняя из них;
Левей — Мегера: справа олютело
Рыдает Алекто?».[99] И он затих.
Божественная комедия Dante002709.jpg
49
А те себе терзали грудь и тело
Руками били; крик их так звенел,
Что я к учителю приник несмело.
52
«Медуза[100] где? Чтоб он окаменел! —
Они вопили, глядя вниз. — Напрасно
Тезеевых мы не отмстили дел».[101]
55
«Закрой глаза и отвернись; ужасно
Увидеть лик Горгоны; к свету дня
Тебя ничто вернуть не будет властно».
58
Так молвил мой учитель и меня
Поворотил, своими же руками,
Поверх моих, глаза мне заслоня.
61
О вы, разумные, взгляните сами,
И всякий наставленье да поймет,
Сокрытое под странными стихами!
64
И вот уже по глади мутных вод
Ужасным звуком грохот шел ревущий,
Колебля оба брега, наш и тот, —
67
Такой, как если ветер всемогущий,
Враждующими воздухами взвит,
Преград не зная, сокрушает пущи,
вернуться

92

Так было и пред внешними вратами… — По церковной легенде, когда Христос сходил в ад, чтобы вывести оттуда души праведных (А., IV, 52–63), дьяволы преградили ему путь, но он разбил адские врата, которые с тех пор остались открытыми.

вернуться

93

Смысл: «Видя, что при его возвращении я побледнел от страха, Вергилий поборол собственную бледность».

вернуться

94

Защитница — Беатриче.

вернуться

95

Спускаются ли с первой той ступени — то есть из Лимба.

вернуться

96

Эрихто — легендарная фессалийская волшебница, воскрешавшая мертвых и заставлявшая их предсказывать будущее (Лукан, «Фарсалия», VI, 507–830).

вернуться

97

Иудин предел — Джудекка, центральный круг ледяного озера Коцит, в самой глубине Ада (А., XXXIV), где казнится Иуда.

вернуться

98

От горней сферы, связь миров кружащей — от девятого неба, или Перводвигателя (см. прим. Р., I, 76–77).

вернуться

99

Три Фурии (греч. — Эринии, ст. 45), то есть Тисифона («мстящая за убийство»), Мегера («ненавистница»), Алекто («неуемная»), в античной мифологии — богини проклятия, мести и кары. Они обитали в преисподней, где царит властительница вечных слез (ст. 44) Прозерпина (греч. — Персефона) — супруга Плутона.

вернуться

100

Медуза — по греческому мифу, одна из трех сестер-Горгон, змееволосая дева, при виде которой люди и звери каменели. Персей отрубил ей голову, и «лик Горгоны» (ст. 56) стал в его руках страшным оружием против врагов, превращая их в камень.

вернуться

101

Напрасно Тезеевых мы не отмстили дел — Тезей со своим другом Пирифоем спускался в преисподнюю, чтобы похитить для него Персефону. Эринии жалеют, что в свое время не погубили его; тогда у смертных пропала бы охота проникать в подземный мир.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: