Ежегодное театрализованное представление устраивалось 22 марта. Это была самая подходящая дата для начала отсчета проходящих на Земле лет. День весеннего равноденствия. Когда продолжительность дня сравнивалась с продолжительностью ночи. Начало весны. Пробуждение природы после зимней спячки.

Правда, в последние несколько лет такой спячки не наблюдалось. Излучение каким-то образом повлияло на климат и природу планеты. Если животная жизнь на ней исчезла, то растительность начала бурно восстанавливаться, закрывая раны прошедших войн и катаклизмов. Стало значительно теплее. И даже Рождественский Новый год встречали без снега.

Люди всегда отличались нерациональностью. Любовь, чувства и привычки преобладали над разумом. Поэтому и традиционное старое начало года у них никак не было связано с астрономией.

Учитывая вклад роботов в развитие земной цивилизации, решено было дополнительно учредить несколько «точных» праздников. — Таких набралось восемь штук. Дни весеннего и осеннего равноденствия — 22 марта и 22 сентября. Дни зимнего и летнего солнцестояния с самой длинной и самой короткой ночью — 22 декабря и 22 июня. А также Дни закона всемирного тяготения, теории относительности с ее знаменитой формулой E=mc², универсального энергетического закона и Удара Дормидонта Камнем по голове. Оба слова в празднике Удар Камнем писались с большой буквы.

На отмечании этого Дня настоял Дормидонт, придавая особую ценность полученному удару в истории Земли. Не менее горячо его поддерживал Жвачкин.

— Тут надо тонко понимать, — доказывал он. — Хорошо, что камень стукнул по голове, а не по ведру. Ведро могло разбиться, а голова выдержала. Получается, что вся новейшая история строится на твердости головы.

При этих словах сам Дормидонт для большей убедительности обычно постукивал себя пальцами по макушке, издавая-звонкие металлические звуки.

— Железная голова есть железная голова, — мягко намекал он на слабость человеческих голов.

С этим трудно было спорить и праздник Железной Головы, как по-другому назвала его Аза, был утвержден.

В жизни за прошедшее время произошли и другие немаловажные события. Ну, во-первых, Аза придумала для существующей компании новое название, которое не разделяло их на людей и роботов. РОБЯТА.

Чтобы как-то включить сюда кроме ребят Па и Ма, Жвачкин, после консультации с Дормидонтом, предложил еще более общее название. МИНИСТЕРЫ. От Дормидонта он взял слово «мистер», а от себя — «министр». Осуществилась и его давнишняя мечта — теперь все были при чинах, все стали министрами.

Па — премьер-министр, Дормидонт — министр истории и литературы. Буль — водяной министр. Марс — министр атаки и защиты. Аза — министр песен и стихов. Альф стал министром приключений, а Пуфик — министром без портфеля. Как поведал Дормидонт, были и такие министры в старину. Обычно они замещали или помогали другим министрам. Себе Жвачкин выбрал две должности — министр географии и пищеварения.

А Ма при такой большой семье осталась просто мамой, отказавшись от министерства. Жвачкин за это ее очень сильно жалел и даже стал больше любить. Зато Па он продолжал по-прежнему побаиваться, хотя и входил с ним вместе в один Совет Министеров.

Во-вторых, для солидности они завели отдельные дома. Буль вернулся на старое место, откуда удобно было контролировать водяные коммуникации города. Па и Ма давно жили в отдельном помещении под главным водоводом города, находясь под защитой десятиметрового слоя воды. Это позволяло проводить любые эксперименты над амулетами, не боясь их разрушения в момент опытов.

Марс выбрал для жилья бывшее ПУЗО — пункт управления защитой объекта, когда-то принятый роботами за информационное хранилище. Остальные расположились парами. Альф со Жвачкиным и Аза с Пуфиком. Ну а резиденция Дормидонта осталась на прежнем месте — в госпитале, где раньше размещались все. Там же они решили сохранить и общую штаб-квартиру для совместных встреч робят и министеров.

Конечно, появились определенные неудобства, зато теперь постоянно можно было ходить в гости друг к другу.

По случаю двойного праздника, годовщины новой эпохи и Дня весеннего равноденствия, в этот день давался праздничный обед. Он намечался в главной кушальнице города, которую за ее любовь к приготовлению супов нее давно называли просто супницей.

Поэтому после окончания представления каждый отправился именно туда. Кто, вроде Па и Ма, пешком, чтобы прогуляться. Им так надоело целыми днями сидеть под землей без солнца. Остальные — на личном транспорте.

Да, робята времени зря не теряли. И хотя излучение блокировало работу сложных систем, результаты были налицо. Целая выставка достижений технической мысли расположилась перед зданием видеотеатра.

Самые маленькие по размеру приспособления принадлежали Альфу и Азе. Это были обычные роликовые коньки. Пара колесиков на каждую ногу — и езжай куда душе угодно. Только ветер в ушах свистит, только успевай готовиться к поворотам!

Альф помог Азе надеть коньки и, взявшись за руки, они весело покатились вперед. Широченная пустая дорога на двоих конькобежцев. Удобно тренироваться и показывать высокое мастерство. Мастерства им хватало, что вскоре подтвердили силуэты Па и Ма, которых они быстро догоняли.

— Привет, Па! Дорогу чемпиону, — издали закричал Альф, оповещая о своем приближении.

— Привет, привет. Только смотри не шлепнись, — ответила за обоих Ма, которой не очень нравилась скорость езды Альфа. — Хоть бы ты, Аза, его немного притормозила.

— Как же я его приторможу, если у наших коньков нет тормозов? Только если сама шлепнусь, — оправдывалась Аза, проносясь мимо взрослых.

— Пока, Ма, — обернувшись назад, помахал рукой Альф. — Не опоздайте на обед.

— Не опоздаем, — ответила неизвестно кому Ма, так как чемпионы успели скрыться за поворотом.

Зато сзади появились другие. Об этом легко можно было догадаться по равномерному скрипу.

— Похоже, нас догоняют очередные чемпионы.

На этот раз кроватно-кресельного вида спорта.

Ма оказалась абсолютно права. К ним приближались Дормидонт, сидящий в кресле, и Буль, полулежащий на чем-то вроде раскладушки с высоко поднятым изголовьем. Такую конструкцию движущихся агрегатов разработал бывший хирург, который с явным сожалением частенько вспоминал свое самоходное кресло. Правда, то двигалось беззвучно и повиновалось воле хозяина после прикосновения кончиков пальцев.

Здесь же приходилось все время работать большими рычагами, расположенными по обеим сторонам самоходки. Отсюда и скрип, оповещавший о приближении чуть ли не за полкилометра. Зато ехать — не идти, а сидеть — не стоять. Вот что было главным в этой конструкции. Такие идеи вполне разделял Буль, наконец-то нашедший подходящее под свои формы средство передвижения и очень благодарный за это Дормидонту.

Четыре колеса у кресла, три у кровати — и никаких проблем. Устал — полежи, отдохни. Сильно устал — поспи. И кати себе дальше.

— Может подвезти? — предложил, притормозив, Дормидонт. — Конструкция крепкая. Двоих выдержит. А у Буля — даже троих.

Буль начал пододвигаться.

— Нет, нет, спасибо! Мы, наоборот, предлагаем нам пройтись пешочком. Подышать полной грудью. Насладиться окружающим ландшафтом!

Роботам такое было непонятно. Меньше движения — больше сохранность деталей и узлов. Очень ясно. А то «дышать ландшафтом!». Надо же такое придумать. И недоумевающие любители полежать покатили дальше.

Это оказалось еще не все. Доказывая несовершенство человека, людей догонял Мук-скороход или, проще, Пуфик на ходулях. У него и до этого ноги выдвигались. Теперь их еще удлинили, сделав к ним съемные телескопические добавки.

Некоторое неудобство состояло в том, что залазить на ходули надо было с высокого места. В городе это не составляло проблемы. Зашел на второй этаж любого дома — и прямо с окна отправляйся в путь. Зато переносить их и спускаться не составляло проблемы. Повернул маленький рычажок — и сочлененья дополнительных ног, мягко входя друг в друга, плавно опускали их хозяина вниз, превращаясь в две коротких тросточки.