В городе повсюду горели огни. В высоких окнах домов, высеченных в природных сталагмитовых образованиях, дрожал свет факелов. Огни в городе дроу! С незапамятных времен дома обрисовывало мягкое свечение призрачного феерического огня, по преимуществу сиреневых и голубых оттенков, но оно было совсем иным.

Джарлакс сделал шаг в сторону и поморщился, наступив на больную ногу. Сама Триль Бэнр, Мать-Хозяйка Арах-Тинилит, одна из самых высокочтимых жриц, залечивала его рану, но Джарлакс подозревал, что коварная жрица нарочно не довела дело до конца, чтобы боль в ноге постоянно напоминала наемнику о неудаче, которой окончилась попытка взять в плен предателя Дзирта До'Урдена.

— Этот свет глаза режет, — раздался за спиной недовольный женский голос. Джарлакс обернулся и увидел старшую из дочерей Матери Бэнр, ту самую Триль. Она была небольшого роста, ниже Джарлакса примерно на фут, но держалась с достоинством и уверенностью. Джарлаксу лучше других были известны ее силы (и взрывной характер тоже!), поэтому, общаясь с этой миниатюрной женщиной, он всегда был настороже.

Щурясь, она подошла и стала рядом, пробормотав:

— Чертов свет.

— Так повелела твоя мать, — напомнил ей Джарлакс. Он старался не смотреть на нее «здоровым» глазом, а второй был скрыт темной лентой, завязанной на затылке. Наемник снова надел шляпу и низко надвинул ее на лоб, чтобы Триль не заметила, как он ухмыляется в ответ на ее недовольную гримасу.

Триль не слишком нравились действия ее матери. Джарлакс понял это, когда Мать Бэнр стала осторожно намекать о своих планах. Но из всех жриц Паучьей Королевы Триль была, пожалуй, самой фанатичной и ни за что не восстала бы против Матери Бэнр, главы первого Дома, — если только Ллос не приказала бы ей.

— Пошли, — буркнула она. Жрица повернулась и двинулась к самому красивому из трех зданий Академии, громадному сооружению, по форме напоминавшему гигантского паука.

Джарлакс, намеренно хромая, пошел за ней, преувеличенно постанывая на каждом шагу. Однако попытка разжалобить жрицу и выпросить еще один сеанс магической терапии ничем не увенчалась. Триль просто остановилась у двери в величественное здание и терпеливо ждала его, что было несколько не в ее характере, так как она никогда никого не ждала, и наемнику это было отлично известно.

Войдя в храм, Джарлакс вдохнул тяжелый воздух, в котором аромат благовоний смешался с запахом подсыхающей крови недавних жертв; из всех уголков доносились молитвы. Триль ни на что не обращала внимания; в коридоре несколько учеников поклонились ей, но она, даже не взглянув, прошла мимо.

Поглощенная своими мыслями, дочь Бэнр направилась наверх, в личные покои Хозяек Школы. Она прошла небольшую прихожую, в которой пол шевелился от множества ползавших там пауков (некоторые были Джарлаксу по колено).

Триль остановилась между двумя одинаковыми, богато украшенными дверьми и жестом указала наемнику на правую. Джарлакс помялся и попытался скрыть замешательство, но Триль, видно, не удивила его реакция. Она схватила наемника за плечо и грубо развернула:

— Значит, ты здесь не впервые!

— Я был здесь только после окончания школы воинов, — ответил Джарлакс, высвобождаясь из ее цепких рук. — Как и все выпускники Мили-Магтир.

— Ты проник на верхние этажи, — рявкнула Триль, глядя в лицо наемнику. Он усмехнулся. — Ты колебался, когда я показала направо, — продолжала жрица, — потому что знал, что слева — моя личная комната. Думал, я тебя туда приглашу?

— Я вообще не думал, что ты вызовешь меня сюда, — парировал Джарлакс, пытаясь сменить тему. Ему было не по себе под пытливым взглядом Триль. Может, он недооценил ее тревогу по поводу намерений матери?

Триль вперила в него тяжелый взор и долго смотрела, не моргая, плотно сжав губы.

— У меня свои осведомители, — наконец сдался Джарлакс.

Триль не шелохнулась.

— Ты сама просила, чтобы я пришел, — напомнил он.

— Приказала, — поправила она.

Наемник склонился в преувеличенно низком поклоне, широко взмахнув снятой с головы шляпой. Глаза жрицы вспыхнули злобой.

— Хватит! — рявкнула она.

— Тогда хватит играть со мной! — выпалил Джарлакс. — Ты попросила, чтобы я пришел в Академию, хотя знаешь, что я чувствую здесь себя не в своей тарелке, и я явился. Если у тебя есть вопросы, то я, возможно, смогу на них ответить.

Триль насторожилась. Она лучше многих в Мензоберранзане знала, как нелегко добиться от хитрого наемника правды. Мать-Хозяйка и прежде много раз имела с ним дело, но не была уверена, действительно ли ей удавалось вызвать его на откровенность. Она передумала и показала на дверь слева, и Джарлакс, отвесив еще один изящный поклон, вступил в нарядную, устланную толстым ковром и освещенную мягким волшебным свечением комнату.

— Сапоги сними, — велела Триль и, прежде чем ступить на пушистый ковер, сама сбросила обувь.

Джарлакс стоял у самой двери и рассматривал свои сапоги. Любому, знавшему наемника, было известно, что они волшебные.

— Ну ладно, — уступила жрица, закрыв дверь и пройдя в глубь комнаты, где она уютно устроилась в огромном мягком кресле. За ее спиной стояло бюро, а позади на стене висело множество гобеленов, один из которых изображал жертвоприношение невероятных размеров эльфа с поверхности, окруженного толпой танцующих дроу. Над эльфом виднелось полупрозрачное существо, наполовину дроу, наполовину паук с прекрасным и божественно-безмятежным лицом.

— Не нравятся огни твоей матушки? — поинтересовался Джарлакс. — А у самой комната залита светом.

Триль закусила губу. Как правило, жрицы пользовались светом, правда довольно тусклым, и только для того, чтобы можно было читать. При помощи инфразрения нельзя было разглядеть рун на странице. Правда, были рукописи, где чернила все еще сохраняли теплоту, но такие книги были чрезвычайно дороги, и достать их было весьма непросто даже для тех, кто обладал такой властью, как Триль.

Джарлакс наблюдал за хмурым лицом жрицы. «Вечно она чем-то недовольна», — подумал он.

— Но огни как нельзя кстати для того, что задумала твоя мать, — продолжил он.

— Точно, — злым голосом отозвалась Триль. — Но неужели у тебя хватает наглости считать, что ты понимаешь истинные намерения моей матери?

— Она снова отправит войска в Мифрил Халл, — без обиняков выдал Джарлакс, не сомневаясь, что жрица и сама это уже давно поняла.

— Да ну? — простодушно спросила Триль.

Наемник даже подался назад, озадаченный ее словами. Он шагнул к другому креслу, громко стукнув каблуками, несмотря на то, что шел по толстому мохнатому ковру.

Триль усмехнулась, на нее волшебные сапоги не произвели никакого впечатления. Все знали, что Джарлакс мог ходить бесшумно или издавая звук любой громкости, по желанию. Бесконечные самоцветы, браслеты и брелоки, которыми он был обвешан с головы до ног, тоже могли, по его прихоти, либо бренчать, либо не издавать ни звука.

— Если сделаешь мне дыру в ковре, заткну ее твоим сердцем, — пообещала Триль, наблюдая, как он, удобно устроившись на подушках, покрывавших каменное сиденье, расправлял складки на подлокотнике, чтобы хорошо было видно тканое изображение черно-желтого паука джи'анту, подземного двойника тарантула.

— А почему ты полагаешь, что твоя мать этого не сделает? — спросил Джарлакс, демонстративно пропустив угрозу мимо ушей, хотя, неплохо зная Триль Бэнр, полюбопытствовал про себя, сколько же сердец уже вплетено в ковер.

— А разве я это сказала?

Джарлакс устало вздохнул. Он так и думал, что во время их встречи Триль попытается выудить из него любые крохи сведений, постаравшись не раскрывать своих карт. Все же, когда Триль настойчиво попросила его прийти к ней вместо того, чтобы самой встретиться с ним, как было заведено, у наемника появилась надежда, что на этот раз повод был существенным. Но, очевидно, причиной стало всего лишь желание встретиться в укромном месте, где можно было бы не опасаться, что подробности разговора тут же станут известны ее матери.