Я стал стучаться к соседям. В основном никого не было дома, а те, кто был, либо вообще не знали Берда, либо видели мельком на улице. Пообщалась с ним только одна женщина: она сказала, что он был хам и грубиян. Никто не видел у него никаких гостей.

Когда я обошел соседей, телевизионщики собрались уезжать. Я поднялся по ступеням как раз в тот момент, когда из дома вышел хозяин. Он стал запирать дверь и, увидев меня, сказал:

— Да уж, влип я. Кто же знал, что он маньяк?

— Я не репортер. Я расследую это дело.

Я хотел показать удостоверение, но он махнул рукой.

— Мне сказать нечего. Он платил вовремя, никаких проблем с ним не было. Теперь в доме мозги на потолке и меня донимают всякие типы вроде вас.

Он направился к грузчикам. Я вернулся к машине, но не уехал. Мебельный фургон уехал, хозяин тоже. Тогда я вышел из машины и пошел к задней двери, путь к которой перегораживал мусорный бак. Я протиснулся к двери, открыл ее и вошел в дом. Осталось там мало чего.

В гостиной было кое-что, но телевизора, дивана и кресла, где Берд совершил самоубийство, уже не было.

В ванной пустые шкафчики. Никаких рецептов. Спальня пуста. Осталась только коробка с ботинками, ремнями и мелочью вроде зажигалок, ручек, часов. Я все просмотрел, но не нашел ничего интересного.

В кухне висела пробковая доска, к которой были приколоты меню ресторанов, продающих еду навынос, и всякие визитки. В том числе визитка Алана Леви. Гладстон многое успел выбросить, но в кухонных шкафах осталось еще полно банок, коробок. Запасов было много, все довольно свежее.

Я спустился вниз, вытащил из мусорного бака пакеты с мусором. Такие пакеты обычно приносят из магазинов и суют их в мусорное ведро, вместе с чеками. Я проглядел четырнадцать мешков и нашел пять чеков, все из магазина на дне каньона. Тело Лайонела Берда нашли восемь дней назад, медэксперты сказали, что смерть наступила за пять дней до этого. Самый свежий чек был пробит за два дня до смерти Берда. Интересно, как же он делал покупки, подумал я, если не мог сесть за руль. Я засунул мусор обратно в бак и отправился это выяснять.

Пейзажи Лорел-Кэньон приглянулись в шестидесятые фолк-певцам вроде Дэвида Кросби, Грэма Нэша и Джони Митчелла, которые писали песенки про мир в душе, кокаиновых ковбоев и домики с двумя кошками во дворе. Вообще-то это место находилось совсем недалеко от бульвара Сансет, но было отгорожено от города крутыми отрогами, и поэтому казалось, что ты — в сельской глуши. Сельскую атмосферу поддерживали несколько лавок, ресторанов и магазинов на дне каньона.

Я остановился на крохотной парковке и отправился в магазин. Он оказался больше, чем выглядел снаружи. Высокие потолки, ряды стеллажей с товарами. За кассой сидела хорошенькая девушка. В отделе кулинарии стоял мужчина в бейсболке «Лейкерс» и перемешивал в миске салат с тунцом. Я достал вырезанную из газеты фотографию Лайонела Берда и показал кассирше.

— Скажите, вы встречали когда-нибудь этого человека? Его имя — Лайонел Берд. Он ходил сюда за покупками.

Она с любопытством смотрела на фото.

— Вы из полиции?

— Нет. Меня зовут Элвис Коул. Я частный детектив.

Она улыбнулась и стала еще симпатичнее.

— Это ваше настоящее имя?

— Коул?

— Да нет, Элвис. Меня зовут Касс — в честь Мамы Касс Эллиот. Она жила здесь неподалеку.

Шестидесятые с нами навсегда.

— Фил, иди взгляни, — бросила через плечо Касс.

Фил подошел, вытирая на ходу руки. Касс показала ему снимок:

— Этот человек к нам ходил?

— Так это тот, которого нашли во время пожара, — сказал Фил. — Ты что, новости не смотрела?

Касс ни о чем понятия не имела.

— Да, он покупал здесь курицу с карри в кунжутной булке. Он еще хромой был, — сказал Фил.

— Точно. Он был здесь недели две назад, незадолго до смерти. А вы не помните, о чем с ним говорили?

Фил вернул фото, покачал головой:

— Извини, друг. Его тут не было месяца два.

— Он был тут ровно пятнадцать дней назад, и еще двумя днями ранее. Вот это я нашел у него дома.

Я показал два последних чека. Фил задумчиво их изучил и снова покачал головой:

— Уж и не знаю, что сказать. Если он не покупал сэндвичей, я мог его и не заметить.

Тут Касс осенило:

— Он же мог заказать доставку. Давайте спросим Чарльза.

Она позвала Чарльза. В проходе появился мужчина в зеленом фартуке. Фил показал ему снимок.

— Ты этому человеку что-нибудь доставлял? Его фамилия Берд.

Тут Фил посмотрел на меня:

— А где он жил?

— На Ансон-лейн. За школой.

— А, это тип с больной ногой, — сказал Чарльз.

— Точно.

— Да, приятель, я читал в газете. Дикая история.

— Вы доставляли ему продукты две недели назад?

— Нет, я ему никогда ничего не доставлял. За его покупками приходила Айви.

— А, эта цыпочка, — усмехнулась Касс.

— Его продукты забирала девушка по имени Айви? — уточнил я.

— Он заказывал по телефону, а она забирала, — сказала Касс.

— Кто такая Айви?

Касс дотронулась до своей руки чуть выше локтя:

— У нее вот здесь татуировка — разбитое сердце. Она жила в большом доме из мамонтова дерева. Он словно из времен хип-повских коммун, — ответила она.

Это был дом напротив дома Берда. Я был там час назад и беседовал с лысым мужчиной по имени Ллойд. Про Берда он не знал ничего, и никакой Айви там не было.

— Я там только что был, разговаривал с Ллойдом. Айви там больше не живет?

— Нет, она вернулась домой. Она там снимала комнату, пока в ее квартире шел ремонт. У нее там в ванной нашли грибок, — сказал Чарльз.

Ни адреса, ни телефона Айви Казик у него не было, но он знал, где находится ее квартира. Как-то раз машина Айви заглохла прямо на стоянке, и Чарльз подвозил ее в ее квартиру в Голливуде — она брала деньги на ремонт.

Я записал, как туда добраться, всех поблагодарил и пошел к машине.

На стоянке парень в футболке «Фу Файтерс» разглядывал мою тачку. Понятное дело — «корвет» шестьдесят шестого года. Заметив меня, он отошел.

— Отличная машина. Продать не хотите?

— Да нет.

— Жаль. Я бы от такой не отказался.

Он закурил и умчался на синем «мустанге».

Я вернулся на Сансет и, следуя указаниям Чарли, двинулся на восток. Теперь у меня хотя бы была зацепка, вполне возможно, очень важная.

Настроение у меня было такое хорошее, что я не сразу заметил «тойоту», черный пикап, который ехал за мной. Это была та самая «тойота» с наклейкой «Татуированные пляжные сучки». Через несколько секунд показался и синий «мустанг», который я только что видел.

Мне надо было к Голливуд-Баул, но я поехал на юг, через Западный Голливуд, наблюдая за своими преследователями в зеркало заднего вида.

«Мустанг» пристроился к пикапу, тот свернул. Через несколько кварталов пикап снова появился на перекрестке впереди меня. Он пропустил меня и поехал следом, а «мустанг» исчез. Так они и меняли друг друга всю дорогу. Наверное, переговаривались либо по рации, либо по мобильному. Убедившись окончательно, что они преследуют меня, я достал из-под сиденья пистолет, положил рядом с собой и позвонил Джо Пайку.

— Номера видел? — спросил Пайк.

— Они грязью замазаны. Хитрый ход, учитывая, что дождя не было пять месяцев.

— Думаешь, они из полиции?

Парень, которого я видел на стоянке, был слишком юн для полицейского, впрочем, нынешние юноши часто выглядят моложе своих лет.

— Может быть. Я еду искать девушку по имени Айви Казик, в Баул. Когда ты присоединишься, я от них оторвусь, а ты проводи их до дома.

— Будет сделано.

— Я в тебе не сомневался.

Я свернул на север, к холмам, ехал не спеша. Я надел наплечную кобуру, накинул сверху легкую куртку — чтобы прикрыть пистолет. Через шестнадцать минут позвонил Пайк.

— Я следую за «мустангом».

— Доброй охоты! — сказал я и прибавил газу.

Я поехал вверх по Хиллкрест в старый район с извилистыми улочками и высокими пальмами. Здесь было легко оторваться от пикапа и «мустанга». Они, наверное, покружат и вернутся домой, даже не заметив, что за ними следует Пайк. Когда я разберусь с Айви Казик, я присоединюсь к нему, но об этом они тоже не узнают. И тогда мы побеседуем.