— Куда это он? Что он собирается делать? — заволновалась миссис Хилл.

— Просто осмотр. Полицейским так положено.

— Ну, если вы насчет кредита… Джонна меня предупреждала, что может прийти человек насчет кредита.

— Джонна сказала вам, что скрывается от коллекторов? — ласково спросил я.

— Она просто вышла в минус. Сами знаете, как эти дети обращаются с карточками. Она сказала, они ее донимают и, если придут ко мне, чтобы я не говорила, где она.

И тут она пристально посмотрела на меня:

— Так это не вы?

— Нет, мы не насчет кредита.

— Тогда зачем вам Джонна? У нее что, неприятности?

— Похоже, да.

Сара доковыляла до дивана и села.

— Господи, только не это! Она мне говорила, что у нее проблемы с кредитом, а теперь вот это…

Я взял фотографию Ивонн. Ивонн была лет на пять-шесть старше Джонны, и я заметил между ними сходство.

— Это сестра Джонны?

— Об этой я никогда не говорю. Это плохая девочка. Всегда такой была, за это и поплатилась. Я бы и фотографию выставлять не стала, если бы не Джонна. Она злится, когда я ее убираю.

— Ее звали Ивонн?

— Вы ее знали? — удивилась Сара Хилл.

— Я работал по ее делу.

— Она была гуленой. С детства — как кошка на раскаленной крыше.

Я сел рядом с миссис Хилл.

— Вы помните Лайонела Берда?

— Никогда про такого не слыхала.

— Лайонела Берда обвинили в убийстве Ивонн. Вы этого не знали?

— Я умыла руки. Она всегда была плохой и поплатилась.

Я даже не знал, что сказать.

— Так, значит, вы умыли руки?

— Когда мне позвонили из полиции, я сказала, что не желаю ничего про это слышать. А для Джонны это был настоящий удар. Она только и говорила о том, что́ этот человек сделал, но я и слышать не желала, говорила: Джонна, прекрати. Ивонн того не стоит.

— Джонна хотела отомстить тому человеку, который убил Ивонн? — спросил я.

— Не говорите глупостей! Она со всем справилась, и у нее было все отлично. Джонна — мое счастье.

— Где она сейчас?

— Думаю, дома.

— Мы только что оттуда. Похоже, она съехала.

— Она была здесь совсем недавно и сказала, что едет домой, — озадаченно сказала миссис Хилл.

— В Голливуд?

— Она не в Голливуде живет, а здесь, рядом, у водохранилища.

Я по ее глазам видел, что она говорит правду. Вернее то, что она считала правдой. Ее дочь лгала всем вокруг.

— Так вы не насчет кредита? — вдруг снова заволновалась она. — Она так боялась, что кто-то станет ее преследовать и ей придется прятаться.

Я через силу улыбнулся:

— Скажите мне, где она живет. Я выясню, чего она боится.

Джонна Хилл снимала небольшое бунгало — не больше, чем гараж Анхеля Томасо, всего в полумиле от дома матери. Я оставил Пайка с Сарой — чтобы она не успела предупредить дочь, и поехал к Джонне один. Я не рассчитывал ее застать, но оказалось, что она как раз собиралась уезжать.

Белый «форд» стоял с распахнутым багажником. Женщина, которую я знал под именем Айви Казик, когда я подъехал, как раз несла к нему ворох одежды. Поначалу она меня не узнала.

— Джонна, привет! — сказал я, выйдя из машины. — Помните меня?

Она бросила одежду на землю и помчалась к дому. Я нагнал ее, и мы повалились на пожухлую траву. Она пыталась вырваться, но я заломил ей руку.

— Джонна, прекратите!

— Я рассказала про вас полиции! Я снова им позвоню!

— Прекратите! Я знаю, что вы сестра Ивонн.

Она наконец перестала вырываться и попыталась отдышаться.

Я провел ее в дом. Она села и закрыла лицо руками.

На стене я увидел несколько фотографий Ивонн Беннет — в основном на снимках были обе сестры, еще детьми.

— Кто вам помогал?

— Не понимаю, о чем вы.

— Кто помогал вам его убить?

— Я знала только Лонни Джонса. И не догадывалась, кто он, пока не прочитала в газете.

— Значит, сестра Ивонн Беннет по чистой случайности сняла комнату напротив дома человека, который обвинялся в убийстве Ивонн? Откуда у вас взялись те снимки?

— Я ничего не знаю. И позвоню сейчас в полицию.

Снимки ей точно кто-то дал. Кто-то сказал ей, где найти Лайонела Берда, кто-то внушил ей этот план. Я полагал, что это Уилтс, но у меня не было доказательств.

— Это Уилтс дал вам фотографии?

— Не понимаю, о чем вы.

Она смотрела на меня безо всякого страха, и я понял, что она ни в чем не сознается. Я позвонил Пайку.

— Она здесь. Я ее нашел.

— Еду.

Я осмотрелся, проглядел вещи Джонны. Нашел копию отчета об аресте Берда, документы из суда. Показал их ей.

— Вот это мы называем уликами.

Она показала мне средний палец.

— Вот это мы называем средним пальцем.

На буфете лежали ее бумажник, солнечные очки, ключи и два мобильных телефона. Сначала я не обратил на телефоны особого внимания, но потом понял, что один мне знаком. Довольно большой, дешевый, один в один как тот, снимок которого я видел в папке Маркса. Когда я его взял, Джонна заерзала:

— Это не мой. Я его нашла.

— Тсс!

Чем больше я его рассматривал, тем больше убеждался — он был такой же, как тот, из папки Маркса. Дебра Репко приняла шесть звонков с телефона такой же модели. И звонила на такой же телефон по своему КПК.

Подъехал Пайк. Вошел, молча кивнул. Я показал ему аппарат.

— Что-то напоминает?

— Одноразовый?

— Ага.

Я включил телефон, просмотрел набранные номера. И улыбнулся. Звонили на один номер, и этот номер я знал.

— Что? — спросил Пайк.

— Она звонила туда же, куда звонила Дебра Репко. И входящие все с того же номера.

— Уилтс?

— Сейчас выясним.

Джонна вскочила и хотела убежать, но Пайк схватил ее за руки. Она стала вырываться, Пайк прижал ее к себе, зажал ладонью рот, после чего кивнул мне.

Я позвонил. Ждать долго не пришлось.

— Джонна! — сказал мужской голос. — Джонна, где ты была? Я звонил…

Я затаил дыхание и думал только, слышит ли говорящий, как бьется мое сердце.

— Алло! Ты меня слышишь? Что, связь плохая?

Я отключил телефон и выдохнул. Я не мог и рукой пошевелить.

— Это был Уилтс? — спросил Пайк.

— Нет, — покачал головой я. — Алан Леви.

Пайк связал ей руки проводом. Я положил ее телефоны в бумажный пакет, но больше мы ничего не тронули. Маркс захочет, чтобы оперативники все здесь осмотрели.

Пайк повел Джонну к своему джипу, а я позвонил Бастилле на мобильный. И был рад, что она не ответила. Я оставил сообщение.

— Айви Казик зовут Джонна Хилл. Она сводная сестра Ивонн Беннет. Позвоните Пайку. Она с ним.

Я назвал телефон Пайка, запер дом и подошел к джипу. Ключи я отдал Пайку.

— Они понадобятся полиции. Я позвонил Бастилле, оставил ей твой номер. Они позвонят.

Пайк собирался спрятать Джонну и ее мать в безопасном месте — пока мы не свяжемся с Марксом.

Они уехали, и я сел к себе в машину. Я созвонился со знакомым риелтором, который имел доступ к данным по налогам на недвижимость. Через шесть минут, получив домашний адрес Алана Леви, я направился в сторону Санта-Моники. Приехал я туда уже во второй половине дня. Надо было бы дождаться полиции, но я не стал этого делать.

Я оказался у большого двухэтажного дома в трех кварталах от берега. Машину я поставил напротив. В доме все было тихо. Летом его дети наверняка не в школе, но я не мог определить, есть кто-нибудь дома или нет. Может, уехали в лагерь, может, плещутся в бассейне, и Алан с ними. Или он затаился в доме и смотрит на улицу сквозь жалюзи.

Я достал из-под сиденья пистолет, сунул его под рубашку и вылез из машины. Завибрировал мобильный. Это была Бастилла. Я не стал отвечать.

Входная дверь была огромная и тяжелая, как крышка гроба. Я постучался, позвонил. Никто не ответил. Я перелез через ворота и оказался во дворе с бассейном и чудным садом. Никакие дети нигде не плескались. Вода была чистейшая. Я обошел дом, постучался в стеклянную дверь. Ответа не было.