Вместе с музыкой я поднялся в небеса. Я увидел Бога на высоком троне, как огромного, мудрого, древнего Человека. Он был окружен ангельскими хорами, херувимами и серафимами, святые проходили мимо Его трона в величавой процессии; я был там, на небесах, поклоняясь Богу, ангелам и святым, в полном и совершенном восторге религиозного экстаза…

… Затем я взглянул в зеркало на свое собственное лицо и увидел на нем многочисленные «проекции». Сначала увидел себя таким, каким был в то время, а затем вспышками приблизительно по одной в секунду прошел через образы самого себя. Я прошел через многие, многие образы, через сотни их, некоторые были очень давними, Относились к моему детству. Другие, по-видимому, устремлялись вперед по времени, показывая, каким бы я был в девяносто лет, весь в морщинах, очень старый и высохший. Третьи показывали меня больным, с багровыми пятнами на лице. Некоторые образы были моим идеализированным «Я»: иногда я выглядел богом. А иногда — инвалидом. Положительное и отрицательное выливалось из моих хранилищ в памяти.

Я неожиданно увидел, как можно проецировать, в буквальном смысле слова проецировать зрительные образы из памяти. В этот момент я решил воспользоваться этой способностью и спроецировал лицо моего отца на мое, а затем лицо его отца. Я следовал обратно но ряду лиц, которых считал своими предками. Каждую секунду появлялось новое лицо. Я продвинулся назад но моему подсчету на две тысячи поколений, и вдруг морда волосатого антропоида появилась на моем лице. В этот момент у меня проснулось чувство юмора, и я сказал: «О, да ты можешь спроецировать что угодно, включая дарвиновскую теорию происхождения человека». Я засмеялся, радуясь этому спектаклю. Внезапно на месте моего лица возникла морда саблезубою тигра’ с шестидюймовыми клыками, торчащими из пасти; очень дружелюбный тигр, но тем не менее так называемый опасный саблезубый…

Я пережил многие сцепы моего детства, счастливые, удовлетворяющие, играя с маленькими товарищами, сосал грудь матери, пребывал в чреве, плавал в пустом, чудесном, экстатическом пространстве, окруженном светом. В чреве я становился все меньше и меньше, двигаясь вспять по времени, пока по стал оплодотворенным яйцом. Вдруг я стал двумя: я был в сперме, я был в яйце. Время обратилось и они внезапно соединились. Произошел фантастический взрыв радости, свершения, осуществления, когда я стал одним и начал расти через все стадии зародыша. Я прошел через рождение, пережив потрясение от того, что покинул то чудесное и безопасное место, что вышел и, будучи неспособен дышать, хватал воздух, задыхался от давления чрева, выталкивающего меня.»

Второй контакт (состояние комы, вызванное случайным впрыскиванием детергента при уколе).

«Я в огромном пустом пространстве, где во все стороны нет ничего, кроме света. Повсюду, во все стороны золотой свет, пронизывающий все пространство до бесконечности. Я — единственная точка сознания, ощущения, знания. Я знаю, что я — есть. Это все. В пространство, где я нахожусь, проникает глубокий мир и благоговейный трепет.

У меня нет тела и никакой потребности в теле. Тела нет. Я — просто я. Исполненный любви, тепла и сияния.

Вдруг на некотором расстоянии от меня появляются две похожих точки сознания, источники света, любви, тепла. Я чувствую их присутствие, я вижу их присутствие, без глаз, без тела. Я знаю, что они тут. По мере их приближения ко мне я все больше и больше ощущаю, как оба они проникают в самое мое существо. Они передают приятные, трепетные, благоговейные мысли. Я сознаю, что эти существа более величественны, нежели я. Они начинают учить меня… Они говорят, что я смогу остаться в этом пространстве, что я оставил свое тело, но что я могу вернуться в него, если захочу. Затем они показывают мне, что произошло бы, если б я оставил свое тело там — как одни из путей для меня. Они также показывают мне, куда я могу пойти, если останусь в этом месте. Они говорят, что еще не время для меня совсем оставить свое тело, что у меня есть еще возможность в него вернуться. Они вселили в меня полную и абсолютную уверенность в несомненности факта моего пребывания в этом состоянии. Я знаю с абсолютной уверенностью, что они существуют. У меня нет никаких сомнений. Больше нет никакой нужды в акте какой-то веры; это именно так, и я это принимаю.

Их изумительная, глубокая, исполненная мощи любовь переполняет меня до краев, но в конце концов я ее принимаю. По мере их приближения я обнаруживаю все меньше и меньше себя и все больше и больше их в своем существе. Они останавливаются на некотором критическом расстоянии и говорят мне, что к настоящему моменту мое развитие дошло лишь до этого пункта, где я могу выдержать их присутствие именно на этом расстоянии. Если бы они приблизились сколько-нибудь еще, они переполнили бы меня, я утратил бы себя, как сознательную сущность, слившись с ними. Далее они сообщают, что это я разделил их надвое, потому что это мой способ восприятия, и что в действительности они одно и то же в этом пространстве, где я пребываю.

Они говорят, что я еще настаиваю на своем бытии, как индивидуума, настаивая на проекции, будто их двое. Далее они сообщают мне, что если я вернусь в тело, то по мере дальнейшего развития я в конечном счете буду воспринимать единство их, себя и многих других.

Они говорят, что они — мои хранители, что были со мной и прежде в критические моменты, но что обычно я не в состоянии воспринимать их. Я могу воспринимать их лишь в моменты, когда я близок к смерти тела. В этом состоянии времени нет. Есть непосредственное восприятие прошлого, настоящего и будущего как бы в настоящий момент. Я много часов но земному времени оставался в этом состоянии. Затем я вернулся в свое тело, находившееся в больнице. Боль в голове была иная, я вышел из комы, чтобы убедиться, что мне что-то вводили в сонную артерию. Я сразу понял, что ищут повреждение мозга, кровоизлияния в мозг с помощью непрозрачного для X-лучей вещества. Когда боль становилась изматывающей, я снова уходил в кому, возвращаясь к двум хранителям.»

Третий контакт (ванна с морской водой плюс ЛСД).

«Мое следующее путешествие — в мое собственное тело: это была попытка рассмотреть различные системы органов, клеточные скопления и структуры. Я путешествовал среди клеток, наблюдал их функционирование и осознавал в себе огромные скопления живых организмов, которые в сумме образуют меня. Я странствовал в мозге, наблюдая нейроны и их деятельность. Я странствовал в сердце, наблюдая пульсацию мышечных клеток. Я путешествовал с током крови, наблюдая деятельность белых кровяных телец. Путешествовал по своему кишечному тракту, знакомясь с бактериями и слизистыми клетками стенок. Я прошел в свои половые органы и ознакомился с образованием клеток спермы. Затем я быстро перешел во все меньшие и меньшие измерения до квантовых уровней и наблюдал игру атомов в их собственных огромных мирах, их обширных пустых пространствах, с фантастическими силами, участвующими в каждом из отдаленных ядер с их орбитальными облаками электронов, силовых нолей и элементарными частицами, прорывающимися в эту систему из внешних пространств. Я был помети не напуган зрелищем туннельного эффекта и других феноменов, имеющих место на квантовом уровне».

Характерно, что когда Лилли рассказал врачу-нейрологу о своих наблюдениях во время второго контакта, тот заявил: «О, вы галлюцинируете». Лилли не соглашался с ним и позднее сформулировал следующий важный принцип: «В сфере ума то, что считаешь истинным, — истинно или становится истинным в пределах, которые предстоит определить на опыте. Эти пределы являются убеждениями, которые предстоит переступить». С точки зрения этого принципа истина соотносительна с меняющимся опытом человека, разделяющего истину, верящего в нее. Более того, эта истина при определенных условиях может быть дана как чувственная реальность и, следовательно, с ней можно иметь контакт. Актуализация визуальных, слуховых, тактильных событий в такой реальности, вероятнее всего, объясняется пребыванием сознания человека в особых «пограничных состояниях». В экспериментальных, лабораторных условиях такие состояния могут вызываться не только приемом ЛСД или изоляцией в ванне с морской водой, но и, например, прерыванием сновидений. Профессор А. М. Вейн так описывает эти эксперименты: «У всех обследованных лишения сна (в данном случае прерывались лишь сновидения. — В. Р.) сопровождаются однотипными явлениями. Нарастает эмоциональная неуравновешенность, нарастает утомление… возникают суетливость, ненужные движения, нереальные идеи… зрение становится расплывчатым. Через 90 часов появляются галлюцинации. К 200-му часу испытуемый чувствует себя жертвой садистского заговора. Сон в течение 12–14 часов снимает все патологические проявления».