Хрустальную башню охраняет усиленная стража. Когда Этери попала к Мурману, он водворил ее в башню и поставил охрану — девять деверей и свекра-драконоборцев. Мать свою он приставил к Этери в качестве прислужницы. В большой крепости, состоящей из целого комплекса помещений, заточил Мурман добытое коварным путем живое сокровище. Он дает почувствовать царевичу, что видеть красавицу можно только издали, идучи мимо крепости. Войти же в башню без разрешения ее владельца — Мурмана никто не имеет возможности. Эта широко распространенная сюжетная деталь свидетельствует о том, что и Мурман, являвшийся вассалом царя, в свою очередь, тоже имел своих вассалов и подчиненных. Такие взаимоотношения характерны для феодализма в определенной стадии его развития, которая в истории Грузии известна под названием «патронкмоба».

Таким образом, «Этериани» создана в эпоху «патронкмоба», которая, судя по историческим источникам, относится к X–XI вв.

В соответствии с многовековыми традициями, в «Этериани» народ создал разные типы героев с различными характерами, с которыми связаны определенные общественные идеалы и морально-эстетические концепции. Если носителем идеальной любви среди литературных героев древности мы называем Тариэла — главного героя «Витязя в тигровой шкуре», то в народном эпосе таким героем является Абесалом.

Абесалом-юноша прекрасной внешности, он наделен и богатым внутренним содержанием. Абесалом широко образован, знаком о военным искусством. Будучи воспитан в спартанском духе, он ненавидит негу и роскошь, обладает рыцарским характером. Царевич близок к народу, знаком с крестьянской долей. Он увлекается охотой и хорошо знает чарующую природу Грузии. Юноша Абесалом жаждет любви. Он ищет свою возлюбленную в хоромах и в избах, видит ее и во сне и наяву. Он признается Этери, что «не нашел никого, с кем мог бы заключить брак». Он не злоупотребляет своим высоким положением и думает о создании прочной семьи, где союз супругов будет основан на равноправии и искренней любви. В этом отношении Абесалом является олицетворением народного идеала, образцовым мужчиной, свободным от феодальной ограниченности и сословных предрассудков. Когда во время охоты он впервые увидел пастушку Этери и с первого взгляда полюбил ее, он сразу же завел разговор о прочной семье, обещал девушке сочетаться с ней законным браком. Видя недоверие девушки, Абесалом прибег к высшей для того времени моральной акции — клятве. Клятва — гарантия нерушимости слова, так расценивает ее народный сказитель, так думает сам Абесалом, таковой ее считает и Этери, Клятва Абесалома — это нерушимое слово рыцаря. В ней находят выражение духовная чистота и красота борца и героя.

Этери искренне поверила клятве и решила всем существом отдаться Абесалому, стать его супругой, верной ему до самой смерти.

Но счастье «подобных и достойных друг друга» оказалось недолгим. Наступил час роковых испытаний. Этери принуждена в первый же день бракосочетания покинуть царские хоромы и, следовательно, навсегда расстаться со своим возлюбленным. Вот тут-то и начинает открываться нам идеальная чистота крестьянки, ее кристаллическая честность и высокая нравственность. Несмотря на настойчивые просьбы Мурмана, Этери до конца сохраняет свою невинность и независимость.

Любовь Абесалома и Этери принимает трагический оборот из-за Мурмана. Продав дьяволу душу свою или душу собственной матери, он сумел разлучить венценосного юношу с непорочной девушкой. В образе Мурмана несомненно есть что-то общее с образом Мефистофеля Гете и Демоном Лермонтова. Мурман — личность, наделенная сильной волей. Узнав о том, что Абесалом и Этери похоронены вместе, он сразу же направляется на кладбище, роет себе могилу между могилами влюбленных и заживо хоронит себя в ней. Последний аккорд народного романа — самоубийство Этери над прахом Абесалома. Даже в последние минуты своего самообречения Этери не заботится о самой себе, не старается угодить собственной душе. Она хочет, чтобы на месте вечного упокоения влюбленных забил прохладный источник и чтобы погруженной в него золотой чашей проходящие мимо усталые люди могли зачерпнуть живительную влагу, окропить себя в жаркую погоду и помянуть добрым именем безвременно погибших влюбленных. И в самом деле произошло чудо, сбылось это желание. На могилах выросли также фиалка и роза, цветы тянутся друг к другу, но между ними поднялся терновый куст на могиле Мурмана и он не дает цветам возможности соединиться. И в этой балладно-трагической развязке народ-поэт до конца остается оптимистом. Вот финал одного из вариантов сказания, записанный в Кахетии: «Пришли пастухи и стали очевидцами страданий фиалки и розы. Дали об этом знать всей округе… Вышло довольно много народу и начали дергать терн. Выволокли Мурмана, порубили, четвертовали и бросили собакам. Могилы Абесалома и Этери остались свободными, с золотой ключевой водой, украшенные розами»[12]. При чтении «Этериани» на память невольно приходит история Тристана и Изольды! Ведь и там на могиле Тристана выросло вечнозеленое растение, клонящееся своей кроной к усыпальнице Изольды. Подобно Мурману, и король Марк попытался вырвать символическое растение на могиле влюбленных, но тщетно.

Так перекликается грузинский любовный эпос средневековья с европейским эпосом, возникшим приблизительно в ту же эпоху. Тут следует сказать и то, что грузинский народный роман имеет сходство с произведением Гургани, известным в мусульманском мире под названием «Вис о Рамин».

Темы любви и социальной борьбы часто переплетаются между собой, С течением времени стремление народа к уничтожению социального зла и к свободе находило все более яркое реалистическое отражение в творчестве исполнителей и импровизаторов. Эпический жанр и после средневековья продолжает жить и развиваться, только теперь рассеиваются мифологические и романтические туманы, на арену выступают конкретные исторические личности и о них складывается целый ряд народных поэм. Фольклор XIX века отличается множеством таких поэм, ибо в этом веке участились революционные протесты крестьян, их индивидуальные и коллективные выступления. Бежавшие от крепостного режима крестьяне укрываются в лесах. В официальных кругах они считаются «разбойниками» — «пиралами». На деле же эти герои являются борцами за свободу, они с оружием в руках защищают интересы трудящихся, подготовляют почву для революции. В грузинском фольклоре несравненной популярностью пользуется «Сказание об Арсене». Это воистину народная поэма, ставшая широко известной с сороковых годов XIX столетия. Арсен — реальное лицо. Это крестьянин из села Марабды, по фамилии Одзелашвили; был он крепостным Заала Бараташвили. Арсен был убит около 1840 г., а уже в 1845–46 гг. восхваляющие его стихи и песни слышались во всех уголках Грузии. Бродячие музыканты исполняли на народных праздниках песни об Арсене на виду у жандармерии. Стихи, посвященные Арсену, исполнялись на ствири-волынке. Вообще мествире-волынщики сыграли значительную роль как в создании поэмы, так и в ее устном распространении. Главная идея, которую народ связывал с боевым именем Арсена, была идея борьбы с крепостничеством и царизмом («у богатых отнимает, неимущих наделяет, не накажет бог его»). В сороковых и пятидесятых годах многие крепостные люди начали подражать Арсену. Официальные документы подтверждают, что даже после гибели героя знаменосцы свободы выступали под его именем и наводили ужас на распоясавшихся крепостников, ростовщиков, торгашей и царских чиновников-взяточников, грабивших трудящихся.

Арсен — воистину народный герой. Он избегает кровопролития, но, заступаясь за угнетенных, мужественно борется против князей и дворян, беспощадно уничтожая этих пиявок, присосавшихся к телу трудового народа. Начиная с 1872 года вышло до 60 массовых изданий этой поэмы. Весь тираж каждого издания расхватывался с молниеносной быстротой. Фольклорный образ Арсена Одзелашвили послужил прототипом для героев целого ряда произведений грузинской литературы и искусства. Достаточно сказать, что влияние песни об Арсене заметно в творчестве таких писателей шестидесятников, как Илья Чавчавадзе и Акакий Церетели. А Ал. Казбеги написал об Арсене драму.