Один из братьев Амирани сказал:

Дэв, испугавшись, стал реветь и заклинать Амирани его десницей, вооруженной мечом, покрывалом матери и золотым таклаи^{20}, умоляя сохранить ему жизнь:

Амирани хотел было оставить Бакбак-дэва в живых, но братья сказали, что это принесет ему несчастье, так как с дэвами нельзя идти на мировую. Бакбак-дэв был трехголовым. Амирани послушался братьев и, отрубив две головы, начал рубить третью, но Бакбак-дэв попросил:

— Я вижу, ты не исполняешь моей просьбы и убиваешь меня, но сделай для меня хоть одно: из моих голов выползут три червя, — не убивай их.

Амирани отрубил и третью голову. Действительно, из голов Бакбак-дэва выползли три червя. Усипи сказал Амирани:

— Раз ты избавился от одного несчастья, брат мой Амирани, избавься и от второго. Эти черви вылезли из головы дэва не к добру, — уничтожь и их.

— Ну, что ты говоришь, — ответил Амирани, — сам дэв не смог меня одолеть, так что же смогут поделать черви? Ел, не подавился, так облизывая губы, подавлюсь, что ли? Одну твою просьбу я исполнил, а теперь исполню одну просьбу дэва.

Так и не уничтожил червей Амирани, оставил их.

— Когда эти черви причинят тебе зло, пеняй на себя, — не моя будет в том вина, — сказал Усипи.

После смерти Бакбак-дэва Амирани обратился к указанному дэвом провожатому:

— А ну-ка, провожатый, покажи нам дорогу к Камар, да пошевеливайся.

Провожатый пошел вперед. Много дней и ночей шли они, а провожатый умышленно путал пути-дороги, ибо хотел погубить братьев. Усипи заподозрил провожатого в измене. Он всадил стрелу в один из придорожных пней, а на другой день провожатый вновь вывел братьев на ту же дорогу. Усипи, увидев свою стрелу, вонзенную в пень, вскипел от гнева и, указывая рукой на стрелу, спросил Амирани:

Амирани возмутился и крикнул провожатому:

Провожатый опять пошел впереди братьев и вывел их в чисто поле. Глянул Амирани и видит, что три червя, выползшие из головы Бакбак-дэва, превратились в драконов, один из них белый, другой красный, а третий черный. Ползут они по полю и поют.

Амирани сказал братьям:

— Ну, братья, ничего не поделаешь, — придется схватиться с этими драконами. Пусть белым займется Бадри, красным — Усипи, а черного я беру на себя.

— И белого тебе, и красного, и черного уступим, — ответил Усипи. — Ведь я же предупреждал тебя, что придется каяться; теперь сам исправляй тобою же испорченное дело, сам выпрями дорогу, которую искривил.

— Хоть ты помоги мне, Бадри, — попросил Амирани. Но и Бадри отказался. Тогда Амирани сказал ему:

Амирани еще раз попросил Усипи помочь, но тот ответил:

— Ради твоей жены все мы, братья, гибнем!

Тогда Амирани обратился к своим доспехам и сказал:

— Мой меч и мои доспехи, поспешите мне на помощь! И Амирани вступил в жестокий бой с драконами. Убил белого, убил и красного дракона.

Оглянулся Амирани и, увидев, что Бадри и Усипи ушли и уже переваливают через гору, крикнул:

Сам же Амирани, изнемогая от усталости, бился с черным драконом.

Черный дракон, проглотив Амирани, направился к своей матери. Увидев, что Амирани в беде, братья немедленно бросились к нему на помощь и догнали Карцецхли^{21}. Усипи метнул стрелу и отсек ему хвост длиной в девять адли^{22}. Однако у Карцецхли неистово болел не столько обрубок хвоста, сколько чрево, оттого, что он проглотил Амирани. Сын Дареджан рвал внутренности дракона, и тот ужасно корчился от боли. У Карцецхли был железный столб, и когда он глотал кого-нибудь, то, приходя домой, обвивался вокруг этого столба, терся об него, молол в желудке проглоченную жертву и потом уже переваривал ее. Теперь также, намереваясь искромсать Амирани, дракон обвился вокруг столба, однако хвост был отсечен стрелой Усипи, и дракону не за что было ухватиться. Тогда Карцецхли пожаловался матери, что в чреве у него сильные рези и его жжет огонь.

— Увы, мой сын, если ты проглотил кого-либо из сыновей Дареджан, не переваришь. Что это за человек, которого ты проглотил, как он выглядел? — забеспокоилась мать.

— Его глаза размером с сито, а один зуб — золотой, — ответил дракон.

— Это был Амирани, сын Дареджан! — воскликнула мать.

В кармане у Амирани лежал алмазный нож, но он забыл о нем. Наконец Усипи сказал Бадри:

— Брат мой, крикни ему, у тебя прекрасный голос, напомни ему о ноже:

Так и вышло: Амирани вспомнил о ноже, вынул его, разпорол брюхо Карцецхли и вышел наружу, но борода и волосы на голове у него вылезли. Усипи взглянул на облысевшего Амираии, рассмеялся и стал издеваться: