"С этого момента я - Петр Иванович! И только так буду себя позиционировать!"- решил он.

   - Пока я нездоров, прошу Вас, отец Варфоломей, и тебя, Прохор, заняться подготовкой похорон маменьки. А сейчас оставьте меня, надо прийти в себя от этого известия.

   - Петр Иванович, все сделаем как положено. Вы только поправляйтесь поскорее, чтобы присутствовать на похоронах. Похороны - послезавтра.

   Оставшись в одиночестве, Петр Иванович стал размышлять над своими первоочередными делами:

   - надо вступить в права наследства,

   - разобраться со своим финансовым положением. Ранее он пользовался теми денежными средствами, которые давали ему родители на учебу и жизнь в Санкт-Петербурге. Финансового положения семьи он не знал,

   - разобраться с производственными делами на семейных предприятиях: фаянсовой фабрике, лесопилках и, возможно, других неизвестных ему производствах,

   - познакомиться с уездным и губернским начальством,

   - и обязательно съездить на место, где располагалась его дача, около деревни Луки. Туда тянуло его, словно магнитом, и чем больше он думал о причинах этого, тем побыстрее ему хотелось оказаться там.

   Постепенно, он опять заснул.

   Петр Иванович проснулся к обеду голодным и с совершенно здоровой головой. Позвав Варьку, попросил ее принести ему одежду, умыться и дать команду на кухню в отношении обеда. Все было моментально исполнено.

   Надев домашний халат, Петр Иванович умылся и, наконец, рассмотрел в зеркале свое новое лицо. Из зеркала на него смотрел молодой человек с голубыми глазами, каштановыми волосами, довольно длинным узким носом, почему-то называемым греческим, впалыми щеками и темными кругами вокруг глаз - последствиями болезни. Лицо, скорее овальной формы с высоким лбом, венчал выдвинутый вперед подбородок с ямочкой посередине. Ростом он оказался повыше себя прежнего, где-то чуть больше 180 сантиметров. Широкие плечи, торс с развитой мускулатурой, поджарое тело. Не понравилось ему только выражение лица: какое-то неуверенное и просяще-виноватое.

   "Разберусь в делах, так сразу уверенности прибавится. До сих пор все маменька обо мне заботилась. Теперь самому придется",- подумал он.

   Пройдя в гостиную, обнаружил там отца Варфоломея, тихо посапывающего в кресле. Не став его будить, прошел на кухню, где увидел Прохора, наворачивающего щи.

   - Где маменьку положили?

   - В спальне, на кровати. Уже бабы обмыли да обрядили. К вечеру гроб сколотят, так туда и положим. В часовенку снесем.

   - А где Аристарх Мефодиевич?

   - К больному в Бронницу вызвали. На пролетке приказчик купца Прохорова приезжал. Обещали к обеду вернуться.

   - Сообщили родственникам да знакомым?

   - С утра еще отправил конных в уезд, да по знакомым.

   - Хорошо. Скоро ли обед?

   - Обед давно готов. Ждали, когда Вы встанете.

   - Через полчаса и подавайте. А пока отца Варфоломея разбуди. Я на улицу - на солнышке похожу.

   Июньское солнышко ласково светило из-за пушистого облачка, непонятно как появившегося в небе. Было жарко. Комары зудели на все лады, мухи кружились вокруг Петра Ивановича, невольно вспомнившего Пушкина:

   Ох, лето красное! любил бы я тебя,

Когда б не зной, да пыль, да комары, да мухи.

   "Но как хорошо быть молодым!. Когда ничего не болит, когда полон сил и желаний, когда впереди - вся жизнь! Я еще до конца не осознал, какой шанс получил на старости лет - прожить еще одну жизнь!"- размышлял Петр Иванович, прогуливаясь по зеленой травке, покрывавшей двор усадьбы.

   Глава седьмая. Встреча.

   26 июня 1892 года ( по старому стилю).

   Два следующих после катаклизма дня пролетели для попаданцев мгновенно. Дел было - непочатый край.

   Алексей и все мальчики занимались приведением в порядок снастей, оставшихся после деда: удочек, спиннингов, донок. Была найдена даже "люлька" - это такая квадратная сетка, прикрепленная к концам крест накрест расположенных упругих металлических арматурин, соединенных в центре, и за это место на небольшой веревке, соединенных с длинным шестом. "Люлька" с берега на длину шеста опускалась на дно, и через некоторое время вынималась из воды с застрявшей в сетке рыбой. Небольшой "бредень" также был найден и починен.

   На их попечении была также пластиковая лодка, старая "Ладога". Прежде, чем спускать ее на воду, надо было привести ее в порядок: пластиковые борта кое-где потрескались - их надо было залепить стеклотканью, пропитанной эпоксидкой, покрасить деревянные сидения и отремонтировать мостки. Провести ревизию лодочного мотора. У деда был трех сильный подвесной мотор "Меркурий", подаренный ему сослуживцами при выходе на пенсию. Ставился он на лодку очень редко - дед предпочитал весла.

   Надежда Михайловна с невестками работали на огороде, осваивали птичник, собирали клубнику, варили варенье, приводили старую одежду в порядок.

   Александр проводил ревизию велосипедов: два он привез с собой на крыше машины - для катания с сыном по окрестностям дачи, и один - старый дедов. Он считал, что их удастся выгодно продать. Денег этого времени (какого - они не знали) у них не было, а надо купить одежду, продукты да и много чего другого.

   На завтра была намечена расчистка тропинки от дачи до реки, по которой планировалось протащить лодку и спустить ее на воду. Для облегчения труда решено было использовать бензопилу. Хотя бензина и было еще около трехсот литров, его решили по возможности экономить. Поэтому наряду с бензопилой были приготовлены четыре топора. Порубленные ветки деревьев и срубленный кустарник решено было стаскивать на участок, мелко рубить и складировать на зиму как топливо.

   Гостей к ним еще не приходило, хотя Саша и Игнат дважды пробирались к дороге и наблюдали по ней перемещение аборигенов: в основном, пеших, но были и на телегах.

   * * *

   В этот день в поместье прошли похороны Елизаветы Афанасьевны. Собралось много народа, как помещиков из соседних усадеб, старых знакомых, так и крестьян из окрестных деревень и рабочих с фаянсовой фабрики и лесопилок Бецких. После похорон все собрались на поминки в поместье. Петру Ивановичу пришлось выслушать долгие соболезнования гостей и много рассказов о том, какой замечательной женщиной была его маменька, сколько хорошего она делала людям. Не смотря на усталость, ему было приятно выслушивать хорошие слова в адрес Елизаветы Афанасьевны.

   К вечеру все гости разъехались. Петр Иванович предупредил Прохора, что завтра с утра они поедут в Луки, якобы, чтобы посмотреть карьеры, где брали песок и глину для фаянсового производства.

   Прохор разбудил Петра Ивановича в 7 часов утра 27 июня, как тот и велел.

   Быстро умывшись, позавтракав, он с конюхом сели на уже оседланных лошадей и направились в Луки. Не имея ранее навыков конной езды, Петр Иванович, используя умения Петеньки, уверенно держался в седле. До Лук было 10 верст. Перед Луками, когда они проезжали по хлипкому мостику через ручей, пересекающий дорогу, Петр Иванович поинтересовался у Прохора, далеко ли до Лук?

   - Да меньше версты осталось, барин.

   "Значит где-то здесь недалеко слева в сторону Мсты находилась моя дача",- подумал Петр Иванович.

   Без происшествий доехав до Лук, путники прямиком направились к карьеру, где открытым способом добывалась глина, песок и немного щебня для фаянсовой фабрики Бецких и ремонта дороги между деревнями.

   Петр Иванович занялся расчетом залежей этих ископаемых, а тем временем попаданцы готовились к расчистке просеки от дачи до реки.

   * * *

   Накануне было решено расчистить просеку шириной два метра, чтобы удобно было протащить лодку и ходить к реке с грузами.

   Впереди шел Александр с бензопилой и спиливал все более-менее толстые ветки деревьев и стволы кустарника под корень. По бокам шли Саша и Игнат, срубая тонкие ветки. Сзади женщины и Федор оттаскивали древесину на "футбольное поле" дачи для дальнейшей обработки.