Подросток называл себя Юлий Гай (на самом деле его звали несколько иначе, но старое имя он за неблагозвучностью отбросил), а происходил он из того самого северного городка Унтитледа, в котором Матиас провел десять лет своей жизни.

   Спрыгнув на каменные плиты причала, мальчик первым делом с поклоном опустил в воду кусочек булки - принес жертву морскому богу, который защитил его в долгом плавании. Еще он вознес хвалу личной покровительнице, которая не позволила боевому Древесному магу Матиасу его обнаружить. В этом деле, правда, кроме богини немало помог медный амулет-колечко, который висел у Юлия на шее и был заговорен специально от Матиаса, причем совершенно особым способом.

   Потом, подобрав полу плаща, мальчик брезгливо обогнул блюющего моряка, который проводил его мутным взглядом, и поспешил за Матиасом следом. Мысли Юлия занимало много вопросов: и как не потерять Матиаса в людной толпе, и как умудриться найти жилье поблизости от него, чтобы сам Матиас о том не узнал, и много чего еще. Вскоре мальчик научился сохранять скучающее выражение лица, чтобы не слишком отличаться от жителей Варроны (увы, следя за Матиасом, он не имел достаточно времени, чтобы заняться прочим своим обликом - то есть зайти в ближайшую лавку и сменить немодный здесь суконный плащ на более приемлемый замшевый). Однако искусством нацеливать свой разум на множество объектов сразу Юлий в полной мере еще не овладел, потому довольно быстро попал в неприятность.

   Неприятность началась, как всегда, буднично. Матиас ровным шагом прошел мимо некоего скромно выглядящего заведения, в котором Юлий сразу опознал публичный дом. Мальчик чуть приотстал: как раз напротив крыльца располагалась здоровенная лужа - очевидно, для того, чтобы сразу же укладывать туда особо разбуянившихся клиентов. Матиас ее перешагнул, не заметив, а Юлий решил, что будет спокойнее обогнуть.

   В общем, слава богам, обеспечившим это отставание! Если бы не оно, в последующей суматохе Матиас непременно опознал бы своего преследователя - к мальчику немедленно привязались.

   -Ты! Да-да, ты, смазлявка!

   Юлия такое сокращения от "смазливого малявки" заинтересовало, и он обернулся на оклик. Окликали двое: скучающие мужики простовато-накачанного вида, кажется, изрядно подвыпившие. Почему они в таком состоянии пребывали среди бела дня, да еще на центральной улице города, отчего вдруг решили прицепиться к прохожему, одному из многих, оставалось загадкой. На мужиков уже оглядывались, какая-то мамаша покрутила пальцем у виска, подхватила за руку маленькую дочурку и ускорила шаг.

   -Эй, ты! Деревенщина расфуфыренная! Я к тебе обращаюсь! - продолжал задираться второй.

   Юлий тоже пожал плечами и уже вознамерился идти дальше: ситуация явно не стоила выеденного яйца. Едва ли мужики угрожали ему серьезно, а если что, городская стража наверняка где-нибудь на углу. Однако все разрешилось неожиданно драматично.

   -Эй, ты, бугай! Кулаки почесать не на ком, кроме малолеток?.. Как бы они у тебя, болезного, совсем без тренировки не отсохли! Ну так почеши на нас, что ли... Мы с тебя, так и быть, даже не очень много за это слупим!

   Юлий заозирался, пытаясь увидеть, откуда доносится голос - девичье пронзительное сопрано.

   -Именно-именно! По вторникам мы работаем по сниженной таксе, - откликнулся второй голос, глубокое грудное контральто, однако все равно чем-то неуловимо похожий на первый.

   Теперь Юлий увидел кричавших. Они вывернули из маленьких переулков по разные стороны улицы, и горожане немедленно прижались к стенам и начали потихоньку расходиться, освобождая площадь. Впрочем, совсем уходить никто не желал, и Юлий решил, что надвигается шоу. Действительно, вновьприбывшие того стоили...

   Обе они были примерно одного роста - очень высокие для женщин. Обе, вдобавок, увеличивали этот рост сапогами на высоченных каблуках. Обе обладали великолепными фигурами, схожими с песочными часами. На этом сходство кончалось.

   Одна была белокожей платиновой блондинкой с прямыми волосами, ниспадающими до середины бедер. Глаза у нее были голубые, щечки - розовые, губная помада - ярко-алая, а лак на длиннющих ногтях - в тон губной помаде. Обтягивающие шорты черной кожи держались на бедрах не то за счет широкого ремня, не то прямо за счет тесного покроя. Еще на девице были высоченные сапоги выше колен, тоже оттенка, а между сапогами и краем шорт виднелась черная сеточка. Зачем понадобилось оборачивать ноги сеткой, Юлию не было понятно, как в таких сапогах, например, бегать, - тоже. Странная мода...

   Торс блондинки был затянут в тугой черный корсет на голое тело, шнуровка, видно, была специально приспущена, чтобы не скрывать хорошо развитые детали ее анатомии. Руки обтягивали длинные чернильно-черные сетчатые перчатки с обрезанными пальцами, а на груди висел - или, точнее, лежал - огромный серебряный с чернью крест.

   На бедрах у девицы висели кобуры с неимоверно громадными пистолетами, блистающими полированной сталью и агатовыми инкрустациями. Как она собиралась с такими ногтями из них стрелять, Юлий не понимал, но, очевидно, как-то собиралась: столь вызывающе одеваться и не уметь при этом пользоваться средствами самозащиты было бы форменным самоубийством! А блондинка выглядела довольной собой и счастливо улыбалась.

   Вторая девушка была одета несколько скромней, но только в плане сексуальной привлекательности. В остальном смешанных эмоций она вызывала не меньше. В отличие от товарки, ее роскошное тело прикрывали вполне приемлемые зеленые бриджи из тонкой телячьей кожи, кожаный же камзол с прорезями, под ним - белая шелковая рубашка. Однако... Почти обнаженную из-за расстегнутого по самые пределы приличия камзола грудь украшали амулеты едва ли не всех известных богов, исполненные из соответствующих металлов. У Юлия волосы встали дыбом от одной мысли о том, как они должны между собой резонировать. На руках у девицы серебрились широкие браслеты, за спиной висел черный меч, такой огромный, что Юлий даже подумал, уж не бутафория ли это (хотя даже представить подобное было бы диким святотатством!). Сапоги, не такие высокие, ниже колена, были зато украшены металлическими шипами по голенищу и металлическими наклепками с высеченными рунами. Ну и камзол без нашлепок и шипов не обошелся.

   Ногти на руках у второй, как и у блондинки, могли бы сделать честь иной тигрице, и каждый из них, выкрашенном серебристым лаком, защищала руна "Против цыпок". Еще одна руна, которой Юлий не знал, была нарисована у девушки на щеке. Ах да, сама девица была смуглой, зеленоглазой, а ее волосы цвета осенних листьев спадали до талии пенящимся кудрявым каскадом, губы же, изогнутые в ироничной улыбке, оттеняла перламутровая помада.

   "Красотень", - мрачно подумал Юлий, отступая вместе со всеми к стенам домов и пытаясь смешаться с толпой.

   Не тут-то было! Девицы выцепили его влет.

   -А ну стой, невинная жертва! - прикрикнула рыжая дама с амулетами, устремив на Юлия рентгеновский взгляд травянисто-зеленых глаз. - Сейчас мы будем именем тебя вершить справедливость!

   -А может, не надо?.. - жалобно спросил Юлий.

   -Надо, мальчик, надо, - проговорил один из двух приставших к нему ранее мордоворотов, - у нас свои счеты.

   На Юлия он едва бросил косой взгляд: все его внимание - равно как и внимание товарища - было целиком отдано девицам-красавицам.

   -Так я пойду? - предпринял Юлий попытку смыться. - Раз у вас все равно свое тут...

   -Щаззз! - ехидно заметила блондинка в черном. - Этак все в банальную разборку выродится. Нет-нет, ты постой-постой. Дети должны быть послушными, - последние слова она проворковала медовым голосом и послала в сторону Юлия воздушный поцелуй.

   А потом выхватила пистолеты.

   Тут же рыжая, как по сигналу, выдернула из-за спины черный меч и пошла в атаку.

   Юлий сразу понял, почему она так легко управлялась с мечом. Оказывается, большой у него была одна только рукоять, единственная видимая часть, что торчала над плечом девушки. Остальное представляло собой... Нет, даже не осколок. Или в лучшем случае, осколок, который потом обработали, придав ему некое подобие формы. Маленький треугольный клинок был короче иного кинжала.