— Это большая задача, реализация которой потребует много лет, — покачал головой Краузе. — Вы уже наметили этапы?

— Разумеется, — ответил Борман. Он полистал записную книжку.

— Вот пункты, которые я наметил в ходе предварительных контактов с представителями финансов и промышленности. Первое: поскольку Германия неизбежно будет оккупирована англо-американцами и русскими, первостепенной задачей будет являться освобождение немецкого народа и немецких земель от оккупации. Второе: избавление от неизбежного в условиях оккупации произвола и психологического давления врага. Третье: предварительное объединение Европы на экономической основе. Четвертое: осуществление консолидации Европы на основе общих целей и общего блага. Пятое: создание всеевропейских структур власти, всеевропейских судебных органов. Шестое: утверждение прав на расовую автономию с одновременной консолидацией родственных наций и германизацией неродственных. В конце концов вместо славян и венгров, если они будут артачиться, можно привезти негров или турок: а пока они будут конфликтовать между собой, мы укрепим позиции и перейдем к следующему этапу. Седьмой этап: полное объединение Европы под управлением арийских руководителей. А дальше мы, как в 33-ем году: неожиданно для наших врагов придем парламентским путем к власти и законным образом очистим Европу от «красных» и расово неполноценных элементов.

— Четкая программа, — одобрил Краузе. — Промышленники и финансисты безусловно одобрят ее. Но что вы ждете от меня, господин Борман? В чем вы видите мое участие?

— У меня не хватает помощников со стратегическим мышлением, — объяснил Борман. — Мне нужен человек, который может не просто разработать сложную операцию, но способен постоянно отслеживать изменения и оперативно менять план в соответствии с обстановкой. Конкретнее: вы займетесь анализом обстановки в течение полугода и на основе этого анализа разработаете генеральный план действий для выполнения главной задачи. Вы готовы к такой работе?

— И что это за главная задача? — в ответ спросил Краузе.

Борман налил полный бокал коньяка, посмотрел на свет и залпом выпил. Отпил глоток остывшего кофе из чашки, пролистнул блокнот и сказал:

— Спасение и возрождение рейха под моим руководством. Я — единственный трезвомыслящий человек среди руководства страны, не одурманенный отжившими догмами и предрассудками, но в то же время не растерявший завещанных нам героическими предками идеалов. Легитимность моей власти не должна вызывать сомнений у тех, кто будет возрождать рейх.

Краузе понял: эту фразу Борман записал с чьих-то слов, сам он был явно не способен на подобное словотворчество. Нет, не оратор! Но при взгляде на голову с сильными скулами, жесткими уголками рта и тяжелым подбородком, крепко насаженную на бычью шею было ясно: этот человек привык добиваться в жизни всего, что ему было нужно. И пристальный твердый взгляд темных глаз не позволял усомниться в этом.

— Я все понял, я к вашим услугам, — без колебаний согласился Краузе.

10 августа 1944 года в страсбургском отеле «Мезон Руж» собралось запланированное Борманом совещание промышленников и финансистов. Там Борману удалось добиться еще одного очень важного решения: награбленные в ходе войны сокровища передавались для сокрытия Главному управлению имперской безопасности (PCXА). Драгоценные металлы переплавлялись в золотые слитки на предприятиях концерна «Дегусса» и далее переправлялись через филиалы «Дойче банка» за рубеж. Среди офицеров РСХА, на чьи имена открывались счета в зарубежных банках, было много людей Бормана. Но главное: ему удалось убедить совещавшихся, что именно он, Борман, поможет спасти германской элите не только секретные технологии, но и награбленное и нажитое на войне имущество.

Краузе с комфортом разместился в доме Бормана в Пуллахе под Мюнхеном и в феврале 1945 года представил Борману свой план действий. Он расписал график эвакуации нужных людей, документов и ценностей как легальным путем (перевод в зарубежные филиалы германских фирм), так и тайным вывозом на подводных лодках. А особо ценных людей и грузов — переправкой на «Дегене». Но не это было главное.

— Ближайшее будущее Германии вполне определенно, — уверенно заявил Краузе. — Оккупация территории рейха по зонам англо-американцами и русскими есть неизбежность.

— А сепаратный мир с англо-американцами? — спросил Борман.

— Иллюзия, — презрительно прокомментировал Краузе. — Тех, кто мог вести эффективные переговоры с гарантией капитуляции германских войск только перед англо-американцами, расстреляли после 20 июля. Геринг является официальным преемником фюрера, но не обладает реальной властью. Гиммлер обладает реальной властью в лице СС и полиции, но никто не будет вести с ним переговоры официально из-за его репутации кровавого чудовища. Геббельс может вести переговоры и осуществить пропагандистскую подготовку капитуляции, он даже может стать преемником фюрера, если что-то случится с Герингом, но он не способен на что-либо в принципе, пока жив фюрер. Нет! Англо-американцы добьют Германию вместе с русскими и лишь потом поймут, что необходимо возродить Германию, как барьер между цивилизованным Западом и диким Востоком. Тут может быть два варианта. Первый: возрождение начнется немедленно, в прямом противостоянии с русскими. Второй: возрождение произойдет спустя значительное количество лет, когда будут подготовлены руководители, не занимавшие видных постов в Третьем рейхе. Но в любом случае возникнет вопрос: кто сможет законно распоряжаться теми богатствами и ресурсами, оставшимися после Третьего рейха?

— И кто? — спросил Борман.

— Тот, чья легитимность не вызовет сомнений. Это должен быть человек, который останется с фюрером до последней минуты и лично фюрером будет назначен его официальным преемником. Скажу честно, господин Борман: у вас на это мало шансов. Но выход есть: необходимо, чтобы фюрер официально назначил преемником не очень значительную и авторитетную личность. Ну, скажем, кого-нибудь из молодых генералов. Тогда смерть этого преемника пройдет достаточно незаметно.

— Да, но как же Геринг, Геббельс? — спросил Борман, потирая затылок. — Да, Гиммлера с его СС и полицией нельзя сбрасывать со счетов.

— Вам все равно придется оставаться с фюрером до конца, — пояснил Краузе. — Вот тогда по ходу дела и станет ясно… Ну, не мне же вас учить! Вам надо максимально сократить контакты фюрера с посторонними, поместившего в такое место, где вы сможете эффективно контролировать его контакты и полностью исключить несанкционированный доступ. Впрочем, тогда фюрер не сможет руководить войсками… Но я полагаю, что это уже не принципиально.

— Оберзальцберг? — предложил Борман.

— Неплохо! — одобрил Краузе. — Там вполне будет достаточно для охраны фюрера людей Раттенхубера, никто не прорвется… Вот только… как мы переместим туда фюрера, под каким предлогом?

— Фюрер заразился идеей «Альпийского редута», последнего рубежа обороны, — задумчиво проговорил Борман. — Район Зальцкаммергут, в Австрии. Это недалеко от Оберзальцберга. Разумеется, никакой неприступной крепости там не будет. Но там рядом есть секретный аэродром для нашего сверхсекретного самолета «Дегена», объект «Гарц-2». Сейчас он законсервирован, но его легко можно активировать, и мы сможем вывести фюрера на «Дегене». Годится в качестве приманки?

— Вполне! Принимается! — одобрил Краузе. — Объект надо заранее подготовить, затем переправить фюрера в Оберзальцберг, а уж там — на «Гарц-2». Только какой будет предлог для активации «Гарца-2», если вдруг об этом прознает Гиммлер?

— Да, он может разнюхать об этом, засранец! — с досадой согласился Борман.

— Ну… хотя бы эвакуация создателя «Дегена», профессора Борга! — предложил Краузе. — Организуем эвакуацию его КБ через Богемию, все будет выглядеть вполне пристойно. Документацию на самолет переведем в микрофильмы и вывезем Борга и еще двух-трех наиболее ценных сотрудников на том же самолете. Все вполне естественно, никто ничего не заподозрит. Просто в критический момент вы предложите фюреру улететь тем же самолетом, что и Борг. Так что до последнего момента никто ничего не будет подозревать.