- Идет! — дружно ответили зэки.

 Откуда–то сбоку к комбату подскочил Неумывакин и прошипел:

 - Беглых надо бы расстрелять! Это государственные преступники! Личные враги ваших президентов!

 - А мне плевать! — ухмыльнулся Озоруев. — Тут я царь и Бог! Где Президент и где мы? Он в тылу, а мы на передовой, и тут каждый штык на счету. Вот пусть он лично приезжает разобраться со своими врагами…

 Особист сердито засопел.

 - Успокойся, Неумывакин. Ты лучше займись поисками настоящих диверсантов!

 Вскоре колонна достигла указанного в приказе района обороны. Вполне естественно, что войск в районе, как таковых, не было, и это был минус, но был и плюс: противник тоже отсутствовал. Комбат дал команду «стоп» и осмотрел в бинокль подготовленные позиции обороны. Передний край представлял собой пятикилометровую, наспех отрытую канаву с несколькими пупочками в виде пулеметных гнезд и четырьмя блиндажами, да еще с четырьмя полукапонирами с зачехлёнными орудиями. Ящики для снарядов валялись позади капониров, брошенные в страшном беспорядке. На первый взгляд казалось, что здесь никого нет. Но возле одного из орудий стоял сооруженный из веток небольшой шалаш. В шалаше явно кто–то был, потому что из укрытия торчали чьи–то худые, грязные ноги.

 Заслышав рёв приближающейся техники, тело в шалаше начало шевелиться, а ноги перевернулись пятками вверх. Затем тело стало энергично выползать из укрытия, высоко приподняв тощий зад. Вскоре стало понятно, что это тщедушный солдатик, узкоглазый и широколицый, видимо, из аборигенов. Солдат был ростом едва выше полутора метров. В руках он держал карабин с примкнутым штыком. Солдатик торопливо нахлобучил на голову кепку, подтянул ремень, и пока Озоруев шёл к шалашу, тот успел даже намотать портянки и обуть сапоги. Затем заспанный вояка внезапно поднял ствол карабина, направил его в грудь комбата и подал голос:

 - Стой! Назад! Обойди ф право! Или ф лево! Иначе стрелять пуду!

 Максим даже обрадовался такому служебному рвению часового. Хоть один солдат несёт службу!

 - Эй, бадмаха! Ты ошалел? Не видишь, что перед тобой стоит сам командир батальона?

 - Наверное, стой! Однако буду стрелять! Иди назад и будет тебе хорошо, забодай тебя комар!

 Черкасец подскочил к Озоруеву и потянул его за рукав назад.

 - Товарищ подполковник! Христом–богом прошу вас по–хорошему, не связывайтесь с этим сыном степей! Я их хорошо изучил. Раз говорит, что застрелит — значит застрелит…

 Максим покачал головой и хмыкнул. Перспектива околеть в бурято–монгольских степях, пав от руки недотепы–часового, его совершенно не устраивала. А как быть? Вот они — блиндажи и окопы, вот укрытия, а тут какая–то бестолочь под ногами мешается и не подпускает. Что делать?

 - Команда для всех — спешиться! Занять оборону, ложись!

 Уставшие бойцы, громко матерясь, горохом посыпали с машин на пыльную обочину и упали в придорожную канаву.

 - Шмуклер! К пулемету!

 Дождавшись, пока Изя занял место у станкового пулемёта и повернул башенку БТР, наведя ствол на военного маломерка, Озоруев возобновил переговоры.

 - Боец! Даю тебе десять секунд, чтобы сдаться. Шмуклер, а ну–ка пальни короткой по шалашу!

 Шмуклер выпустил очередь из КПВТ, и шалаш рассыпался.

 - Командыр! Скажи парол!

 - Пароль? Пошел ты на х…! Считаю! Семь, восемь, девять… А ну, руки в гору! Живо! Иначе следующая очередь твоя.

 Часовой швырнул карабин себе под ноги и зашагал строевым шагом к комбату, преданно заулыбался и отрапортовал:

 - Пароль верный, начальныка! Рядовой Бадмаев поста сдал!

 - Подполковник Озоруев пост принял! Пароль был «пошел на…»?

 - Так точно!

 - Молодец, солдат, хорошо службу справляешь! А теперь подними карабин и докладывай, что ты охраняешь?

 Солдатик повесил карабин на плечо, щёлкнул каблуками, чётко и как мог внятно доложил:

 - Пушка железыныя четыре штука, сныряды мынога, даже без счету, патрон тыма, проволока намотанная на палка оченна далеко тянетыса, траншей так называемый окоп — тоже оченна дылинный! Шалаш мой адын. — Служивый оглянулся и с грустью продолжил: — ты его чичас развалил. Ещё несколько узкий нора и кухыня! Сабак был, однако совсем голодный, теперь убежал! Доклад акончин.

 - Как твое имя, военный? Фамилия?

 - Молонжон Моканов.

 - Понятно! Молодец, Молонжон! Свободен, иди отдыхай!

 Услышав знакомое слово «отдыхай», боец вернулся к разваленному шалашу, сел на землю, положил карабин в траву, прислонился к ящикам и почти мгновенно задремал.

 Президент Матюхин метался по резиденции, наматывая в день по несколько десятков километров, не зная, что ему предпринять для спасения страны. Мысли путались в голове, даже лица советников, помощников, охранников он перестал узнавать. Василий давно уже не понимал, кто из них кто и какие функции выполняет. Ситуация на Востоке никак не могла стабилизироваться, наоборот, день ото дня только ухудшалась. Впору было бежать на собственном самолете в швейцарские Альпы или ещё дальше.

 В кабинет бесшумно вошел один из помощников с почасовой сводкой новостей.

 - Разрешите?

 - Ага! Читай…

 - Противник после длительных и кровопролитных боёв овладел столицей Бурятии — городом…

 - Мля! — простонал президент. — Ну, ты хоть что–нибудь хорошее скажи! Неужели ни одной хорошей новости?!

 - Противник отброшен в двух местах от берега реки Селенга. Уничтожен разведывательный батальон и большая автоколонна противника…

 Президент заметно оживился.

 - Кто командир части этих героев?

 - Некто подполковник Озоруев.

 - Молодчина этот Озоруев! Всех героев немедленно наградить! Приказываю: в течение часа подготовить документы на подпись и об исполнении доложить! Может, ему и очередное звание присвоить?

 Помощник поморщился и протянул лист бумаги.

 - Вот у меня приказ подготовлен с фамилиями, представленных к наградам за мужество и героизм.

 - А чья это фамилия в списке вписана второй после моей?

 - Моя… — скромно потупился канцелярист.

 - Ха, а тебе за что? — удивился президент, приняв свою фамилию в списке героев обороны страны как должное.

 - За то, что не покинул свой пост, не сбежал…

 - А–а–а… Ладно…

 - Какую награду просишь?

 - Орден «За заслуги перед Отечеством» второй степени.

 - Достаточно и третьей! Комбату орден Мужества, всем солдатам — по медали! Озоруева поставить на должность комбрига! Исполняй! Что ещё? Как дела на Кавказе?

 - Хуже некуда…

 - Тогда не будем об этом. Перейдём к обстановке на Урале и в Сибири. Мобильный десант уничтожен?

 - Пока нет! Ловим! Два раза из окружения и засады ускользнули.

 - Медленно ловим! Какие резервы отправлены на Алтайский фронт?

 Помощник потупился и осторожно произнёс:

 - Никаких… Генерал Квашнята из Генштаба просится на доклад.

 - Давай его сюда! А подать нам Квашню…

 - Квашняту, — поправил Президента помощник.

 - Не перебивать! Если я сказал Квашня — значит он будет Квашней! Мои слова надо отливать в граните!

 - Может, лучше отливать в бронзе?

 - Можно и в бронзе, — согласился Президент. — Подать сюда Квашню!

 Помощник ответил «Слушаюсь» и тенью выскользнул из кабинета.

 В кабинет, чеканя шаг, вошел трёхзвёздный генерал с адъютантом и каким–то штатским.

 - Докладывайте, генерал! Какие резервы мы можем перебросить на Восточный фронт?

 - Никаких, мой президент! Едва мы направим в Сибирь хоть один корпус, как тотчас откроется Прибалтийский, а возможно, Украинский и Белорусские фронта. Или, например, Финский театр военных действий! Нам это нужно?

 - Нет!

 - Вот и мнение Генштаба аналогичное. А Кавказ? Чем сдерживать горцев? У нас там всего три бригады. Поэтому сибиряки должны будут сражаться сами, покуда у них есть силы.