— Мы с Артуром даже не знали этого Вилли Клита. — Голос её звучал раздраженно и визгливо.

Но тут вмешалась Джоан Карлайл. Длинное черное шелковое платье красиво облегало её изящную фигуру, руки свободно лежали на подлокотниках кресла. Она сказала:

— Нет, миссис Инглиш, вы встречались с ним. Не помните? Такой румяный коренастый паренек. Джордан представил его вам во время показа мод.

— Так это он? — Фанни Инглиш неожиданно залилась краской. — Я не знала, что это был Вилли Клит.

— Да. — Джоан Карлайл повернулась к Макки. — Инспектор, мы гордились Вилли. Школа на самом деле сделала с ним чудо. Вы смогли бы это понять, если бы видели его, когда он впервые пришел к нам два года назад. Когда в тот вечер он пришел в студию, я стояла между первым рядом кресел и платформой, на которой появлялись манекенщицы. Он спросил меня, где найти Монтана. И заодно спросил про Джордана. Видимо, Барбара не хотела, чтобы Джордан увидел записку. Вилли был похож на того мальчика на велосипеде, который отчаянно старается не врезаться в какое-то препятствие — и наезжает прямо на него. Он наткнулся на Джордана. А также на мистера и миссис Инглиш, — любезно добавила она. — Он постоял и поговорил с ними примерно с пару минут, а потом улизнул и нашел Фила Монтана. Так что видите…

Макки действительно видел — причем с удручающей ясностью. Он видел, что все эти люди, включая Норму Дрейк, вполне могли знать, куда собиралась направиться Барбара Бэрон после того, как ушла со сцены. Хотя не было никаких доказательств, что кто-то действительно знал. Записка наверняка попала в руки тому, кому предназначалась. И Монтан оказался на месте. На том месте и в тот момент, когда убили Вилли, принесшего записку.

Нужно найти Монтана. И на этот раз заставить его говорить…

Макки поспешно распрощался, покинул дом и вернулся в офис, чтобы услышать, что Монтан до сих пор не найден и что нет никаких сообщений от Лорбера, — детектива, который должен был за ним следить.

Инструкции Макки детективам, следившим за подозреваемыми в убийстве в Шайнбоун-аллее, были самыми обычными: смотреть и ждать с тем, чтобы собрать как можно больше информации, не насторожив объекты наблюдения. И до убийства Вилли Клита все это казалось вполне нормальным. Но после этого картина изменилась. К сожалению Лорбер, опекавший Монтана, ушел с места событий до того, как обнаружили тело Вилли, так что он не подозревал, что Монтан вырвался из толпы соперников, наступавших ему на пятки, и теперь его шансы на получение двойного приза за убийство составляли семь к одному.

Покинув около девяти Нинетта-плейс, Монтан свернул налево, на Гей-стрит. Та была одной из самых извилистых улиц, шла так, как ей хотелось, и не имела ничего общего с кратчайшим расстоянием между двумя точками. Там было полно закоулков и всяких щелей, нашлось бы и с полдюжины тупиков. И вот один из этих тупиков использовал Монтан, чтобы доставить неприятности Лорберу.

Недалеко от поворота на Бартлет-стрит фасадами к востоку стояли три маленьких домика. Шагавший широко, но не поспешно, Монтан, подходя к ним, замедлил шаг. Потом повернул к среднему дому, поднялся по легкой лестнице, распахнул дверь наверху и исчез внутри. При этом дверь за собой он не закрыл. Именно это и должен был клюнуть Лорбер, у него должно было сложиться впечатление, что множеству людей, пользовавшихся этой дверью, было совершенно безразлично, надежно ли она защищает вход. Позднее он обнаружил, что этой дверью пользовались для того, чтобы пройти в соседний квартал.

Во всяком случае, Лорбер осторожно последовал за Монтаном, прошел длинный холл, открыл очередную дверь и оказался в небольшом овальном дворике, на противоположной стороне которого на верхней площадке лестницы Монтан безуспешно пытался войти в дом. Немного погодя он повернулся, сбежал вниз и подергал пару дверей в подвалы. Художник приподнял одну из створок, согнулся, проскользнул в образовавшееся отверстие и бесшумно опустил створку на место.

И снова Лорбер осторожно последовал за ним. Дверь в нижней части каменной лестницы казалась запертой. Детектив решил, что Монтан попытался скрыться на другой улице, чтобы избавиться от слежки. Он ещё раз попытался открыть дверь, и теперь она распахнулась в темноту.

Лорбер прислушался, ничего не услышал и достал карманный фонарик. Он оказался в маленьком подвале, где установлен был водяной нагреватель, хранились садовые инструменты и стояла деревянная скамья. В подвале было чисто и пусто.

Помимо двери, в которую он вошел, в помещении было ещё две. Дверь в правой стене была заперта. Дверь прямо перед ним была открыта. Именно этим путем скрылся Монтан; отодвинув задвижку. Нажав на дверь, Лорбер попробовал её открыть; потом снова прислушался и снова зажег фонарик. В очередном помещении с выкрашенными белой краской стенами и цементным полом основную часть площади занимала большая емкость для мазута.

Наверняка должен был существовать другой выход по ту сторону мрачного прохода, затянутого паутиной; он обошел вокруг емкости, остановился и растерянно уставился на глухую каменную стену, покрытую пятнами сырости.

В этот миг он услышал слабый звук позади и понял свою ошибку — но было слишком поздно.

Монтан обманул его. Когда он обходил емкость с одной стороны, Монтан проделал то же самое, но с другой. Лорбер повернулся и кинулся назад. Но когда ему оставалось добрых десять футов до единственной двери, та захлопнулась и щелкнула задвижка. Дверь была достаточно толстой, а задвижка — крепкой. Лорбер, на которого Макки так надеялся, чтобы сохранить лицо, оказался в ловушке, а Монтан был свободен, как птица.

Это произошло примерно в четверть одиннадцатого. И только часа в три ночи владелец квартиры наверху, вернувшийся с женой с вечеринки, услышал шум и крик в подвале. Как человек осторожный и благоразумный, он тотчас вызвал полицию. Так что Лорбер имел честь быть выпущенным представителем местного полицейского участка. Яростно обругав своих спасителей, он вырвался из этого кошмарного местечка с такой прытью, словно за ним гнался сам дьявол, и помчался в отдел по расследованию убийств, где впервые смог добраться до телефона.

Эта новость не слишком удивила Макки. Затянувшееся молчание Лорбера уже подготовило его к чему-то подобному. Сокрушаться было не в его обычае, но Монтан исчез, и у него оказалось в запасе почти пять часов. Было сделано все возможное, чтобы его обнаружить; однако он все ещё оставался на свободе, когда Макки в половине восьмого утра пришлось отправиться на Саттон-плейс в дом комиссара Кери, чтобы встретиться и переговорить с ним, помощником главного инспектора Сирсом и окружным прокурором Джоном Френсисом Двейром.

— Он убил Барбару Бэрон и был у вас в руках. Но вы позволили ему уйти, и после этого он убил Вилли Клита.

Окружной прокурор от ярости буквально выпрыгивал из синего двубортного костюма, расшагивая взад-вперед по толстому ковру в столовой комиссара Кери. Его обычно розовощекое пухлое лицо теперь побагровело. Кери и Сирс с мрачным усердием поглощали кофе, тосты и яйца всмятку. Макки устроился в кресле возле окна и наслаждался видом цветущей дикой яблони в саду.

Вдыхая свежий воздух, он не спеша заметил:

— Я не до конца уверен, что именно Монтан убил Барбару Бэрон, а потом и Вилли Клита.

— Вы не уверены? — У Двейра отвалилась челюсть. Он остановился и вытаращился на шотландца.

— Успокойтесь, Двейр, не то у вас будет сердечный приступ, — сказал Макки. — Послушайте, что я скажу. У Монтана слишком слабый мотив для убийства.

— Слабый! — закричал Двейр. — Он же сходил с ума по Барбаре, не так ли? А она собиралась выйти замуж за другого, и вдобавок он должен был потерять свою работу и оказаться выброшенным на улицу. И вы называете это слабым мотивом?

— Не гоните волну, мистер окружной прокурор, и ответьте мне на несколько вопросов, — спокойно сказал Макки. — Во первых, вы говорили с ним, не так ли? Можете ли вы назвать Монтана глупым человеком? Нет, не можете, и никто другой на это не отважится. Барбара Бэрон написала ему записку, в которой просила встретиться с нею на балконе после показа мод. Он пошла туда и была убита. Он знал, что она убита, и что полиция появилась в доме гораздо раньше, чем он успел добраться до своей комнаты с компрометирующей запиской в кармане. Но даже не сделал попытки от неё избавиться. Не кажется ли вам это странным?