— Узнаем, когда русские стрелы нас за уши пригвоздят к городской стене, — прервал его Бельд. — Русов послали к нам не лясы точить. Они всех убьют. Надо готовиться к обороне. Ты! — гаркнул он на первого подвернувшегося дружинника. — Бегом на стену! А ты, ты и ты — к оружию. Надо проверить, чем мы располагаем. Живо! Живо!

Кулема попытался что-то еще возразить. Но остальные дружинники так привыкли повиноваться спокойным и уверенным приказам Бельда, что сами не заметили, как кинулись их исполнять.

Кони тяжелыми копытами били лесную землю. Наемники сдерживали их бег — не растратить бы по пути боевой задор и благословение богов. Конские гривы и хвосты смахивали паутину с кустов, всадники сосредоточенно молчали.

Доброжен ехал рядом с Альвом. Он боялся этих воинственных северных людей, боялся их злых, могучих коней. Как и все словене, привыкшие к долгим пешим переходам, он неуверенно чувствовал себя в седле. Доброжена отправили с руссами, чтобы он нашел дорогу к Новгороду по посольским меткам. А ему казалось, что он попал в заложники. И если он ошибется, пропустит хоть одну метку, его тут же зарубят и кинут на съедение лесным зверям. Или еще хуже — отдадут этим жутким Безымянным, а они зарежут его во славу безжалостного Перуна. Вот он и лез из кожи вон.

— На березе! На березе зарубка!

Альв косился на него с нескрываемым презрением.

Безымянные ехали сразу за воеводой — восемь фигур в косматых плащах. Со своими конями, тоже косматыми, они казались одним целым, эдакой страшной лесной химерой. Остальные русы не сговариваясь старались держаться от них подальше — хотя бы на лошадиный корпус.

Вдруг кони Альва и Мара с яростным ржанием взвились на дыбы. Прямо перед ними рухнуло дерево — старая, в два обхвата сосна, срубленная под корень. Она перегородила дорогу и смешала ряды наемников.

— Засада! Засада! — раздались крики. Свистнули стрелы. Двое русов одинаковым жестом схватились за шеи. Один мешком рухнул к конским ногам, другой повис, запутавшись ногами в стременах. Испуганная лошадь поволокла его в лес.

Видавшие виды русские кони вообще вели себя странно. Они бешено косили глазами, рвали из рук поводья. Казалось, еще чуть-чуть — и они вовсе выйдут из повиновения.

Но русы по властному жесту воеводы восстановили нарушенный строй. Новые стрелы уже отскочили от щитов.

— Пошел, — тихо скомандовал Альв, и первый всадник погнал коня в объезд препятствия. Но не успел он вернуться на прежнюю дорогу, как серой тенью ему на плечи бросился волк. Лошадь дико метнулась в сторону, раздался рык, рус неуклюже взмахнул мечом — и, захрипев, упал на землю. Он был мертв, а волк исчез в лесу. Лошади снова взбесились, и всадники были близки к панике. О новгородских делах слышали всякое, но одно дело слушать, а другое — видеть своими глазами, как волки несут дозор на подступах к городу.

Отряд наемников превратился в перепуганную толпу. Стрелы из засады свистели у них над головами. Еще четверо русов упали к ногам своих коней. А лес, казалось, кишел хищниками.

— Трусы! Бабы! — орал Альв. — Вперед!

— Сам поезжай, дядюшка! — возмущенно заявил ему Мар, с трудом удерживая рвущегося в безумии коня. — Я готов за деньги биться с людьми, но чтобы звери меня порвали… Нет, это без меня.

Безымянные с бесстрастными лицами наблюдали эту позорную суету. Никто не заметил, как они пустили коней рысью в объезд дерева. Но потом все заметили, как их окутал густой черный морок.

Черный морок клубился, меняя форму. Потом он разорвался на восемь частей, и каждая обернулась огромным черным волком. Вздрогнули и замерли еловые лапы, невиданные звери бесшумно скрылись в лесу. Послышался отчаянный визг и скулеж, потом и он начал стихать.

Русы, оцепеневшие от ужаса, переглянулись.

— Ну, я так понимаю, волки нас больше не побеспокоят, — преувеличенно бодро объявил Альв. — А с людьми, с новгородскими мальчишками мы справимся легко. Вперед, парни! Нас ждут богатые закрома Новгорода!

Отряд снова поскакал по дороге.

Вслед им беспомощно свистнули стрелы. К поваленной сосне выбежали новгородские лучники во главе с Соколиком.

— Только семеро! — негодовал тот. — Да мы могли положить здесь пол-отряда! негодовал он.

— Так ты первый и промазал, — буркнул один из парней. — И я промазал. Как увидел этот страх, так в глазах помутилось.

— Ты тоже видел? — хмуро спросил другой. — А то я надеялся, мне померещилось.

— Не померещилось, — подтвердил Соколик. — Все мы видели, как девять черных огромных волков разогнали наших серых друзей, как щенячью свору.

— Так эти волки твоего отца и убили? — ахнул кто-то.

У Соколика дернулась щека.

А в это время в Новгороде князь Волх самолично шел по стене с дозором. Поддавшись на уговоры Бельда, он надел кольчугу — ту самую, греческую, подаренную Словеном. Пять лет назад она болталась на мальчишеских плечах, а теперь сидела ладно и надежно.

То здесь, то там мелькали за деревьями серые спины. Волки тоже несли дозор. Их ушам, нюху и зрению Волх доверял больше, чем собственным.

Рядом с Волхом, прихрамывая, шел Мичура. Навстречу им двигалась другая пара дозорных, а внизу, в городе шли приготовления к осаде. Хотя, возможно, до нее дело и не дойдет. Идея с засадой — принадлежавшая, конечно, Бельду, — была очень хороша.

Среди дозорных волков послышалась возня. Мелькнула серо-рыжая спина. Это вожак, разве он не должен быть в засаде? Нехорошее предчувствие сразу кольнуло сердце. Привынм усилием Волх бросил свой разум во тьму и строго крикнул:

— Эй! Что стряслось?

Серый с рыжим волк заскочил к нему на стену. Морда у него была виноватая.

— Прости, сын скотьего бога, твои враги прорвались, — сообщил он. — Твои лучники убили шестерых, а мы — всего одного. Потом появились они…

— Они?!

— Страшные черные волки.

Вот так — безупречный план лопнул… Не веря своим ушам, Волх оскалился на своего серого собеседника совершенно по-волчьи.

— Вы что же, испугались их больше, чем меня?!

Волк попятился назад. Он явно умирал со стыда. Волх жег его взглядом.

— И что теперь? — надменно спросил он. — Вы оставите меня?

— Мы будем драться за тебя, сын скотьего бога! — почти не задумываясь, объявил вожак. — Мы струсили, но мы сумеем взять себя в лапы. А еще с нами придут медведи и росомахи. Никому не нравится, что такая мразь топчет наш лес.

Волк спрыгнул со стены и исчез. А Волх обескуражено взглянул на Мичуру.

— Засада провалилась, — сообщил он. — Убиты только семеро, потом… Потом появились оборотни.

При упоминании оборотней Мичура потемнел лицом. Но злободневные беды тут же отвлекли его от пережитого ужаса.

— Итак, — сказал он, почесывая бороду, — около трех сотен русов, включая оборотней, по-прежнему скачут сюда. И по нашим меткам легко найдут город.

Рядом с Мичурой как по волшебству нарисовался Бельд.

— Значит, все-таки осада, — деловито нахмурился он. — Хорошо, у нас есть еще пара часов, чтобы их встретить. А вы тут глаз с леса не спускайте!

Бельд неуклюже сполз со стены.

Волх посмотрел на лес. Он стоял, неприступный, торжественный, равнодушный. Только по самым макушкам прохаживал ветер. Небо стало бледно-голубым, напоминая о близкой осени. Лесу ведь все равно, кто победит. Он вырастит из костей погибших новые деревья, накормит их плотью зверей и птиц…

Потом Волх посмотрел на город. Там, напротив, кипела суета, слышались взволнованные, возбужденные разговоры. Дружина не боялась осады. Перед боем всех одолела мальчишеская удаль. Волху поверили, когда они с Бельдом в один голос твердили, что русов удастся разбить без труда. Как иначе, ведь мы — это мы! Над городом повисла пьяная, бесшабашная уверенность.

Но сам Волх как будто начал трезветь. Он представил себе битву между опытными наемниками и юнцами, чудом и нахрапом выигравшими одно-единственное сражение. Равны ли силы? У нас медведи с волками. А у них — оборотни. Нет, нельзя поручиться, что город удастся отстоять.