Начальник Управления остался доволен тем, как представил меня своему гостю, который при этом внимательно смотрел мне в глаза, чем вновь вызвал моё уважение. Я всегда относился с подозрением к людям, которые при разговоре или знакомстве смотрят в сторону, а не глядят своему собеседнику в глаза.

― Полковник Климов Владимир Александрович, из Комитета государственной безопасности, ― представил генерал своего гостя, ― доверенное лицо Председателя.

Я удивлённо вскинул брови, но начальник Управления ничего не ответил на мой немой вопрос, так как несколько дней назад также был несказанно удивлён, когда, придя рано утром в свой кабинет, снял трубку настойчиво звонившего телефона.

Время было раннее. Приёмная пуста. Помощник начальника Управления ещё не пришёл. Телефон настойчиво и призывно гудел, требуя снять трубку. Это был аппарат прямой правительственной связи с руководством страны, называемый в обиходе «кремлёвкой». По нему можно было связаться с начальником разведки, минуя приёмную: помощника и адъютанта. Телефонный зуммер генерал услышал в коридоре, когда шёл в свой кабинет.

— Значит, кто-то не хочет, чтобы в моей приёмной знали о звонке, и этот кто-то не президент страны и не премьер! Чего бы им звонить мне в такую рань? — чисто подсознательно подумал генерал, взглянув машинально на большие старинные напольные часы, стоявшие в приёмной. Они показывали без четверти семь утра. Звонивший, должно быть, знал, что начальник Управления приходит на службу много раньше своих помощников. Обычно к руководству или другому высокому начальству на совещания, для доклада или какое-либо другое заседание его вызывали нарочным, реже звонили из администрации президента, но не лично президент, а, как правило, его помощник. Генерал тяжело вздохнул, садясь в кресло. За долгие годы службы в разведке ему пришлось работать со многими руководителями государства, но нынешние начальника Управления просто удивляли, а некоторые просто раздражали своей многословностью, поверхностным суждением по важным проблемам и вообще легкомысленным отношением к серьёзным государственным проблемам. А как было думать по-другому, коли все разведданные, аналитические справки и прочие важные секретные документы, готовящиеся в его ведомстве силами и трудами многих десятков и сотен сотрудников, абсолютно не интересовали руководство страны. Это не удивляло генерала, ведь пришли молодые и амбициозные политики, новое мышление которых требовало и новые подходы к проблемам и новых советников.

— Слушаю, Корабелов! — бросил короткую фразу в телефонный аппарат генерал.

— Доброе утро, товарищ генерал! Простите за столь ранний звонок. Вас беспокоит полковник Климов из Комитета государственной безопасности, помощник Председателя. Я по вопросу, который надо срочно обсудить лично с Вами! — прозвучала в ответ неожиданное предложение и одновременно просьба.

— Здравия желаю, товарищ полковник! К, сожалению, не имею чести Вас знать лично, и фамилия мне Ваша что-то незнакома! Но, тем не менее, чем обязан? Что это вдруг за срочное дело ко мне у вашего руководства? — спросил генерал звонившего, про себя подумав, — с чего бы такое интригующее предложение о встрече? Конкурирующая фирма никогда раньше не проявляла к нему личный интерес, а здесь неожиданно вдруг важное дело. Но, если оно отлагательства не требует, почему же Председатель не лично позвонил ему, а через помощника? Не всё так просто! Значит, произошло весьма нечто важное, какое-то срочное событие заставило их поступить так, иначе, для чего, ни с того, ни с сего, представителю Комитета понадобилось со мной встречаться? Вполне вероятно, что Председатель лично сам пока засвечиваться не желает, вот поэтому и приказал помощнику прозондировать почву, — прикидывал генерал про себя. Он даже не сомневался в том, что сейчас полковник из Комитета наверняка попросит о личной встрече. За много лет службы в разведке генерал Корабелов научился понимать людей чисто интуитивно уровне. Так оно и получилось.

— Я бы хотел с Вами встретиться по конфиденциальному вопросу, — раздался в трубке голос звонившего.

— Хорошо, полковник! Приезжайте. Я сейчас дам команду дежурному по Управлению, чтобы Вас встретили внизу и проводили ко мне в кабинет, минуя помощника. Вы когда хотите подъехать? Прямо сейчас? Хорошо! Не забудьте тогда взять с собой своё служебное удостоверение, предъявите его на входе.

— Товарищ генерал-полковник, а возможен ли другой вариант?

— Да?! — удивлённо протянул начальник разведки, — это какой же?

— Давайте встретимся на нейтральной территории? Ну, скажем где-нибудь в городе. Мне очень не хотелось бы, чтобы о нашей встрече узнали посторонние люди, даже если это будут Ваши сотрудники.

Начальник Управления, услышав столь странную и необычную просьбу, даже хмыкнул про себя, он не ожидал, прямо скажем, такого поворота в разговоре.

— Действительно, наверное, произошло очень уж что-то экстраординарное, если у помощника Председателя КГБ возникла такая необычная, даже странная просьба, — подумал генерал Корабелов, а вслух сказал, — ну, что ж, хорошо, давайте встретимся послезавтра. В воскресенье. Утром, часов в восемь, на площади Суворова, в парке. Если что-то измениться в планах, то сбросите тогда информацию мне на пейджер или позвоните по мобильному телефону, я сейчас Вам продиктую их номера. Да, машина у меня будет не служебная «Волга», у зятя возьму. Она у него…

— Товарищ генерал-полковник, я знаю Ваши телефоны и номер машины зятя начальника военной разведки тоже.

После этих слов в телефонной трубке раздались короткие частые гудки. Генералу даже показалось, что его собеседник излишне быстро прервал их разговор.

— Видимо, действительно помощник Председателя не хочет афишировать своей предстоящей встречей со мной. Очень интересно!

В воскресенье без четверти восемь утра генерал Корабелов подъехал в назначенное место. Начальник Управления естественно надел штатскую одежду. Ну не мог же он ранним утром гулять в центре города в форме генерал-полковника, не вызывая при этом ненужного любопытства у посторонних прохожих и не только у них.

Оставив машину на стоянке около театра, начальник Управления пошёл в парк. Генерал предполагал, что полковник из Комитета догадается найти его именно здесь, ведь не у памятника же великому полководцу было встречаться им. Корабелов, не торопясь, шёл по аллее. На парковых скамейках сидели бабушки с внуками, детишки постарше стайками бегали по газонам за мячом, здесь же, примостившись на лавочках, играли старички в домино, собрав вокруг себя зевак и болельщиков, ожидавших очереди. По аллеям проходили редкие прохожие. Генерал прогулялся несколько раз по дорожкам парка, он специально приехал чуть раньше назначенного времени.

— Ничего подозрительно не наблюдается, всё тихо и спокойно, — по старой профессиональной привычке отметил про себя Корабелов. Когда он решил уже, было, присесть на свободную скамейку, сзади неожиданно раздался приятный баритон: «Здравия желаю, Иван Фёдорович! Я полковник Климов». Генерал обернулся и внимательно посмотрел на полковника, который подошёл к нему тихо и незаметно.

— Тоже, поди, приехал пораньше, чтобы оглядеться? — одобрительно хмыкнул про себя Корабелов. Начальник Управления всегда доверял своему внутреннему чутью и первому впечатлению. Эти два чувства никогда не обманывали генерала относительно будущего его отношения к человеку. Вот и сейчас полковник из Комитета ему понравился с первого взгляда, что бывало крайне редко. Высокий, стройный, открытый взгляд, сильное рукопожатие. Генерал, сам, будучи физически сильным человеком, не уважал, когда мужчина, а офицер тем паче, подавал кисть лодочкой и при этом осторожно, вяло, как бы даже почтительно пожимал начальству руку. Это был верный признак слабости духа и характера. К тому же генерал не переносил приветствия типа «добрый день или привет» и прочее, ибо считал, что человеку при встрече всегда надо желать здоровья, а потому и говорить следует или «здравствуйте», или лучше всего «здравия желаю», как это принято в армии.