Астахов замолчал и с видом победителя посмотрел на Литвина. Тот качнул головой:

– Глубокая мысль, – заметил он, вкладывая всю иронию в свои слова.

– Держись, тс ли еще будет, – не обращая внимания на тон собеседника, ответил Астахов. – Искать ни снаружи, ни внутри – тебе не с руки. По краям походить надо. По-моему, истина где-то посередине. Поинтересуйся театрами. Недаром он именно к ним привязался. Походи на спектакли. Заодно просветишься.

– За неимением ничего лучшего, воспользуемся твоим советом. Правда, еще «припаяют» мне использование служебного положения в корыстных целях. Но ничего другого не остается.

Потом, чуть помолчав, он спросил у Астахова:

– Володь, а может, ты усложняешь?

– Не думаю. Интуиция – инструмент тонкий. Им умело надо пользоваться. И расчетливо. Иначе расстроится. Ты наше дело как поэт воспринимаешь, все на творческом порыве. Это хорошо, но мало! Нужно одновременно выверять, как ученому. Вот сейчас ты должен уловить внутренний ритм того друга. Понял? Ритм! А не можешь добиться симбиоза лиры и алгебры – надо переключаться на другой вид искусства, ничего общего с сыском не имеющий… Пива хочешь? Сам не пью, но для дорогих гостей держу…

6

Пропуск в театр был как укор совести. Интеллигент! Последний раз выбрался на спектакль полтора года назад.

Конечно, в компании он вполне мог поддержать разговор о театре. О трагедиях Эсхила и комедиях Аристофана, об использовании элементов театра дель-арт в современных постановках и прочая, прочая…

Но… Все это платонические рассуждения на старых запасах. Чаще, конечно, бывал в кино. Оно соблазняло своей доступностью, например, в приобретении билетов. Фильмы любил разных жанров. Не переносил только те, в которых ретрограды производства коварно мешают внедрению новом прогрессивной технологии. Литвин был убежден, что с ретроградами в первую очередь, надо бороться не на экране…

Все! Георгий торжественно поклялся себе, что отныне, как бы много дел ни было, он будет ходить в театр не реже, чем раз в месяц.

Лишние билетики начали спрашивать уже в троллейбусе. Юное, но бородатое создание еще за остановку стало обходить пассажиров. Очевидно, совершало челночные рейсы.

Остальные, жаждавшие попасть в театр пользовались старым методом – стояли на пути счастливых обладателей билетов. Чем ближе вход, тем чаще спрашивали. Литвин не спешил войти внутрь. Он остановился на ступеньках в стороне, рассматривая идущих в театр. До начала оставалось немного, минут семь. Счастливчики с билетами торопились, на ходу бросая жаждущим: «Нет, нет, не будет». Неудачники стояли подводными камнями посреди этого потока. Иногда они дружно кидались к одному месту, оживленно галдя, толкаясь и запрыгивая друг другу на плечи, как регбисты во время вбрасывания. Но вот один счастливчик, сжимая билет, входил в театр, а остальные разбредались по облюбованным местам.

– У вас нет лишнего билетика?

Литвин обернулся. Рядом стоял невысокий симпатичный парень лет двадцати, в потертых джинсах и пятнистой, как у десантников, куртке.

– Нет, – улыбнулся Литвин.

– А может, появится? – парень изучающе смотрел на Георгия.

– Да нет, я не по билету.

– По пропуску? Это, обычно, на двоих.

Литвин достал блестящий кусочек картона и посмотрел. Действительно, в уголке надпись, которую он сразу не заметил: «На два лица». И мест – тоже два. Парень смотрел выжидательно.

– Ну, хорошо, – сказал Георгий, – пойдемте.

– Сколько с меня? – «десантник» машинально полез за кошельком.

– Нисколько. Пропуск бесплатный.

Обладатель потертых джинсов недоверчиво взглянул на собеседника и, увидев, что тут без подвоха, сказал скороговоркой:

– Спасибо, извините, я сейчас! Только, вы – никому… Хорошо? – и не дождавшись ответа, нырнул в толпу.

– У вас не лишний?.. – к Литвину подошла стройная девушка с красивыми темными глазами.

Георгий растерялся. Он, конечно, обещал, но с другой стороны…

Девушка так улыбнулась, что решение пришло само собой.

– Нет, нет! У нас уже нет лишних билетиков, – парень в десантной куртке появился откуда-то сзади и мгновенно оценил обстановку. Еще немного и ему, пожалуй, пришлось бы снова спрашивать на ступенях.

Литвин взглянул на девушку.

– Увы! Мне очень жаль…

Она снова улыбнулась, но не отошла. Они смотрели друг на друга.

– Скоро начинается, – негромко, глядя куда-то в сторону, словно ни к кому не обращаясь, напомнил «десантник».

Литвин очнулся.

– Извините, – сказал незнакомке, и уже обращаясь к парню, – пойдем.

«Может, оно и к лучшему, – подумал он. – Рядом с такой девушкой думаешь совсем не о деле».

Было уже семь. Но спектакль еще не начинался. Литвин вспомнил, что это признак хорошего театрального тона – поднимать занавес на несколько минут позже объявленного.

Зрители тихо переговаривались, шуршали программами и конфетными фантиками.

Скрипнув креслом, Литвин устроился поудобнее. Рядом парень вертел по сторонам головой.

«Хорошо ему, – подумал Георгий. – А мне?.. И здесь я – на работе».

Правда, чем именно сейчас заниматься, Литвин пока не знал. Но именно здесь, в зале, у него родилось ощущение, что театр – действительно единственная зацепка в его деле.

Занавес поднялся…

7

Великое дело – театр! Как ни глобальны проблемы, а все равно – разрешимы. Пьеса…

А у него ясностью пока не пахнет. Главную идею спектакля он понял, а логику преступника – нет. Может, по поводу театра – лишь пустые домыслы? Хотя, зачем тогда курочить машины именно у театров? И именно те, чьи хозяева наслаждаются в тот момент искусством? Злоумышленники знали откуда брать. Впрочем, очевидно, злоумышленник. Несколько привлекли бы большее внимание. Да и вещей взято не так много. Хотя тоже не поймешь…

Георгий еще раз полистал списки похищенного. Для двоих – мало. Для одного – много. Например, лобовое стекло. Да и чехлы, как ни сверни, а все равно приличный тючек получится. С ним, да японской стереосистемой под мышкой по улицам не слишком погуляешь. Даже москвичи, привыкшие уже ко всяким странностям – обратили бы на это внимание. Может, он на «колесах»?

Хорошо было в те недалекие, но уже прошедшие времена… Угоняли – так целый автомобиль.

Сейчас нравы меняются. Комиссионный в Южном порту «завален» вполне приличными тачками! Выбирай на любой вкус. Вот и начинают «ударять» по дефицитным частям. Своеобразный показатель достижений и временных недостатков нашей промышленности.

Георгий усмехнулся. На месте торговых работников он бы внимательно знакомился с тем, что сейчас пользуется «особым спросом» у жуликов и делал соответствующие заказы промышленности. Уж эти «эксперты» редко ошибаются.

Опять начал отвлекаться. Пусть торговля сама разбирается. У него своих проблем хватает. Время идет, а ничего путного. Театр можно занести в графу «Культурный досуг». Свидетелей нет, от встреч с потерпевшими тоже мало утешенья.

Вот уж, действительно, спектакль.

А что? «Следствие, как зеркало московской жизни». Чем не пьеса? С прологом и эпилогом. Пролог известен. А вот и первая сцена. Условное название – «Минов».

Зрители видят большую комнату. Большую по номинальной площади. Но из-за нагромождения мебели и всевозможных вещей, жизненного пространства осталось немного. Вещи все дорогие и, сами по себе, изящные. Резные буфеты красного дерева, каминные часы из малахита с золочеными фигурками, огромный диван. Стулья, стол, которые, вероятно, видели взлеты и падения многих монархов. Хрустальная люстра – осколок былой роскошной жизни древнего дворянского рода. В совокупности эти вещи напоминали странное блюдо, в котором хозяйка смешала все редкие продукты – от бананов до французского шашлычного соуса.

Сбоку сцены – кухня и маленький коридорчик. Собственно, здесь и будет разворачиваться действие. Потому, что в комнату хозяин Литвина так и не пригласил. Георгий вспомнил его оценивающий взгляд. И немедленный результат оценки: «Проходите на кухню. Оденьте тапочки… Сами понимаете, прислуги не держим».