Квартира оказалась четырехкомнатной и крупногабаритной. Комнаты и кухня впечатляли своими размерами, да и прихожая могла бы вместить в себя грузовик. Конечно на футбольное поле квартира не тянула, но две стандартные трехкомнатные квартиры в себе точно вмещала. Потолки тоже оказались высокими.

Кольцова обратила внимание на роскошную и дорогую мебель, ковры ручной работы, небольшие скульптуры из настоящего мрамора. Все было подобрано с безупречным вкусом. Дорогая мебель из натурального дерева «не кричала» о своей стоимости, как во многих квартирах, где она бывала раньше. Чувствовалось, что каждая картина, каждый предмет интерьера расставляла и подбирала опытная рука.

Лена Чекулаева оказалась высокой стройной девушкой с темно-русой косой до пояса, вьющейся крупными волнами челкой и грустными синими глазами. Сколько Кольцова не вглядывалась в ее лицо, она так и не нашла ни капли сходства с полковником. Тонкие черты, хрупкая фигура совсем не были похожи на ширококостную чекулаевскую породу. В общем-то девушка Майе понравилась, хотя и показалась несколько напряженной. Полковник представил их друг другу и скомандовал:

— Ленка, чтобы Майю Аркадьевну слушаться, как меня! Я ее специально попросил, чтоб тебя посмотрела. Если выяснится, что ты годишься в манекенщицы, препятствовать не стану. Если же нет, поступишь в юридический, как я хочу…

Кольцову покоробило такое отношение к дочери, но она ничего не сказала. Хотя заметила, как девушка опустила голову и слегка порозовела щеками. Ей было неудобно перед женщиной за такое поведение отца. Чекулаев уселся в кресло в углу и застыл в нем. Переводил тяжелый взгляд то на дочь, то на Кольцову. Он явно решил понаблюдать. Майя собрала всю свою волю в кулак. Подошла к девушке и мягко попросила:

— Лена, пройдись пожалуйста по комнате. Так, как ты обычно ходишь. Ведь если ты всерьез решила заняться карьерой манекенщицы, а данные у тебя есть — я вижу, тебе надо уметь подать себя. Ты, наверное, не раз смотрела показы мод по телевизору и обратила внимание, как двигаются манекенщицы. Попробуй…

Заметила, как Лена тревожно покосилась на отца. Ее испуганный взгляд встретился со взглядом Кольцовой. Женщина ободряюще улыбнулась:

— На ножки обуй что-то на каблучке…

Девушка кивнула и скрылась в коридоре, чтобы через минуту явиться с серебристыми босоножками. Присев на краешек дивана, быстро обула босоножки на высоком каблуке. Майя наблюдала, невольно признав, что дочка Чекулаева ей действительно нравится. Между тем Лена прошлась по комнате. Легко и довольно изящно развернулась. Остановилась посредине, вопросительно глядя на бывшую манекенщицу. Кольцова подошла и встала рядом. Сказала:

— Присядь на диван и посмотри, как хожу я. Затем попробуй повторить.

Майя прошлась по комнате походкой манекенщицы на подиуме, красиво развернулась и встала, чуть отставив правую ногу вперед. Чекулаева сидела на диване задумавшись и смотрела на нее. Девушка явно решала, как лучше повторить увиденное.

Полковник нахмурил брови и вдруг гаркнул:

— Ты что, не поняла, что сказано? А ну вставай и иди!

На этот раз Майя решила вмешаться:

— Прошу прощения, Николай Степанович, не могли бы мы с вами поговорить? — Обернулась к покрасневшей девушке — Лена, извини пожалуйста, я сейчас вернусь…

Направилась к выходу из гостиной. Удивленный Чекулаев встал с кресла и двинулся за ней. Оба вышли в коридор. Полковник сам закрыл дверь. Женщина тихо сказала:

— Еще раз прошу прощения, наверное, я не вправе так говорить, но прошу понять то, что я скажу. У вашей дочери прекрасные внешние данные и есть все шансы поступить в школу моделей. Профессия весьма специфична и овладеть ею в пять минут не удастся. Такое простое, казалось бы дело, как ходьба, оказывается на деле целым искусством. На это уходят годы каторжного труда. Не сразу можно повторить то, что незнакомо. Лена раздумывала о том, как это лучше сделать, а вы вмешались. Зачем же ей приказывать? Иногда, простите, даже близкие люди мешают на занятиях. Дочь теряется от вашего присутствия. Поймите меня правильно, она ведь ваша дочь, а не солдат.

Властному полковнику такой разговор был явно не приятен, так как его лицо покрылось пятнами, но он все же нашел в себе силы извиниться:

— Это вы извините, как то не подумал. Привык с мужиками работать, вот и с Ленкой найти общего языка не получается. Как мать умерла, так она и замкнулась… — Взглянул на часы на руке и заторопился: — Мне пора на службу, вы тут занимайтесь. Пожалуйста, позвоните мне и скажите результат…

Кольцова предложила:

— Я могла бы дать несколько уроков вашей дочери. Это ей может пригодиться при поступлении в школу моделей…

Чекулаев обернулся от вешалки, с которой снимал плащ:

— Я не против. Давайте сразу договоримся об оплате. Сколько вы хотите?

Майя, решив взять девушку под свою опеку и хоть немного, но освободить от власти отца, сказала:

— Во всех модельных школах преподаватель берет по двести пятьдесят рублей за занятие. Занятий должно быть не менее десяти.

Полковник махнул рукой, застегивая пояс:

— Договорились. Я согласен, чтоб вы позанимались с Ленкой. Все же она сама хочет стать моделью, я препятствовать не буду, если она годится… — Чекулаев замялся, а потом посмотрел женщине в глаза и все же спросил: — Тут вот какое дело… — Он как-то странно потоптался на месте и выдохнул, не глядя Майе в лицо: — Про моделей всякое болтают и про вас в том числе, хотя вы в прессе ни разу не мелькали… — Он вдруг вскинул голову и уставился своими жесткими глазами женщине в лицо: — Я сам ничего в этом не понимаю, просто не раз слышал. Не обижайтесь на мой вопрос. Это правда, что приходится спать со спонсорами показов?

Кольцова, уже понимая о чем идет речь, чуть улыбнулась:

— Все зависит от человека. Я никогда ни с кем не спала. Предлагали и угрозы были, но надо держать себя так, чтобы вокруг чувствовали — ты модель, а не ночная бабочка. Вы удовлетворены моим ответом?

Полковник молча кивнул, внимательно взглянув в ее глаза еще раз. Майя взгляда не отвела. Он попрощался и ушел. Кольцова вернулась в комнату.

Лена сидела на диване, поджав под себя ноги и «колючими» глазами взглянула на вошедшую женщину. Майя улыбнулась:

— Твой папа ушел. Больше он нам мешать не будет. К тому же я договорилась с ним, что проведу с тобой десять занятий. Если ты не хочешь заниматься и передумала стать моделью, скажи. Я все пойму и не обижусь.

В синих глазах что-то дрогнуло. Девушка спросила:

— А вы давно знаете отца?

Майя присела на край дивана рядом и снова улыбнулась:

— Нет. Всего несколько часов. Он с сотрудниками приезжал ко мне на дачу кое-что выяснить и попросил посмотреть тебя.

Ей показалось, что Лена облегченно вздохнула. Когда она снова посмотрела на манекенщицу, отчуждения в глазах уже не было. С явственно прозвучавшей в голосе надеждой, девушка воскликнула:

— Майя Аркадьевна, я согласна с вами заниматься! У меня на видаке есть запись, где показ мод возглавляете вы. Я часто просматриваю ее. Мне очень хотелось бы стать похожей на вас.

Кольцова откинулась на спинку дивана и села удобнее. Смотрела на девушку, вновь отмечая, что она ни единой черточкой не напоминает полковника. Это ее удивляло все больше, но вместо вопроса Майя заговорила о другом:

— Если ты очень этого хочешь, то добьешься. Я дам тебе основы профессии. Оттачивать мастерство будешь уже в процессе работы. Надеюсь, мы подружимся.

Занятия продолжались три часа. Движение чередовалось с объяснениями. К концу второго часа они обе перешли на «ты». Лена нравилась Кольцовой всем: характером, упорством, внимательностью. В отсутствие отца она оказалась весьма остроумной собеседницей и очень подвижной девушкой, полной противоположностью хмурого Чекулаева. Она звонко смеялась над смешными эпизодами из жизни моделей, о которых Майя ей рассказывала. Вспоминала свои детские шалости и сразу сникала. Кольцова понимала, что она в эти моменты вспоминает мать, но чем утешить пока не знала.