Воронов спокойно ответил:

— Это Чека предатель. У нас есть документы, где ясно сказано о всех преступлениях и беззакониях, творимых полковником. Посиди спокойно, ладно? Остальные заворочались. Сейчас пойдем к месту нашей стоянки и там мы вам все покажем. Только ведите себя тихо. Мы бы не хотели калечить вас.

Через полчаса шесть спецназовцев сидели в заколоченном доме. Читали дневник полковника и свои собственные досье. Борис Качалин был сильно озадачен, увидев на корке папки приблизительную дату своей смерти — «до 20 июня уничтожить». Парень выдохнул:

— Вот так ни хрена…

Майя мирно спала, прижавшись к печке спиной. Дождавшись ребят, она облегченно вздохнула. Смотреть по второму разу исповедь психопата ей не захотелось. Просмотр продолжался до четырех утра, но парни даже не чувствовали усталости. Переговаривались, обсуждали, возмущались и ругались. Воронов, выключив телевизор, еще раз попросил прощения:

— Извините, ребята. Не хотелось, чтоб вы и дальше слепо верили полковнику. Чем больше людей будет знать правду о Чеке, тем лучше.

Ему ответил Голубниченко:

— Брось, Трубач, извиняться! Вы с нами весьма деликатно обошлись, а ведь мы шли, чтоб вас убить. Никаких обид быть не может. Наоборот, спасибо, что глаза открыли. Остальным парням тоже надо бы ознакомиться с дневничком! Тут о каждом имеется! А потом сдать Чеку с потрохами управленцам. Пусть они что хотят с ним, то и делают!

Ярослав усмехнулся:

— Полковник и вас теперь в предатели зачислил, так что лучше вам на глаза ему не попадаться. Майя сегодня едет поговорить с одним из управленцев, тоже приговоренным Чекой к смерти. После этой встречи мы и будем решать, что делать дальше.

Качалин хмуро бросил:

— На «ниссане» поедет? Полковник ее машину в розыск объявил, а Кольцову назвал опасной и вооруженной преступницей-рецидивисткой. Менты могут открыть огонь.

Проснувшаяся Майя прислушивалась к их разговору, но пока помалкивала. Когда мужчины замолчали, раздался ее бодрый голос:

— Ложились бы вы спать! А я во время завтрака объясню, как намерена действовать… — Рассмеялась: — Преступница-рецидивистка! Звучит! Вот только оружия я не знаю совсем…

Ребята вздрогнули от ее голоса. Кольцова встала:

— Ложитесь, ложитесь! На дворе уже светло, а вы еще и не спали совсем. Хотя бы до восьми поспите, а я посторожу.

Парни только в эту минуту почувствовали усталость и с удовольствием начали валиться на матрасы, мгновенно погружаясь в сон. Женщина разглядывала их потемневшие от бессонной ночи и небритой щетины лица. Мягко улыбалась. На цыпочках подошла к заколоченному окну и через щели принялась пристально наблюдать за дорогой.

Первый робкий луч солнца осветил макушки деревьев. Лес сразу проснулся, наполнившись голосами: щебетание и свист птиц, дальнее кукование кукушки, пение соловья неподалеку — все это навевало такие счастливые мысли, что Кольцова тихонько замурлыкала что-то про себя. Простояв у окна около часа, она вышла на крыльцо, прихватив сумку с овощами.

Начистила картошки полный котелок. Промыла и порезала ее на крупные куски. Порезала на ровные ломти растаявшее за ночь мясо. Тихонько вернулась в дом. На электроплитку поставила котелок с картошкой. На вторую комфорку водрузила сковородку. За пару часов приготовила завтрак на всю компанию. Во втором котелке, закончив с обжаркой мяса, сварила крепкий кофе. Слегка подкрасилась. Переодевшись в сенях в светло-голубые джинсы и белый топ, разбудила ребят:

— Пора завтракать, а потом за дела браться.

Ярослав внимательно оглядел ее:

— Мам, ты прекрасно выглядишь!

Новички вытаращили глаза. Гуляев махнул рукой:

— Я потом вам все объясню. День долгий…

Выскочив во двор, парни привели себя в относительный порядок и вернулись. Майя за это время вскрыла одноразовые тарелки и раскидала еду по ним, добавив в каждую по половинке свежего огурца. Порезала хлеб. Разлила кофе. Рассевшись на краю матрасов шесть парней и женщина принялись за еду.

После завтрака Кольцова натянула на голову пепельный парик с короткими волосами, которые не отличались от натуральных. Положила светло-зеленый костюм от Версаче в большой пакет, туда же засунула туфли на шпильке и колготки. На ноги обула белые кроссовки. Чтобы скрыть глаза надела черные очки от солнца.

Посмотрела на себя в маленькое зеркальце. Удовлетворенно кивнула и набрала номер Рязановского. После длительных гудков заспанный голос пробурчал в трубку:

— Рязановский слушает…

Она быстро сказала:

— Валера, это Майя. Прости, что разбудила. Очень нужна твоя помощь.

Голос несколько «проснулся»:

— Опять кто-то ранен?

Кольцова успокоила приятеля:

— Нет. Ты сегодня свободен?

Валерка отчетливо зевнул в трубку:

— Я пришел в четыре и теперь свободен. И так двое суток отпахал. Выкладывай!

Кольцова попросила:

— Где-то через час я буду в Москве. Забери меня от метро Беговая в десять, там где выход на платформы. И внимательно смотри, нет ли за тобой «хвоста». Прежде чем выйти на улицу, осторожно выгляни в окно.

Видимо, после ее предупреждения, Рязановский окончательно проснулся и посмотрел на часы. В трубке раздалось:

— Хорошо. К десяти подъеду…

Отключив телефон, женщина повернулась к внимательно слушавшим разговор парням:

— Вы остаетесь тут, а я с приставкой, кассетой и камерой отправляюсь в Москву для встречи с незнакомым Коростелевым. От этой встречи многое зависит. Ждите, после обеда буду. Сготовите суп и второе сами, продуктов хватит. За водой сходим ночью. Я с Москвы чего-нибудь привезу…

Ребята кивали и вздыхали. Повесив пакет на плечо, Майя улыбнулась всем и вышла из дома. Гуляев выскочил следом. Догнал одним прыжком, обняв за талию:

— Мэй, будь осторожна.

Она потянулась к нему всем телом. Ласково поцеловала в губы:

— Мне есть теперь ради кого жить и я буду очень осторожна.

Погладила по щеке кончиками пальцев, решительно развернулась и ушла по лесу в сторону Минского шоссе. Сделав небольшой крюк, вышла на проселочную дорогу, ведущую из деревни Сидоровское. По ней вышла непосредственно на шоссе…

Через пару минут женщина поймала попутную машину, для вида поторговалась о цене и забралась внутрь. Шофер «девятки» оказался весьма словоохотливым. Майя была вынуждена поддерживать разговор, чтобы не вызывать подозрений.

Опасения оказались не напрасными и она порадовалась своей предусмотрительности. На выезде с дач стояла милицейская машина. Двое мужчин в форме возле сине-белой «Волги» внимательно посмотрели на проезжавший автомобиль. Кольцова сделала вид, что очень оживленно болтает с водителем. Заметив пепельные короткие волосы, менты отвернулись.

В половине десятого Кольцова находилась в Москве. На метро добралась до Беговой и без десяти выбралась к назначенному месту. Вскоре Валерий подъехал к ней. Майя быстро забралась в машину на заднее сиденье и сказала:

— Прокатись немножко в сторону зоопарка. Только не спеши.

Он кивнул и тронулся с места. Женщина внимательно смотрела назад, пытаясь обнаружить «хвост». Рязановский понял:

— Не бойся. Ко мне его еще не приставили. Теперь рассказывай…

Пока ехали, Майя успела многое рассказать старому приятелю. Тот слушал не перебивая, изредка вздыхал, а когда она закончила рассказ, спросил:

— Что требуется от меня?

Кольцова твердо ответила:

— Быть неподалеку. Чтобы я в любой момент могла исчезнуть. А сейчас едем на Большую Филевскую улицу. Нужно переписать кассету…

Старый художник обрадовался их появлению. Рязановского Меркулов знал давно. Валерий с интересом рассматривал многочисленные картины на стенах. Потом принялся перебирать те, что стояли у стен. Хирург понимал, что Майе надо поговорить с художником и не хотел мешать.

Из дальней комнаты, услышав знакомый голос, выбежала Лена Чекулаева и повисла у Майи на шее: