— Да, вы что?! — Широкая улыбка деревенского простодыры расползлась по морщинистой физиономии. — Какие же они — мои?! Вы что, сами не видите: пацаны — беспризорники?!

— А чего тогда? — Длинный не понимал. — Валил бы нахрен!

Но Туфченко уже натянул на себя маску жалостливого прохожего и решил до конца играть избранную роль.

— Они что — сперли у вас чего?!

— Сперли! Почти.

— Так это, наверное, с голодухи.

— С голодухи — жрать просят, а не борсетки таскают! — Крепыш бережно поправил вещь под мышкой. Дышал он уже спокойнее и глубже, отчего красное лицо его понемногу стало приобретать привычный розовый вид. — Ну, не сука, а?! Еще немного и пиздец!

Длинный согласно закивал и пнул Пашку по ребрам. Несильно, но для порядка. Крепыш хотел поддержать почин, но Максим громко заскулил.

— Дяденька, не надо! Больно! Пожалуйста, не надо!

Жалостливый плач вкупе с осуждающим взглядом прохожего сделали свое дело. Истязать кающегося было уже не с руки. Злость, хоть и не вся, отпустила. Словно воздух из дырявой шины, пошла на убыль. Крепыш пнул утрамбованный снег.

— Мочить вас надо! Или в крематорий! Живьем! Все равно, ничего путного уже не выйдет!

— Базара нет. — Поддержал Длинный. — Можно в речку, как котят.

Братки заржали, а странный мужик стоял и чего-то ждал.

— Я тут продукты в приют вожу: картошку, морковь, лук. Там таких, как они — полно. И их бы туда.

— Я ж тебе говорю: в живодерню их надо, а не в приют! — Крепыш был категоричен.

— А там все предусмотрено. — Туфченко хитро улыбнулся. — Заслужат, окажутся в живодерне. С этим там полный порядок.

Продолжая лыбиться, мужик перевел взгляд на пацанов. Те все еще крючились от боли и бежать были не в состоянии. И хотя настроение у незнакомца было вполне миролюбивое, что-то в его улыбке было такое, отчего Крепыш вдруг поежился. «Мужичок-то — не прост. С такой улыбкой, — думал парень, — этот доброхот и вилы в брюхо сунет. И, также улыбаясь, пойдет дальше. Пацаны зачем-то ему понадобились?! Хотя мне какое дело: надо ему — пусть забирает, свое они уже получили».

Солнце слепило. Рыжие, апельсиновые струи нещадно брызгали в глаза и не давали осмотреть округу. Макс сощурился и приставил к бровям ладонь. Немного, но помогло. Странно, что в России такое яркое солнце. Из детства он совсем его не помнил. Родина вспоминалась ему серой и холодной, а здесь — пожалуйста, солнечное изобилие. Он сделал несколько шагов, опустил сумку на асфальт и осмотрелся. Желтое стадо такси расположилось неподалеку от входа. Но шустрые бомбилы на древних тарантасах цепляли клиента прямо на выходе из терминала. Макс неодобрительно посмотрел на кавказца, лихо тормознувшего свою колымагу и, подхватив сумку, демонстративно прошел мимо.

В салоне выбранного такси его не ждали. Таксист, мужчина лет тридцати пяти с темными бакенбардами и в кожаной куртке, облокотившись на дверцу, мирно дремал. Макс негромко кашлянул — таксист продолжал сопеть. Пришлось стукнуть по стеклу.

— Вы свободны?

Таксист открыл глаза, лениво зевнул и опустил стекло.

— Чего?!

— Вы свободны?

— Так это, — мужчина тер глаза, — у нас тут очередь. Вон, видишь, кто — первый? — Он кивнул на, стоявшую далеко впереди, машину. — Туда и иди.

— А вы что — не работаете?

— Почему — работаю. Только очередь, ведь.

Макс глянул на, болтавших меж собой, извозчиков и вновь повернулся к соне.

— Вам что — деньги не нужны?

— Я ж сказал — очередь.

— Ну и что — что очередь! Я, как клиент, имею право выбирать. И я выбираю вас. Заводите машину!

Макс открыл заднюю дверь, кинул сумку на сиденье и примостился рядом с таксистом.

— Да ты что?! Охренел?!

— Поехали, а?!

— Меня ж мужики не поймут.

— Ничего — скажете, клиент противный попался. Уперся и все тут.

— Ну, парень — под монастырь ты меня подведешь. — Водитель ошалело смотрел, как пассажир пристегивал ремень. — Куда хоть тебе?!

— В Москву.

— Ну да. Куда ж еще.

Сомнительно покачав головой, таксист все же повернул ключ и завел двигатель. Коллеги не обращали на него внимания. Заурчав мотором, машина дернулась и бодро тронулась с места. Таксист хотел проскочить рентгеновские взгляды коллег, но его маневр быстро раскусили. Хор недоуменных клаксонов проводил их громким аккомпанементом. Водитель болезненно поморщился.

— Говорил же — не поймут.

— Ничего. Что-нибудь придумаете.

Втиснувшись в дорожный поток, желтая машина стремительно стала набирать ход. Таксист хмурился, крутил баранку и поглядывал на пассажира. Но тот не замечал хмурых взглядов, а вовсю глазел на мелькавший за окном пейзаж. Проехав десять минут в тишине, водитель не выдержал.

— Если не секрет, из каких краев?

— Из дальних.

— Понятно. Учился что-ли?

— Вроде того.

— Чего ж никто не встречает?

— Никто не знает. Сюрприз, типа.

Мужчина понимающе кивнул.

— Ну-ну. Что — сбежал?!

— Почти.

Таксист вздохнул, разговор не клеился — пассажир общаться не хотел. Помрачнев, он уже сердито буркнул.

— А сейчас куда?!

— Домой.

— Домой? А я что — знаю, где ты живешь?! Адрес какой.

Макс задумался: «И в самом деле — какой?! Ведь, нужно назвать адрес. Только где его взять?». Почесав кончик носа, пассажир неуверенно пробубнил.

— Так это… в отель какой-нибудь или гостиницу. Знаете приличный?!

— Приличный?! Приличный знаю. — Собираясь отыграться, водитель сощурил правый глаз, — Да и неприличный, тоже знаю. Тебе какой?

— Нормальный.

— Есть и нормальный. С баблом у тебя тоже — все нормально? Звенит или как?

Макс сдвинул брови.

— Деньги есть, не переживайте.

— Я и не переживаю. Мне-то что?! Это ты должен переживать. Ну, так что — Метрополь, Хилтон?!

— Где это?

— Во дает! Я думал, ты — местный?! Все в центре.

Пассажир вздохнул.

— Нет. Мне центр не нужен, мне тишина нужна. Может, что-то в пригороде?

Таксист кинул подозрительный взгляд.

— Я не понял! Говоришь с бабками в ажуре, а теперь на мотель разводишь?! У тебя на такси-то хоть деньги есть?!

— Я же сказал: деньги — не проблема! — Пассажир достал стодолларовую банкноту и махнул ею перед носом таксиста. — Устроит?

— Устроит. Так чего — куда тебя отвезти?

— Я ж говорю — не знаю. Может, вы что-то посоветуете?

Водитель покачал головой и, лихо вложив машину в поворот, обнадежил.

— Ладно — сегодня я добрый. Отвезу в одно место. Как ты и просил: мотель, номер и тишина.

Мотель с виду был неплох. Даже по его, американским меркам. Аккуратный, в два этажа, отделанный желтым сайдингом с темно-синей черепичной крышей. У входа виднелось несколько молодых елей, а позади шелестели листьями высокие кроны берез.

— Устроит?! — Таксист ждал реакции.

— Вроде, с виду нормальный.

— Тогда рассчитываемся и выгружаемся.

Макс расплатился, вышел из машины и достал сумку. От шоссе к зданию вела выложенная брусчаткой дорожка. Идти по ней пришлось минут пять, но и в этом был свой резон: шум с автотрассы растворялся с каждым метром. Он подошел ко входу и распахнул стеклянную дверь. Стеновые панели цвета морской волны, терракотовый керамогранит, кашпо с разлапистыми вьюнами. На первый взгляд — все мило. За стойкой сидела портье — полноватая дама чуть старше сорока. Постриженная под каре, высветленными прядями и ярко-алыми губами она отдаленно напоминала Мэрилин Монро. Но только отдаленно, ибо на этом сходство с американской кинодивой и заканчивалось. Остальное в облике дамы являло собой китч чистой воды. Ее фигура, мощная и приземистая была наглухо завернута в темно-синий, с розовым рюшками костюм. Одеяние, хоть и поражало безвкусицей, но как мундир на старом капрале, сидело на ней безупречно. Поверх, на толстой короткой шее дамы висели перламутровые бусы. Она перебирала их пухлыми пальцами, жевала печенье и смотрела телевизор. Клиент ее почти не интересовал.