- Плохо. Было все три покупателя, отобрали сорок человек. А что ты так поздно?

- Пешком шел. Денег нет на метро.

- Далеко. У меня тоже нет денег, но я хоть живу тут рядом. Как дочка?

- Все так же. Плачет круглосуточно.

Тут подъехали сразу три машины, народ окружил их, начался торг. Через два часа толпа поредела - кто уехал работать, а кто просто разочаровался и ушел. Но все равно на площадке толпилось более пятисот человек. Уехал и Шунюан, он приглянулся управляющему теплиц. Родственник попытался агитировать за мужа сестры, но на низкорослого Чанга управляющий посмотрел свысока и отрицательно покачал головой.

- Не пойдет. Он не дотянется до самых высоких ростков.

Когда отчаянье начало подступать к горлу Чанга, метрах в пяти от него притормозил знакомый автомобиль, из него выбрался не менее знакомый человек.

- Мне нужно четыре человека для погрузки мебели, - сказал толстяк, вытирая с лица пот. К нему подбежали человек тридцать, но Чанг был в первом ряду. Увы, господин в сером костюме отодвинул его в сторону.

- Господин, возьмите меня! - Торопливо зачастил Чанг. - Мне очень нужно, у меня дочь больная.

- Ты слишком маленький и щуплый, еще поцарапаешь мне мебель, - сказал толстяк. Он уже усадил четырех довольных парней в машину, когда его внимание отвлек телефонный звонок. Господин заговорил по-английски, затем торопливо отошел в сторону, прикрыл микрофон ладонью и начал что-то горячо втолковывать далекому собеседнику.

- Пойми, Джон, дешевле моего товара ты не найдешь нигде, - вещал он. - Надо покупать сейчас, ведь кризис не вечен, скоро он пойдет на спад. И тогда ты поднимешь цены до прежнего предела и станешь монополистом!

- Но это все равно требует времени, а банки просят проценты ежемесячно.

- Зато потом ты окупишь все! - Продолжал убеждать господин в сером костюме. Его звали Ли Вей, и хотя выглядел он весьма благополучным, но на самом деле дела бизнесмена сильно пошатнулись, и мебель он собирался не вносить, а вынести из нового, только что построенного дома, чтобы продать ее.

- Ну не знаю, не знаю…

- Подумай, Джон! Такой шанс бывает только раз в жизни!

- Я подумаю. И позвоню.

- Я буду ждать! Здоровья тебе, дорогой друг! И тебе, и твоей жене!

Закончив разговор, Ли Вей подошел к машине, где его снова встретил Чанг.

- Господин, возьмите меня с собой. Я сильный! Я много могу унести!

Толстяк хотел огрызнуться, но тут у него снова заиграл телефон. Это снова был деловой партнер, только уже из Сингапура.

- Да, дорогой мой доктор Мин, - пропел Ли Вей. - Как я рад слышать ваш голос.

Голос далекого партнера не выражал такой радости:

- Я тоже рад тебя слышать.

- Так что вы решили по нашему вопросу, дорогой доктор Мир? Время идет, товар портиться.

- Понимаешь, Ли, должен тебя огорчить. Мы не можем выкупить заказанный товар, и я вообще сомневаюсь, что он будет нам нужен. Я позвоню, когда времена будут более милостивы к нашему бизнесу. Удачи и терпения тебе, дорогой Ли.

Это бы удар ниже пояса. А тут еще этот надоедливый малыш, что продолжал зудеть над ухом. И развернувшись, Ли Вей влепил Чангу такую оплеуху, что тот отлетел и упал на кучу строительного мусора. Он полежал так несколько секунд, потом сел. В это время у него в кармане зазвенел телефон. Это был жена.

- Чанг… она… она… умерла! - Расслышал Чанг сквозь рыдания голос жены. Несколько минут он сидел оглушенный своим горем, затем поднялся на ноги. Как в его руках оказался кусок арматуры он даже не понял, но ненависть, поднявшись с самых глубин души, заставила его взметнуть вверх и со всей силы опустить увесистый кусок металла на стекла роскошного автомобиля.

- Ты, ты что делаешь, сволочь! - Закричал Ли Вей. Толстяк, забыв про важный разговор, кинулся к Чангу, но тот уже снова занес свой карающий кусок металла, и опустил он его уже на машину, на лицо его хозяина. При этом Чанг закричал так отчаянно, что все невольно оглянулись в сторону скандала. А Чанг бил и бил лежащего толстяка по голове, потом оставил уже бессознательное тело и снова начал крушить автомобиль, продолжая кричать и рыдать одновременно. И столько в этом было ненависти и отчаянья, что сначала один человек, потом другой подобрали из кучи обрезков куски арматуры и присоединились к Чангу. Потом словно кто-то, где-то, спустил курок, народ поднял и перевернул машину толстяка, так что из нее еле успели выскочить нанятые толстяком грузчики. После этого толпа возбужденных людей выплеснулась на улицы города, останавливая движение и круша автомобили, витрины магазинов, врываясь в лавки и кафе, грабя кассы и просто подвернувшихся жителей. Быстро приехала полиция, но еще быстрей толпа погромщиков увеличилась за счет жителей ближайшего спального района города. Запылали подожженные автомобили, взорвалась бензоколонка. Силы полиции и спецназа за два часа навели порядок в городе, но этой же ночью окраины Шанхай полыхнули диким бунтом. Чтобы усмирить его, пришлось вводить в многомиллионный мегаполис регулярные войска.

Это было крупнейшее, но далеко не единственное выступление доведенного до края народа. Полыхнули самые отсталые, крестьянские северо-западные районы страны. Здесь нищета и до кризиса была ужасной, а теперь она превысила все пределы. При этом ненависть восставших направлялась как на богатых людей, так и на партийных функционеров. В городах и селах были разгромлены все партийные офисы, а кое-где забиты камнями и мотыгами и сами партийные деятели.

Руководство страны, и прежде всего члены “Большой шестерки” были обескуражены. Уже через два года после Тайваньского успеха страна ненавидела свое руководство гораздо больше, чем до той блистательной операции. Единственные, кто по прежнему молились на Ван Джина и его команду, были военные. Армия ждала новой войны и продолжения побед.

ЭПИЗОД .

ПЕКИН. ЗА ДВА ГОДА ДО ВОЙНЫ.

Они встретились в парке Ихэюань, бывшей летней резиденции китайского императора, одной из зеленых жемчужин Пекина. Встреча выглядела случайной, два прилично одетых человека удивились и обрадовались, увидев друг друга. После долгих, церемониальных пожиманий верхних конечностей они прошли в парк и уединились на одной из скамеек. Вряд ли кто обратил внимание на такую встречу, два человека восточной наружности с улыбками на лицах беседуют о чем-то приятном. Было жарко, так что оба пользовались традиционными небольшими веерами, и, во время разговора, обмахиваясь, как бы невзначай прикрывали рот. А разговор был интересный. Один из беседующих был Юкагаро Акехито, военный атташе дипломатической миссии Японии в Китае, и, как полагается, резидент всей разведывательной сети в Китае. Второй отдыхающий - Василий Бадмаев, бурят по национальности, занимал точно такой же пост в посольстве России.

- Все-таки летом в Пекине жить невозможно. Эта жара, этот ужасный смог. Хорошо еще, что в столице есть такие спасительные уголки, - сказал Василий.

- Да, я мечтаю скорее съездить в отпуск в Хоккайдо. Там не так жарко, и рядом океан.

- Вы собираетесь в отпуск?

- Да нет, я два месяца как вернулся из него, так что это только мечты. К тому же с нашей с вами зарплатой вряд ли стоит мечтать о поездки в Альпы или в Кордильеры.

Бадмаев рассмеялся.

- Да это точно. Единственное, что утешает, мы можем немного подработать.

Японец вежливо улыбнулся.

- Каким образом?

- Ну, дорогой мой, что вы строите из себя невинную девицу. Самое ценное в этом мире - информация. Нас, то есть нашу страну, очень интересует страна, в которой мы оба сейчас находимся. В последнее время она становиться слишком агрессивной. Идет идеологическая атака на мозги простого народа, чтобы создать из русских образ врага. И армия и флот Китая перевооружаются. Как вам идея третьего этапа океанской стратегии китайского флота? Строительство авианосцев, расширение зон влияния на весть Тихий океан.