— Хорошо.

Тауров сел в «Жигули», приготовился ждать. Тротуар впереди был пустым. Минут через пять вышла Лариса. Проследив за стройной фигуркой, одиноко двигавшейся в его сторону, Тауров подал машину вперед. Резко затормозил, открыл дверь:

— Добрый вечер.

— Добрый вечер. — Лариса села рядом, накинула ремень.

— Вы даже не спрашиваете, кто я такой? Не боитесь?

— Нет. Боря вас показал. Вы Вячеслав Петрович, так ведь? Не ошиблась?

— Не ошиблись.

— Ну… а где вы работаете, я поняла. И все остальное.

Он протянул фотографию Веры:

— Очень хорошо. Тогда, не откладывая, посмотрите, кто меня интересует.

Тяжело вздохнув, взяла карточку. Повернула к свету, всмотрелась. Почти тут же вернула:

— Для этого я вам и была нужна? Из-за этой фотографии? Помолчав, откинулась на сиденье. Нахмурилась.

— Почему мы стоим? Мне нужно домой. Вы меня отвезете?

— Пожалуйста. — Выехав на мостовую, Тауров нащупал в темноте переключатель приемника. Нашел музыку, и некоторое время они ехали молча под звуки итальянской песни.

Тауров подумал о том, что могла увидеть Лариса с эстрады, если Вера и ее спутник не танцевали. Вообще-то она могла совсем их не разглядеть. Скажем, если они сидели в углу. Может быть, спросить ее, на кого она смотрит, когда поет?

Лариса прервала его размышления:

— Что же я должна сказать по поводу этой женщины? На фотографии?

— Вы ее когда-нибудь видели?

— Вячеслав Петрович, прежде чем ответить на ваши вопросы, я ведь должна знать, зачем вам все это?

— Женщина, фотографию которой я показал, пропала.

— Она что, злоумышленница? Почему у вас к ней такой интерес?

— Интерес — потому что родители, у которых единственная дочь, подали заявление о розыске. Они волнуются. Естественно, мы обязаны им помочь.

— Но ведь… она взрослая женщина? Или я ошибаюсь?

Веру она видела совершенно точно. Видела и знает, кто такая Вера. Но говорить не хочет.

— Вы что, не хотите даже сказать, знаете ли ее?

— Как будто для вас это секрет. Наверняка я ее видела, раз она сидела у нас в ресторане. Но распространяться — извините.

— Лариса… Мы третий день не можем найти ее следы. Помогите нам.

— Вячеслав Петрович, я ведь не маленькая. Неужели вы не понимаете, что я не хочу, элементарно не хо-чу, как вы выразились, искать ее следы? Почему я должна это делать? Ну почему?

— Есть такое понятие, как гражданская совесть. Вы слышали когда-нибудь об этом?

— Ой, не надо. Не надо, Вячеслав Петрович. У меня есть гражданская совесть, не волнуйтесь. И мы уже приехали. Большое спасибо. Остановите, пожалуйста. Остановите, остановите, я хочу пройтись.

Он остановил. Она не спеша отстегнула ремень, повернулась. За железной дорогой было слышно в заливе штормит. В ночи ясно слышен шум прибоя.

— Да, я вот такая, Вячеслав Петрович. Плохая. Уж извините.

— Извинил. Ну а… если с Верой Гаевой действительно что-то случилось?

Открыла дверцу, посмотрела в сторону моря. Ветер сразу же растрепал ее волосы. Резко повернулась:

— Если с ней что-то случилось. Хорошо, допустим. Допустим, с ней что-то случилось. Тогда… Ну, чем тогда помогут мои слова? Вот видите. Молчите.

— Молчу. Но…

— Я слушаю? Но? — Взглянула в упор. Если бы он мог. он заорал бы на нее. Но вместо этого сказал тихо:

— Вы не правы. Вы очень не правы.

— Не права — на ваш взгляд.

— Дело не в моем взгляде. Вы вообще не правы. Вы обязаны…

— Я вам ничем не обязана. Извините, — выйдя, пригнулась — обратную дорогу найдете?

— Не волнуйтесь. Всего доброго.

— Вам тоже.

Хлопнула дверца. Проследив, как она пошла вдоль насыпи, он резко развернул машину.

Домой он добрался быстро. Оставив машину во дворе, пешком поднялся к себе на третий этаж. Войдя в квартиру, облегченно вздохнул. Холостяцкий угол, а все-таки возвращаться домой всегда приятно. Покончив с нехитрым ужином, лег в темноте на тахту. Может быть, Лариса ничего и не знает о Вере? Просто видела. А если знает? Если знает — надо убедить ее заговорить. Вот только как? Найти к ней подход сложно. Он уже почти засыпал, когда зазвонил телефон. Нащупал в темноте трубку, снял:

— Вас слушают.

— Тауров?

— Он самый.

— Из дежурной части, Крайнов. Вас давно уже пытается найти Гаева Нина Александровна, знаете такую?

— Знаю, что она?

— Звонила уже несколько раз. По голосу — очень взволнована. Мы пытались выяснить, что случилось, говорит — мне только Таурова. Просила дать ваш домашний телефон. Она звонит каждые полчаса, сейчас наверняка позвонит снова. Дать ваш телефон? Если позвонит?

— Дайте и скажите — я дома.

Положил трубку, полежал некоторое время в темноте. Телефон звякнул, он снял трубку:

— Слушаю?

— Вячеслав Петрович? Это Гаева Нина Александровна. Вячеслав Петрович, это вы? Я буду искать эту собаку… Буду… Простите… Вячеслав… Петрович… Я сейчас… Я весь вечер… Сейчас я из телефона-автомата. — Он услышал, как она глубоко вздохнула. — Моя подруга… Она видела Фифи. Вы понимаете — Фифи?

— Видела Фифи. Подождите. Ваша знакомая видела Фифи без Веры? Так?

— Да, без Веры, у чужого человека! Вы понимаете? Аня шла по Русской, и вдруг… Она говорит, я глазам своим не поверила, голубой карликовый пудель, неужели еще один? Потом смотрит — Фифи. Его же невозможно спутать, он один во всем Дальноморске, потом — белое пятнышко на лбу… Вы видели это пятнышко?

— Видел. И все-таки она уверена, что это был Фифи?

— Уверена! Она позвала его: «Фифи, Фифи!»

— Нина Александровна, во-первых, возьмите себя в руки. Во-вторых, я вас очень прошу поезжайте домой. Не ищите собаку сами, этим вы можете только навредить.

— Но ведь как Верина собака могла оказаться у чужих? Как?

— Не волнуйтесь, мы это выясним. Завтра же.

— Ну… хорошо. Хорошо. Но как же быть дальше?

— Дальше поданное вами заявление о пропаже дочери принято. Вы могли бы с мужем подойти завтра на Луговую? К девяти утра?

— Конечно. Мы обязательно подъедем. К девяти?

— К девяти. Значит, завтра жду на Луговой. Где, вы говорите, свернул мужчина с Фифи? И ваша знакомая его потеряла?

— На проспекте Столетия.

— Хорошо. Завтра же начнем поиски. А вы езжайте домой. Слышите, Нина Александровна? Встречаемся утром. Спокойной ночи.

Утром в УВД Тауров прежде всего зашел в угрозыск. Там сообщили: по данным транспортной милиции, Гаева из Дальноморска не вылетала, что касается поездов и морского сообщения — на женщину с внешностью Гаевой разослана ориентировка. Выслушав сообщение о голубом пуделе и записав примерные координаты неизвестного, замеченного вчера, лейтенант обещал как можно скорей организовать поиск. Тут же Тауров позвонил в следственный отдел; там сообщили: вопрос о возбуждении уголовного дела по факту фиктивного ремонта на «Петропавловске-Камчатском» уже решен. Дело принял к производству следователь Шалыгин. Вернувшись к себе, Тауров наконец увидел Кусова, тот, делая вид, что больше занят бумагами, сказал:

— Вчера, как ты ушел, я благополучно подсел к девочке по имени Лена. В серебристом платье. Зовут ее Лена Сойкина. Познакомились, станцевали пару раз. Все, как водится, очень мило. А когда перешли к «блондину», представляешь — застопорило. Не знает она его. Вообще не знает, без вариантов.

— Где они познакомились?

— Познакомились вчера вечером, у ресторана. Леночка стояла с подругой у входа, хотела пройти, мест не было. Выглянул этот блондин, предложил провести. Но — только ее одну. Узнал я о нем самые общие сведения. Зовут «блондина» Павлик, о возрасте она его не спрашивала. Правда, заходил разговор, что Леночка оставит ему телефончик. Но взять у партнерши телефон он не успел. Хоть счет оплатил, и то хорошо. В середине вечера вдруг исчез. Сказал, сейчас придет. Ну и идет до сих пор. Интересный блондин?