— О какой лапе вы говорите? — Зиго положил руки на баранку. — Эжен, это же жокей. Простой жокей, понимаешь? Никакой лапы у него нет. И быть не может.

— У него есть мать, африканка.

— Ну и что?

— Она не просто африканка, а африканка, работающая во «Франс-суар». Вы сами прекрасно знаете, что может подняться, если она развоняется.

— Что, например?

— Например, она может распустить слух, что мы мучаем цветных. И подключит к этой вони своих знакомых.

Некоторое время Зиго обдумывал услышанное. Наконец сказал:

— Ну и что? Какое вам до нее дело? Пусть воняет, сколько хочет. Вы знаете лучше меня: если полиция, имея дело с убийцей, не очень миндальничает, общество ее за это никогда не осудит. Эжен, вы до сих пор не поняли простой истины: после того, что выкинул старший Дюбуа, его уже не существует.

— Это-то я понимаю.

— Плохо понимаете. Старший Дюбуа может подрыгаться еще месяц-другой от силы. И все. Он приговорен, вы должны считать это аксиомой.

— Почему-то сам старший Дюбуа аксиомой это не считает. Вы знаете, во что он превратил свою конюшню?

— Нет. Во что?

— Он нанял около тридцати телохранителей из «Еврогарда». По моим сведениям, до конца года. Пустил над изгородью ток, понаставил видеокамер. Там патрулирует джип, ходят охранники с собаками. Учтите, это не шуточки.

Покусав губы, Зиго некоторое время разглядывал улицу. Наконец спросил:

— Давно он это сделал?

— Только-только. Я был у пего три дня назад, так еле прорвался.

Подышав на камень на собственном перстне, Зиго заметил:

— Что ж, с его стороны это вполне естественный и разумный шаг. О «Еврогарде» и о всех этих штучках я сообщу шефу. Но дела это не меняет.

— Не знаю.

— Знаете. Со старшим Дюбуа будет покончено в любом случае.

— А с младшим?

— А вот младший нам может пригодиться.

Пригодиться в каком смысле?

— Он прекрасный жокей, знает толк в лошадях, по характеру же еще мальчик. Если его хорошо обработать, он будет делать все. что раньше делал его отец. Особенно если поймет, что в противном случае сядет на всю жизнь. Некоторое время Зиго сидел молча, будто забыв о _чЛанглуа. Надеюсь, вы понимаете всю важность момента? Ведь если младший Дюбуа действительно смылся сразу после перестрелки, это подарок судьбы. И его надо использовать. — Достав из внутреннего кармана конверт, Зиго протянул его Ланглуа: Эжен… Это вам за уже проделанную работу. Об остальном я сказал. Вы будете щедро вознаграждены.

— Спасибо. — Ланглуа сунул конверт в карман.

— Я думаю, нас здесь не засекли?

— Не должны. Не беспокойтесь, я проверю. Обменявшись с Зиго прощальным кивком и выйдя из «ягуара», Ланглуа внимательно осмотрелся. Нет, ничего подозрительного вокруг он не обнаружил.

Оставив «фольксваген» на стоянке, Жильбер подошел к стоящему среди причудливо расположенных кустов и скульптур четырехквартирному кубу. Набрал код. После того как Нгала отозвалась, дверь плавно открылась. Жильбер прошел в уставленный пальмами и увитый лианами холл, поднявшись на второй этаж, постоял несколько секунд перед дверью и позвонил.

Затем, после того как Нгала открыла ему дверь, он несколько мгновений растерянно разглядывал ее. Сейчас она выглядела так, как может выглядеть женщина, ожидающая любимого мужчину; на ней был длинный черный атласный халат, от волос пахло духами, которые он любил больше всего, при этом она смотрела ему прямо в глаза, мягко улыбаясь. Наконец, будто прочитав его мысли, отодвинулась:

— Проходи. — Подождав, пока он пройдет в гостиную и сядет, остановилась у бара. Коньяк или виски? Ты голоден?

— Да нет.

Исчезнув ненадолго, она вернулась с подносом; налив ему кофе и придвинув рюмку с коньяком, улыбнулась, будто приглашая к разговору. Пригубив коньяк, Жильбер поставил рюмку на поднос. Помедлив, спросил:

— У тебя есть адвокат?

— Конечно. — В глазах Нгалы появилась настороженность. Анри нужен адвокат?

— Срочно, и очень хороший.

— Я хорошо знакома с одним адвокатом, мэтром Лотерье.

— Ты могла бы связаться с этим Лотерье немедленно? Сейчас? Для безопасности Анри идеально было бы, чтобы адвокат начал действовать без промедления. С этой минуты.

Взяв телефонный аппарат, Нгала нажала несколько кнопок; посидела немного с прижатой к уху трубкой.

— Дома у мэтра Лотерье длинные гудки. Наверное, еще не пришел.

— Позвони попозже, если же его не будет, свяжись с ним с завтрашнего утра. Твой муж оказался прав, старший инспектор Ланглуа, который ведет расследование, куплен на корню.

— Откуда ты знаешь?

— Мне сообщил верный человек. Друг, работающий с этим Ланглуа в одном департаменте.

Она посмотрела на него в упор: в глазах у нее стояли слезы:

— Жиль, я не знаю никого, кто мог бы мне помочь.

— Я тебе помогу, не беспокойся.

— Да? — Кажется, она еле удержалась от слез.

— Да. Найди этого своего Лотерье. Он не должен знать только одного: что Анри был в Париже двадцать четвертого марта и убил Мужена. Все остальное расскажи ему без утайки. Расскажи все до конца: про связь отца Анри и Сен-Клу, про Ланглуа, про то, что следствие с самого начала ведется пристрастно. Вообще все. И объясни этому своему мэтру, что задача у него сейчас должна быть только одна: не допустить повторного вызова Анри в полицию.

— Но как может адвокат не допустить вызова в полицию?

— Может. Для этого есть тысячи уловок, и, если он хороший адвокат, он обязан знать их все. От вызова в полицию освобождают болезнь самого вызываемого или его близких, смерть вызываемого или его близких и так далее. Да он все это знает. — Жильбер встал. — Объясни ему все это, хорошо? Заодно растолкуй: если ажанам вопреки всем уловкам удастся все же затащить Анри к себе, мэтр должен идти туда с ним. И не отпускать от себя ни на шаг. Все допросы Анри должны проводиться только в присутствии адвоката. Не забудешь?

— Не забуду.

— С поисками этого или любого другого адвоката постарайся не затягивать. Как только я уйду, садись на телефон.

Позавтракав и спустившись в гараж, Анри нашел свой «вольво» на обычном месте. Сел за руль и через Отей по знакомым улицам повел машину к Булонскому лесу. Здесь, свернув за Лоншанью на ответвление к депо, поехал вдоль ограды. Двухрядная асфальтовая лента вела прямо к воротам, и обычно здесь никакого движения не было. Поэтому, когда выехавший из кустов песочного цвета джип остановился, перекрыв ему дорогу, Анри нажал на тормоз с секундным опозданием.

Посидев в наступившей тишине, он постарался получше изучить неподвижно стоящую машину. Анри не был в депо три дня, поэтому сейчас мучительно пытался сообразить, что все это могло значить. На нападение как будто непохоже; рыжий детина в синей униформе, развалившийся рядом с обряженным в точно такую же униформу водителем, был, судя по его виду, спокоен, как скала. Некоторое время детина внимательно изучал взглядом Анри; наконец, поднеся ко рту переговорное устройство, сказал:

— Отбой.

— Кто вы? — опомнившись наконец, сказал Анри.

— Частная охрана депо Дюбуа. — Детина спрятал радиотелефон.

— Частная охрана?

— Да. Я, если вас это интересует, Мюнез, начальник смены. Вы сын патрона?

— Сын.

— Я узнал вас по контрольной фотографии. Можете проезжать.

Анри дал газ. Проехав немного, подумал: ну и дела, оказывается, отец нанял частную охрану. Теперь он вспомнил наконец, что значат буквы «ЕГ» на рукавах охранников. Это ведь знаменитая фирма «Еврогард». Бедным отца не назовешь, но услуги этой фирмы стоят бешеных денег. Значит, чтобы заключить контракт, отцу пришлось потратить приличную часть сбережений. Только сейчас Анри заметил, что на ограде установлены трубки видеокамер, а рядом с ними в три ряда тянется колючая проволока. Вскоре Анри увидел табличку, предупреждавшую, что по проволоке пущен ток.