Когда бег мне-человеку надоел, я достаточно громко сказал, напугав своим голосом не только побледневшую Алиту, но и стайку птичек, упорхнувших стайкой с деревьев:

— Ну и долго ты бегать будешь, сладенькая моя?

Алита замирает истуканом, всхлипывает и нарочито медленно разворачивается ко мне, будто не до конца веря, что я ее нашёл.

Лицо бледное-бледное, под цвет серебристым волосам девушки. Зрачки расширенные.

Боится.

Сердце стучит так быстро, будто бы сейчас девушку хватит удар. На доли секунды боюсь — вдруг она, правда, упадёт от страха?

Отогнал глупые мысли прочь. Она — оборотень, хоть и чертовски слабый, но оборотень.

Алита неоригинальна в выборе спасения. Сымитировав, будто ей ужасно плохо, она сползла по дереву, прикрыв глаза.

— Ну-ну, думаешь, я куплюсь?

Когда пульс Алиты начал биться по-другому, я действительно заволновался. Присев перед белой, как полотно, девушкой, я дал ей несколько слабых пощечин, чтобы она смогла прийти в себя.

Не получилось.

Либо она красиво играет, либо ей надо в больницу или хотя бы в теплую постель.

Мельком глянул на молнию джинс. Интересно, милая моя, а как ты отреагируешь на это?

Повозившись и приспустив с Алиты джинсы, я пальцами потерся о клитор через тонкую ткань трусиков. Девушка вздрогнула и скривилась в отвращении.

Всё-таки играет, чертовка!

— Не надо, — жалобно сказала она, так и не открывая глаза. Она, наоборот, их зажмурила.

Натянул джинсы обратно, даже пуговичку застегнул.

— Вставай.

Алита встала. Опираясь на дерево и настороженно глядя на меня, но встала.

А сам с нее смеюсь. Ну кто станет прятаться от оборотня в лесу?

— Идем, сладкая моя актерша. Разговор есть.

И, не давая ей опомниться, хватаю за рукав и тащу в сторону города. Она наверняка проголодалась и устала ввиду ее физических способностей.

— А… а мне будет больно?

— Нет, — отвечаю без промедлений.

— Ты меня накажешь? — тише спросила Алита. А мне будто бы голову сносит. Хочется почувствовать свой член в податливом теле, хочется услышать полные наслаждения стоны, хочется испробовать на вкус мою девочку…

— Нет.

— А что будет? — она втянул носом запах моего возбуждения. Затряслась.

— Просто поговорим, — я оборачиваюсь к девушке и смотрю с прищуром. — И нет, ни бить, ни насиловать я тебе не стану. И даже браслет не надену.

***

Поскольку взволнованная девушка упорно не смотрела вниз, на дорогу, мне пришлось ее нести. В моих объятиях она занервничала еще больше, но тут подействовала сила пары — и Алита успокоилась и даже заснула, доверчиво положив голову во сне мне на плечо.

Когда вернулись в город, был уже вечер.

Будить Алиту я не хотел, поэтому аккуратно посадил ее на сиденье автомобиля и двинулся в путь.

Дома поговорим.

Серьезно.

— Итак, Алита, тут мы и поговорим, — я остановил машину на обочине. Девушка, проснувшаяся пять минут назад, сидела натянутой, как пружина, и кусала изнутри щеку. — Никого нет, ни людей, ни зверей, — продолжил я так, будто бы мы обсуждаем погоду.

— Никто ничто не услышит, — на грани тишины прошептала она.

— Давай проясним несколько моментов? — дождавшись утвердительного кивка, я продолжил: — Зачем ты убежала?

Алита всхлипнула.

— Я хотела свободы.

Приподнял бровь в недоумении.

— А я тебя сдерживаю, что ли?

— Ну… Я хочу идти туда, куда хочу.

— Так почему не идешь?

— Ты меня не отпустишь.

Прикрыл глаза. Женщины…

— И куда ты хочешь, невольница моя?

— Я не про то! Я про… Если я хочу переспать, допустим, с Годриком, ты меня к нему не пустишь.

Волк во мне угрожающе зарычал. С Го-одриком, говоришь? Ну-ну.

— Не пущу. Во-первых, маленькая моя, я ужасный собственник, во-вторых, этот… Годрик женат. К кому ты еще хочешь запрыгнуть в постель, мм?

Алита отстегнулась от ремня безопасности и со злостью посмотрела на меня.

— Я сказала к примеру! К примеру, слышишь, к примеру! Я… я не люблю секс.

— О-о, — разгоряченно сказал я, глуша двигатель и тоже отстегиваясь, — ты не любишь секс со мной. А такой секс ты любишь.

Это был отличный вариант узнать о ее прошлом. В порыве злости она могла многое рассказать.

Но вместо этого лицо Алиты исказилось болью, и по ее щекам потекли ручейки слез.

— Вы все… животные. Думаете только об одном, — она заплакала во весь голос, сжимая голову в руках. Чертыхаясь, я обнял ее, тут же получив порцию сопротивления. — Это больно! И противно! Что вообще может быть приятного… в этом?

— Тсс, девочка моя, — неуверенно погладил ее по спине. — Это часть оборотня — секс. Неотъемлемая часть, красавица моя.

Алита, вздрогнув, замерла.

— Это мутация, — пробормотала она. — Это всё гребаная мутация, — уже громче добавила она, а я досадливо поморщился от ругательства, которое ей не шло.

— Это часть тебя, — я молчал минуту, ожидая, когда гормоны девушки утихнут. — Почему тебе не нравится секс? Тебя насиловали ведь, да? Еще до меня? — прямолинейность — плохая черта характера.

Девушка гмыкнула и потерлась лбом мне об шею. Совсем как волчица.

Осторожно обняв ее за талию, я усадил Алиту к себе на колени так, чтобы она была лицом ко мне.

— Секс бывает приятным, — вздохнул ей на ушко, прикусывая мочку. — Даже очень приятным. Давай так: я сейчас кое-что сделаю, но если тебе будет больно или очень неприятно, я остановлюсь, хорошо?

С этими словами я начал расстегивать пуговицы на кофте Алиты.

Собрав всю Силу Альфы и Пары, выплеснул ее в девушку, чтобы она хотя бы на краткий миг отступилась от своих принципов и почувствовала легкое возбуждение.

— Ты сведешь меня с ума, — поцелуй в шею. — Моя сладкая, — прикусил нежную кожу, — податливая, — руками сжал грудь, — хорошая, — отстранился от шеи и, сдернув лифчик, прикусил сосок.

— Н-не надо так делать.

— Почувствовала ведь возбуждение? — просунул руки в джинсы и потер клитор. Мм, милая моя, а ты уже течешь. — Почувствовала, — утвердительно хмыкнул. — Если ты скажешь «да», я продолжу, если «нет», то нет. Решайся, — снова поцелуй, но на этот раз в ложбинку между грудями. — Ты можешь получить сильнейший оргазм в своей жизни, девочка моя. И ты, и твоя волчица будут удовлетворены. И еще, сладкая моя, я тебе разрешаю делать всё, что тебе вздумается, - прикусил зубами сосок, отчего Алита вздрогнула и приглушенно выдохнула, - я тебя никоим образом не сдерживаю от... большинства вещей. Но спать ты будешь только со мной. И жить тоже.

Часть одиннадцатая

— А если я не хочу с тобой жить? — дрогнувшим голосом спросила Алита, выгибаясь от моих ласк. Она поерзала на моих коленях, стараясь хоть как-то себя удовлетворить.

— Тут у тебя, моя сладкая волчица, выбора нет.

Она рвано выдохнула и закрыла глаза, наваливаясь на меня.

Мои пальцы уже ласкали половые губы Алиты.

Девушка застонала и подалась вперед, желая унять приятную истому.

— Ну, девочка моя, тебе хорошо? — я улыбнулся уголками губ, наблюдая за своей парой.

Она кивнула и уткнулась головой мне в плечо. Ей стыдно.

Разорвав одежду на Алите, кажется, испугав ее этим, я затуманенным взглядом прошелся по ее телу, останавливаясь на бугорках аккуратной груди.

Девушка вцепилась мне в плечи.

— Тэй, не надо…

Втянул носом воздух. Моя волчица была напряжена и возбуждена. И напугана.

— Пожалуйста…

Она не предпринимала попыток слезть с коленей, но она откинулась максимально далеко, уперевшись спиной в руль. Одной рукой пришлось держать ее за талию.

— Это не больно, — успокаивающе прошептал я, проводя головкой члена по ее половым губкам.

— Это больно, — всхлипнула она, и я почувствовал четкий аромат страха в машине.

Радуясь, что Алита еще там мокрая, скользнул в нее, не вводя член даже наполовину.

— Если будет больно — говори, — и, поддавшись бедрами вперед, я прижал к себе тельце своей пары, входя в нее до конца. Она застонала, сжав кулаки до побеления костяшек. Я зарычал, борясь с желанием сейчас же оставить отметины на нежной коже моей девочки.