— А если вы пошлете письмо в «Кроникл»?

— Ради сенсации газета позаботится о том, чтобы пол разломали.

— А с чего вы взяли, что под бетонным полом похоронено чье-то тело?

Адвокат задумчиво посмотрел на Деллу.

— Вы помните, когда Артур Картрайт пришел к нам в первый раз?

— Конечно.

— И запомнили его слова? Он хотел составить завещание и намеревался оставить свое состояние женщине, проживающей в доме Клинтона Фоули на Милпас Драйв под именем Эвелин Фоули.

— Да.

— А в завещании он написал совсем иначе.

— Но почему?

— Потому что понимал, что нет смысла оставлять состояние женщине, отошедшей в иной мир. Каким-то образом Картрайт узнал, что она мертва.

— Значит, он не убивал Паолу Картрайт?

— Я этого не утверждаю, но думаю, что нет.

— Но разве подделка такого признания не является преступлением?

— В определенной ситуации нет.

— Так вы полагаете, что Картрайт знал о смерти жены?

— Да. Он очень любил ее и искал десять месяцев. А потом два месяца жил рядом и следил за человеком, которого ненавидел. Он твердо решил убить Клинтона Форбса. Свою собственность он собирался оставить Паоле Картрайт, но не хотел, чтобы газеты вновь вытащили на поверхность подробности скандала в Санта Барбара. Поэтому он и намеревался написать завещание в пользу женщины, живущей с Клинтоном Фоули на Милпас Драйв под именем Эвелин Фоули. Картрайт убил бы Форбса, признал себя виновным и понес наказание. А его состояние отошло бы вдове убитого, и никто не стал бы задавать лишних вопросов.

— Кажется, я начинаю понимать.

— А потом что-то произошло, и Артур Картрайт изменил завещание. Скорее всего он узнал, что его жене уже ничего не потребуется. Я не сомневаюсь, что во время поисков Клинтона Форбса Картрайт поддерживал связь с Бесси Форбс. Она осталась единственным близким ему человеком, и Картрайт написал завещание в ее пользу.

— А почему вы думаете, что он поддерживал связь с Бесси Форбс?

— Она попросила водителя такси позвонить по телефону Картрайта и позвать Артура в дом Клинтона. Значит, она знала, где жил Картрайт, то есть они общались.

— Понятно, — кивнула Делла и, помолчав, добавила: — А вы уверены, что миссис Картрайт не убежала с Артуром Картрайтом, поступив с Форбсом так же, как с мужем в Санта Барбара?

— Абсолютно уверен, — не колеблясь ответил Мейсон, — записка, оставленная Паолой Картрайт, написана не ее рукой. — Делла удивленно раскрыла глаза. — Да, да. Похожим почерком написана и телеграмма, посланная из Мидвика.

Делла на секунду задумалась.

— Записка написана Телмой Бентон?

— Нет. Имеющийся у меня образец ее почерка показывает, что записку писал другой человек.

— Миссис Форбс?

— Нет. Из тюрьмы она прислала мне письмо. Ее почерк также не совпадает с почерком автора записки.

— Понятно, — сказала девушка и вышла из офиса.

Мейсон оделся, погасил свет и, взяв чемодан, спустился к машине. Он поехал в другой конец города, опустил письмо в почтовый ящик и отправился к небольшому озерцу, спрятавшемуся в холмах неподалеку от города. Оставив машину на дороге. Мейсон взял чемодан и, подойдя к воде, швырнул его в озеро.

Пауль Дрейк расположился в кресле перед столом Мейсона.

— Пауль, мне нужен человек, готовый пойти на риск.

— Что от него потребуется?

— Я хочу, чтобы он встретился с Телмой Бентон и просмотрел ее дневник. Потом он должен вырвать лист, датированный восемнадцатым октября, и принести его мне.

— Она поднимет шум.

— Естественно.

— Чем это грозит моему человеку?

— Его припугнут, но, пожалуй, этим все и закончится.

— Хорошо. — Дрейк встал. — Надо отметить: сегодня ты посадил Драмма в лужу. Все газеты утверждают в один голос, что водителю такси теперь никто не поверит.

— И слава богу, — улыбнулся Мейсон.

— Однако мы-то с тобой знаем, что Бесси Форбс приезжала на Милпас Драйв в том такси и заходила в дом.

— Пока обвинение не представило доказательств, мы можем лишь догадываться о том, что произошло на самом деле.

Клод Драмм решительно начал утреннюю атаку, пытаясь отыграться за вчерашнее поражение. Детективы рассказывали о верной овчарке, пытавшейся защитить хозяина, но безжалостно застреленной убийцей. Фотограф представил полный набор снимков, в том числе и голову собаки крупным планом, с остановившимися глазами и вывалившимся языком. Судебный медик сообщил, что в Форбса стреляли в упор, так как на коже убитого остались пятнышки от пороховых ожогов.

Время от времени Мейсон задавал вопрос, касающийся какой-нибудь мелкой подробности, упущенной свидетелем. Ничто в его поведении не напоминало вчерашнего победителя.

И постепенно улыбки исчезли с лиц многочисленной аудитории. Им на смену пришли настороженные взгляды в сторону Бесси Форбс. Убийство есть убийство. И кто-то должен за него отвечать…

В перерыве Френк Эверли, помощник адвоката, пошел перекусить вместе с Мейсоном. Молодой человек съел две–три ложки супа, едва притронулся к мясу и отказался от десерта. Чувствовалось, что он очень взволнован.

— Победа уплывает у вас из-под носа, — наконец сказал Эверли. — Я слышал разговоры в зале суда. Утром эту женщину оправдали бы в мгновение ока. А теперь ей не спастись, если только она не докажет свое алиби.

Сразу после перерыва Клод Драмм представил суду продавца магазина спортивных товаров в Санта Барбара. Тот опознал орудие убийства и подтвердил, что продал этот пистолет обвиняемой 29 сентября прошлого года. Он показал книгу регистрации проданного оружия и подпись Бесси Форбс.

Клод Драмм победно улыбнулся и взглянул на Мейсона.

— Можете задавать вопросы.

— У меня их нет, — коротко ответил адвокат.

Драмм нахмурился и, как только продавец вышел из зала, попросил позвать Телму Бентон.

Направляемая точными вопросами прокурора, она обрисовала картину трагедии, закончившейся убийством. Жизнь Форбса в Санта Барбара, неистовая любовь, бегство, покупка дома на Милпас Драйв, счастливые дни с любимой женщиной, загадочный сосед, непрерывная слежка, неожиданный отъезд Паолы Картрайт и, наконец, выстрел в упор.

— Задавайте вопросы, — триумфально заключил Драмм.

Мейсон неторопливо поднялся из-за стола.

— Миссис Бентон, из Санта Барбара вы уехали в автомобиле?

— Да.

— Вместе с овчаркой?

— Да.

— Овчарка признавала миссис Картрайт?

— Да. После нашего отъезда из Санта Барбара Принц очень привязался к новой хозяйке.

— Раньше овчарка жила в семье Форбса?

— Совершенно верно.

— И Принц благоволил к миссис Форбс?

— Безусловно.

— Понятно. И овчарка выла в ночь на шестнадцатое октября сего года?

— Нет.

— Разве вам не известно, что в ту ночь овчарка выбежала из дома и выла около гаражной пристройки?

— Она не выла, — упорствовала Телма Бентон.

— Вы опознали записку, оставленную Паолой Картрайт мистеру Форбсу, в которой та сообщала о решении вернуться к мужу? — Мейсон неожиданно изменил тему.

— Да.

— И в отсутствие мистера Форбса она внезапно вызвала такси?

— Да.

— Вы узнали почерк миссис Картрайт?

— Да.

Мейсон взял со стола исписанный листок.

— Я показываю вам письмо, написанное миссис Картрайт в Санта Барбара. Скажите, пожалуйста, записка написана той же рукой?

— Нет, — после короткой паузы ответила свидетельница и тут же добавила: — Уехав из Санта Барбара, миссис Картрайт изменила почерк. Она не хотела, чтобы ее случайно узнали.

— Понятно. Теперь я показываю вам письмо, написанное обвиняемой миссис Бесси Форбс. Записка, оставленная миссис Картрайт, написана этим почерком?

— Конечно, нет.

— Могу я попросить вас написать несколько слов, чтобы сравнить ваш почерк с почерком автора записки?

Телма Бентон взглянула на прокурора.

— Я протестую, — воскликнул тот, вскочив на ноги.