- Встретимся, конечно! Я тебя с Аней познакомлю.

…

- Знаешь? Откуда?

…

- А... ну ладно, бывай!

Разговор закончился, а мы все волей-неволей, но смотрели на повеселевшего Влада. За объяснениями он не стал лезть в долгий ящик и выпалил все на чистоту:

- Прикиньте, как пацана спалил! Написал мне: «Владик, поиграй со мной». А я чувака уже год не видел! Он, якобы, меня с девушкой перепутал!

Первой на это среагировала Оксана, подавившись коньяком. Исходя из того, как она яро начала откашливаться и высмаркиваться, можно было проследить, абсолютно нелогичный путь следования коньяка по носоглотке. Прокашлявшись и прочистив нос, Оксана заявила:

- Влад, я всегда знала, что ты — мечта гомосека, но не надо это подчеркивать всякий раз.

На это заявление подавился соком Женя, а Ира еще сильнее покраснела (хотя, куда уж там больше!)

Макс, под шумок попытавшийся смухлевать с колодой, получил болезненный тычок вилкой от Кузьмича в руку. На что выматерился и продолжил сдавать игрокам карты, наблюдая за мрачной картиной за столом. А картина и впрямь становилась таковой: ночь, с одной стороны беседки - кусты, плавно переходящие в ельник, со второй - поляна, озаренная лишь светом догорающего костра. Мы — весьма разношерстная компания за столом, заваленным костями и пустыми тарелками, между которых башнями возвышались бутылки с водкой, коньяком, пивом, и небоскребы — пакеты сока. Освещалось все это тусклой лампочкой, ввинченной в хилый, деревянный потолок, над столом. Все притихли.

- Мой юный друг, кто бы говорил! У тебя самой, стоит винда гейской сборки, - не выдержал Макс, сдавая карты и откровенно потешаясь над Оксаной. Хоть он и был лет так на 5 ее младше, но по ним это было незаметно.

- А что поделать, если сборка от «Блю мун гей компани» круче любого твоего взлома?

Эти двое умеют замечательно заводить толпу и прекрасно ее остужать. Кузьмич, видя, как разворачиваются дела, первым сдаваясь и сбегая от любого щекотливого спора, демонстративно поднялся и отправился отдыхать, мотивируя поздним временем и усталостью.

Оставшиеся тихо сидят, попивая кто пиво, а кто сок. Напряжение снимает, как всегда Алик, стремясь захватить всеобщее внимание. Он врубает музыку и подталкивает на выход Марину. Танцевать, так танцевать.

Дискотечные танцы — лучший способ выгнать наружу накопившуюся энергию. Через пару минут за столом остались сидеть Макс и Ксюша, перечерчивающая на салфетке игровое поле на двоих. Алик задорно выплясывает в центре круга, поочередно заигрывая то с Мариной, то с Олей, то с Таней. Ира косится на все это и, демонстративно развернувшись к Алику спиной, начинает зажигать со мной и Женькой.

Некоторое время мы весело «дрыгаемся» в такт задорной попсы, не замечая, как к нам подтягиваются, танцующие у соседних беседок. Темнота, алкоголь, костер и музыка — что еще надо банде «голубых воротничков» для счастья?

Одним глазом замечаю, как поляну тихо покинул Алик и неизвестная деваха, в последнее время активно отвечающая на его знаки внимания. Марина моментально приуныла и отошла с Таней «передохнуть». Жека, пританцовывая, направился к магнитофону. Отыскав «медляк», пригласил Таню, подмигивая мне в сторону воркующих девушек.

Признаюсь, танцевать мне уже не хотелось совсем. Ибо за то короткое время, что мы плясали, я успел: два раза споткнуться о траву и раз откровенно грохнуться на нее. Танцор из меня хреновый.

Пока шел в сторону Оли, ее перехватила Ира, и мне осталась Марина — совсем не лучший вариант. Краем глаза заметил, как к Оксане подкатил какой-то товарищ, и чинно протянув ей руку, увлек на поляну. Я бы не рискнул. Если кого-то я и боюсь в нашей компании, то это ее. Максу оставался лишь удел фотографа, чем он тут же и занялся.

Вдоволь отведя душу и устав, мы уселись за стол. Алика так и не наблюдалось. Зато, наконец-то, появился Миха. С разгону, заняв место за столом, взял бутылку пива и с жадностью начал пить. Переведя дух, он, как ни в чем не бывало, хлопнул по ноге Ольгу и со смехом заявил:

- Ну, че, Оля, все-таки мужики блядуны, да? Только что проходил тут... - Миша махнул в сторону зарослей, - а там Алик, так энергично взад-вперед двигает. Ну, бля! Хуй всегда себе дыру отыщет.

Сказанное произвело эффект разорвавшейся бомбы. Марина подскочила со скамьи и помчалась в сторону зарослей. Через минуту оттуда раздались возня и вопли. Мы прислушивались. На горизонте появилась Оксана с бутылкой коньяка под мышкой и сигаретой в зубах. Надо признать, она вообще-то, весьма внушительного вида баба, из разряда: и коня на скаку взглядом остановит, и с пожарника взятку возьмет.

- Че притихли?

- Да там, сейчас Марина устраивает геноцид, - весело ответил Женька, указывая на кусты. - Алик по чужим бабам пошел, а гондоны, видать, забыл у нее в сумке.

- Правда, а вы че сидите? Это ж, настоящий цирк, и пропускать такое! Жека, Саня, пошли! - одного взгляда хватило, чтобы мы поднялись и отправились за ней в кусты.

Представшая нам картина, поражала живописностью. Алик, со спущенными штанами и в позе зародыша, скулил под деревом. Дамы устроили бой без правил, целясь в первую очередь в то, что находилось на голове: волосы и физиономии. Визг стоял конкретный, к нему подмешивалось, поскуливание героя-любовника.

Передав бутылку Жене и затоптав сигарету в землю, Оксана двинула к сцепившимся женщинам, схватила обеих за плечи, раскидывая в стороны. Не обошлось без сопротивления, со стороны последних. Неудовлетворенная тем, что помешали их разборкам, неизвестная кинулась на Оксану. Глупо с ее стороны. Марина только злобно верещала и материлась отборным, сапожным матом.

- Ша! - Рявкнула грозная женщина на Марину. Та и заткнулась.

В лунном свете видны, разве что, горящие яростью, глазища. Да слышалось поскуливание Алика. Конечно, я и раньше подозревал, что о нем, у нашего начальника отдела закупки, то есть Оксаны, мнение не ахти какое. Но после сказанных, с чувством отвращения, слов, понял, насколько она его презирает.

- А знаешь, Алик, вот была бы я песиком, то подняла лапку и написала тебе на бесстыжую голову. Что, так яйца жали, что подождать не мог? Или тебе, сука, ничто человеческое неведомо? Или, может, попросить тебя в жопу выебать, чтобы ты успокоился. Веришь, будь у меня хуй — выебала тебя, как резиновую щелку, - соперницы, тем временем, сменили свой гнев на милость, точнее, пошли на выручку горе-любовнику.