Когда донеслись первые звуки, она сразу поняла, что именно их и дожидалась, лежа в темноте. Поначалу хрустальные ноты почти сливались с дождевыми каплями. Потом громкость увеличилась и звуки обрели мелодию.

Диана еще немного полежала в постели, прислушиваясь. Однако ее попытки определить, откуда исходят звуки, оказались напрасны — музыка наполняла комнату равномерно. Животных она не беспокоила. Вооружившись фонариком, Диана выскользнула из-под одеяла.

Свет она не включила. На ощупь выбирая путь, она направилась к лестнице. Темп музыки усилился, но звучала она все еще не так громко, как раньше.

Ее нерешительная рука оперлась о косяк открытой двери по соседству с ее комнатой. В ту же секунду луч света устремился ей прямо в лицо и ослепил. Она прикрыла глаза ладонью.

— Прости, не хотела тебя испугать, — сказала Мэри-Джо.

— Я тоже, — отозвалась Диана и включила свой фонарик. Легкие, хрупкие, но звонкие ноты звучали, казалось, повсюду вокруг них. Мэри-Джо, склонив голову, слушала.

— Откуда это? — спросила она.

— Не знаю, — Диана снова направилась к лестнице.

— Подожди. Давай не будем разбредаться в разные стороны. — Мэри-Джо схватилась за ее руку, даже в рассеянности Диана заметила разницу между этим прикосновением и тем, в сарае. У Мэри-Джо были узкие и длинные пальцы, на ладони ощущались небольшие мозоли.

— Спустимся вместе, — прошептала она.

На лестничной площадке они, не сговариваясь, замерли.

— Это не может быть магнитофон или проигрыватель, — зашептала Мэри-Джо. — Электричества все еще нет.

Таинственный музыкант, казалось, вознамерился помочь им. Когда они добрались до двери библиотеки, музыка внезапно прекратилась.

— Не заходи туда, — предупредила Диана. — Там по всему полу осколки алебастра и кирпича, а мы обе босиком, можно порезаться.

— Могу себе представить, что они там натворили!

Два луча обшарили библиотеку, высветив зияющую пустоту на месте прежнего камина, замусоренный пол, накрытую тряпками мебель. Мэри-Джо задержала свет своего фонарика на стереоустановке, потом перевела его на пианино.

— Заметила что-нибудь? — спросила она.

— Нет. Опять ничего.

— Значит, это не впервые.

— Уже в третий раз. А ты?..

— Не припоминаю, чтобы слышала нечто подобное.

— Ты воспринимаешь все как-то уж очень спокойно, — сказала Диана.

— Ты тоже.

— Мне это не в новинку. Впрочем, ты права, это странно. Мне ни разу не было по-настоящему страшно. Я только злилась, что кому-то хочется меня напугать, а страха… Нет, страха я не испытывала.

— Уверена в таком случае, что ты успела сделать самую элементарную проверку: спрятанные динамики, скрытая проводка и все такое? Так. Стало быть, нет смысла повторять поиски в таком разгроме и без света. Займемся этим завтра, но только к вечеру, я раньше приехать не смогу — работа.

— Нет, — после паузы сказала Диана. — Я лежала в темноте и думала, какая же я эгоистка, если прошу у тебя помощи. Поэтому не надо…

— По-моему, как раз сейчас тебе без поддержки не обойтись.

— Но только не твоей, прости. Нам лучше опять разойтись по спальням. Представление окончено.

— Я тоже не спала, — поспешно перебила ее Мэри-Джо. — И приняла решение еще до того, как донеслась эта музыка. Я от души надеюсь, я просто молю Бога, чтобы ты оказалась не права, чтобы на самом деле с Брэдом ничего не случилось. Однако у тебя достаточно оснований начать расследование. Если подумать, на твоем месте я поступила бы так же. Правда, какой бы трагичной она ни была, лучше неизвестности.

Диана остановилась у подножия лестницы.

— И все-таки нет, — повторила она. — Я не должна просить тебя о помощи, и не только потому, что у тебя своих хлопот предостаточно. Если я права, это может оказаться попросту опасно.

— Я как раз размышляла, понимаешь ли ты это.

— Да, особенно после того, как меня чуть не задавили ворота.

— Не могу себе представить, как такое могло быть подстроено, — сказала Мэри-Джо не очень уверенно. — Это был несчастный случай и ничто другое. Но уж если тебя так заботит моя безопасность, то проще всего будет никому не говорить, что я тебе помогаю.

— Ты и не будешь мне помогать. Ты уже сделала больше, чем сама догадываешься, позволив мне выговориться и приняв мои слова всерьез. Тебе трудно даже представить, какое это облегчение!

— Быть может и могу, — пробормотала другая женщина и слегка помотала головой, словно стряхивая с себя оцепенение. — Разговоры — разговорами, но они не заменят действий.

— Учти, я не позволю тебе высовываться.

— Не вижу, как ты можешь мне помешать, — сказала Мэри-Джо холодно. — В любом случае, я уже высунулась так далеко, что у меня шея, как у Алисы после глотка из волшебной бутылочки. Что изменится, если я еще чуть-чуть высунусь?

Представление на этом действительно окончилось. Непонятно почему (Диана не смогла бы этого объяснить), она улеглась в постель в полной уверенности, что больше ничто не помешает ей заснуть. Сон, однако, не пришел сразу. Ей бы радоваться, что у нее появилась верная подружка, особенно такая рациональная и хладнокровная, как Мэри-Джо. Ведь как раз сейчас ей не хватало капли чужого здравого рассуждения, поскольку ее собственные мысли пришли в крайний беспорядок и среди них стали возникать предположения, которые раньше она отмела бы как абсурдные. Косвенные доказательства множились. Эти более чем странные моменты дежа вю… Хотя нет, слово сюда не подходит. Она испытывала не странное чувство узнавания, когда видишь или ощущаешь что-то впервые. Скорее, она видела другой мир глазами обитателя этого чуждого ей мира. И музыка. Была ли она звуками, доносившимися из того же мира? Запах роз. И, наконец, наиболее физически ощутимое проявление, которое оставило в недоумении ее тренированный адвокатский ум — загадочное прикосновение невидимой руки.

Она натянула одеяло поверх головы, словно по-детски надеялась защититься от мыслей, угрожающих ее рассудку. Если позволить себе поверить в самое страшное, она как раз и окажется на грани помешательства.

Она медленно, словно скользя, перешла от сна к яви. Луч солнца падал ей прямо на смеженные веки. Некоторое время она лежала неподвижно в предвкушении, как ребенок в рождественское утро. Это будет поистине восхитительный день. Сегодня она увидит его.

Луч солнца падал ей прямо на смеженные веки. Некоторое время она лежала неподвижно, удивляясь, почему она чувствует себя счастливой, словно ребенок в рождественское утро. Должно произойти что-то чудесное. Или уже произошло?

Она почувствовала теплое и влажное прикосновение к своей щеке, а в носу нестерпимо защекотало. Она чихнула и села в постели. Маленькая белая кошка перевернулась, выставив все четыре лапы вверх, и выкатила на Диану недовольный взгляд голубых глазенок.

— Ты совершенно права, пора вставать, — сказала Диана. Снаружи было слышно, как к дому подъезжали машины. Ничего удивительного, что она проспала. То одно, то другое, и у них с Мэри-Джо выдалась напряженная ночь.

Мэри-Джо. Вот откуда приятные ощущения при пробуждении. Едва ли стоило так откровенно радоваться, что вовлекла в свои проблемы постороннего человека, но разве могла она не ликовать в душе, зная, что приобрела верную союзницу. Мысль оказалась столь радостной, что Диана обратила мало внимания на боль и тяжесть во всем теле, когда выбиралась из-под одеяла. Как она ни вертелась, синяков и ссадин разглядеть не смогла, но чувствовала их преотлично. Она стянула волосы в простенький хвостик вместо обычной французской «корзинки» — от шпилек в голове придется на время отказаться. Какое счастье, что шишка не будет заметна!

При этом она начисто забыла, насколько будут бросаться в глаза другие приметы вчерашнего происшествия. Она налила себе кофе, заботливо приготовленного Мэри-Джо, и собралась прочитать оставленную ею на кухонном столе записку, когда распахнулась дверь и на пороге появился Уолт.