— И что в этом оскорбительного? — спросил судья, — по Конституции все люди равны, независимо от расы и религии.

— Но он сказал, что написанное в библии несовместимо с цивилизованным миром!

Судья пожал плечами:

— Так многие говорят. И это не считается оскорблением. У вас еще что-нибудь? Нет? В таком случае, ваш протест отклонен. Продолжайте, свидетель.

Вновь церемонно поклонившись судье, Чизвик продолжал:

— В бумагах мистера Остенбрю описаны типичные проблемы первобытной общины при ее взаимодействии с цивилизацией НТР. То, что выбраны лишь случаи, связанные с фирмой «Цезарь», принадлежащей Ледфилду — совершенно не важно. Так традиционная община эскимосов могла бы подать в суд на любое кафе, где чай и кофе продаются, а сахарницы стоят на столах и каждый берет, сколько хочет. Известен случай, когда человек из подобной общины, впервые увидев такое изобилие, съел невообразимое количество сахара и получил тяжелое отравление. Первобытные общины способны научиться применять винтовки, автомобили и даже компьютеры. Но они не могут существовать в социальной среде, которая создает эти высокотехнологичные предметы. Такая среда с ее свободой, многообразием, изобилием, динамизмом растворяет их, как горячий чай растворяет кусочки сахара. Молодежь теряет уважение к главам традиционных семей и тяготеет к стилю жизни цивилизованных сверстников, поскольку этот стиль свободнее и интереснее. Конечно, это порождает ряд проблем, в точности таких, какие описаны в бумагах моего оппонента. Мистер Остенбрю правильно предъявил обвинения не Ледфилду, а мне, как представителю науки. Еще лучше было бы предъявить их всей цивилизации НТР. Ведь в чем обвиняют Ледфилда? В том, что он давал информацию о таких потребностях, которые первобытная община не могла удовлетворить, а общество эпохи НТР — может. Самая ужасная из этих историй вот, — Чизвик потряс в руке несколькими листами бумаги:

— 18-летняя девушка, назовем ее Мэри, покинула отчий дом, с благословения родителей выйдя за муж за 22-летнего юношу, назовем его Джон. Оба молодожена происходили из патриархальных семей со строгими внутренними правилами. Едва освободившись из-под отцовской власти, Мэри начинает делать вещи, которые ей раньше запрещали, в частности посещать эротические сайты. Через пару месяцев она находит сайт фирмы «Цезарь» и вскоре становится посетителем клуба виртуальных игр с эффектом присутствия. А еще через месяц Мэри уходит из дома и пишет мужу по e-mail предложение заочно оформить развод без взаимных претензий.

Джон отказывается, зная, что Мэри беременна от него, а в случае такого развода он потеряет юридическое отношение к своему будущему ребенку. Следует повторное предложение о разводе, к которому приложена копия справки о произведенном аборте. В отчаянии Джон пытается покончить с собой и оказывается под наблюдением психиатров. Узнав об этом, Мэри обращается в суд и получает развод по основанию психической невменяемости мужа. Затем Мэри информирует банк, предоставивший ссуду на покупку дома. Банк блокирует счет и расторгает кредитный договор, Джона выселяют, а его имя попадает в черный список. После этого он выбрасывается из окна и врачам не удается спасти его жизнь.

Как такое могло произойти?

Начнем с брачных обычаев в общинах, к которым принадлежали эти молодые люди. Добрачный сексуальный опыт табуирован, и даже в школе юноши и девушки учатся раздельно. Их знакомство и заключение браков происходит, как правило, с подачи старших родственников. То есть, юношу и девушку укладывают в постель, чтобы они, по выражению моего оппонента, «спаривались». Что они при этом испытают, не важно. Секс в этих общинах рассматривается лишь как способ размножения. Неуверенному юноше обычно удается совершить с испуганной девушкой нечто, напоминающее торопливый акт некрофилии, и излить в ее тело сперму. Происходит зачатие.

Если молодые люди не знают о том, что нормальный половой акт выглядит существенно иначе, то они полагают, что все так и должно быть. Будь община идеально изолирована, так могло бы происходить из поколения в поколение. Но в обществе НТР информация доступна любому, кто нажимает кнопку. Стоило Мэри оказаться вне зоны физического контроля со стороны родительской семьи, как она узнала о том, что такое чувственная любовь. Источником информации об этой естественной и привлекательной стороне человеческой сексуальности могли с равным успехом стать художественные фильмы, эротические арт-клипы и образовательные сайты гуманитарного направления. Далее Мэри оказалась на сайте, где предлагались услуги виртуального секса…

Чизвик обратился к Ледфилду.

— Лейв, вам знаком случай, о котором я говорю?

— Да, Дориан. Этой была крайне неприятная история для всех нас…

— Представляю. А вы помните, какие именно услуги приобретала эта девушка?

— Да, помню. После консультации с нашими психологами она выбрала «Страну цветов». Это один из сценариев с фейри, разработанный для социального проекта «Программа реабилитации лиц, подвергшихся сексуальному насилию». Если суд не возражает, я кратко расскажу об этом проекте.

— Рассказывайте, — согласился судья, — я вижу, что иначе вообще не понять, о чем речь.

Лейв кивнул головой и продолжил:

— «Страна цветов» это виртуальный мир, полностью свободный от насилия. Она выглядит, как тропические джунгли, превращенные в уютный парк, где каждое растение цветет по-своему. Всюду — на земле, в кронах деревьев, в небольших чистых водоемах — обитают нежные, очаровательные создания. Пушистые зверушки, мурлыкающие, когда их гладят. Яркие поющие бабочки. Огромные и очень забавные улитки, на которых можно кататься верхом. Все они просто играют с гостьей, хотя эти игры несут легкий, почти неуловимый эротический подтекст. Позже появляются фейри. Грациозные антропоморфные существа, обнаженные тела которых скользят между деревьев. Фейри любят плескаться в водоемах, петь, танцевать, загадывать загадки и секретничать. В начале юноши-фейри стараются не приближаться к гостье на расстояние физического контакта, а вот девушки-фейри очень быстро принимают гостью в свои игры… Если позволите, я покажу короткий видеоклип, всего несколько минут, и дам некоторые комментарии.

— Ладно, раз уж начали, — сказал судья Морн, — прошу техническую службу воспроизвести запись, представленную защитой.

…

На берегу ручья, рядом с миниатюрным водопадом, под куполом густых крон деревьев, покрытых яркими лиловыми цветами, три обнаженные девушки (точнее, одна девушка и две фейри) играли в занятную игру. Девушка и фейри, вооружившись набором красок, пальцами рисовали на теле второй фейри бабочку. Рисунок был готов через пару минут. Нарисованная бабочка внезапно ожила, отделилась от кожи фейри, пару раз сложила и развернула крылья, а затем легко взлетела в воздух, сделала круг над ручьем и исчезла в кроне деревьев. Все захлопали в ладоши, а потом поменялись местами, и теперь роль «холста» стала выполнять другая фейри. На ней нарисовали лягушку, которая, ожив, прыгнула в ручей и с мелодичным всплеском исчезла под водой, а роль «холста» перешла к девушке. Рисунок на ее теле, видимо, должен был представлять собой большую зеленую гусеницу, но в какой-то момент тональность игры плавно поменялась. Теперь пальчики двух фейри просто гладили кожу девушки, скользили вокруг сосков, двигались вниз, к бедрам. Все более нежные и откровенные ласки, приводили девушку во все более сильное возбуждение, она изгибалась всем телом, подставляя подружкам то грудь, то живот, то внутренние поверхности бедер. Еще немного и наступила кульминация, или, как говорят сексологи, «мультиоргазм». Гусеница, частично изображенная на теле девушки, как-то сама собой дорисовалась и неторопливо уползла в прибрежные заросли.

Клип закончился.