В голографической области появилась панорама широкой прерии. В поле зрения возник кентавр. Мощный конский корпус плавно переходил в немногим менее мощный мужской торс. Кентавр внимательно осмотрелся. Ноздри раздувались, принюхиваясь к ветру, шевелившему жесткие курчавые волосы на красиво посаженной голове. Вдруг кентавр сорвался с места в галоп.

— Почуял добычу, — прокомментировала Эвридика, — сейчас вы ее увидите.

Съемка шла из-за спины кентавра. Был виден его мощный круп и спина, а в нескольких сотнях метров впереди маленькая бегущая фигурка. Расстояние быстро сокращалось и вскоре стало видно, что это хорошо сложенная обнаженная девушка. Когда кентавр сблизился с ней примерно на двадцать шагов, камера переместилась вперед. Еще немного и конский бок толкнул девушку в плечо с такой силой, что ее бросило на траву лицом вниз. Она попыталась вскочить, но кентавр передним копытом наступил ей на спину между лопаток, принудив лечь.

— Самым сложным было сконструировать этого монстра так, чтобы он мог справиться с финальной частью задачи, — сказала Эвридика.

— Не представляю, как это может получиться, — заметил Лейв, — геометрия не та.

Кентавр, тем временем, был уже над девушкой. Человеческий торс наклонился, так что руки удерживали ее за плечи. Конское тело встало на колени и изогнулось крутой дугой. Камера переместилась назад, стало видно, как напряженный фаллос длинной в локоть, скользит по загорелым упругим ягодицам девушки. Она пытается увернуться, но задние ноги коня сжимают ее с боков, не давая сдвинуться с места. Несколько секунд и конский инструмент с силой входит в нее. Девушка издает сдавленный крик ужаса и боли, а спина распаленного кентавра начинает сгибаться и разгибаться, постепенно увеличивая темп. Камера вращается по кругу, фиксируя все детали картины.

— Что вы чувствуете? — спросила Эвридика.

— Что мне может не хватить виски, — буркнул он, делая глоток из стакана.

— Как вы думаете, кто клиент?

— Раз вы спросили, значит, видимо, девушка.

— Верно, — кивнула она, — в данном случае клиент женщина. Но бывает и наоборот, а бывает, что клиенты — оба. Сложность в том, что без подготовки человеку не справиться с управлением этим телом. Приходится несколько часов тренироваться. Бывает еще вариант с кентавром и кентаврицей. Это действительно эротично. Хотите попробовать?

— Нет, благодарю, я несколько старомоден.

— Тогда смотрим дальше?

Лейв кивнул.

— Типичная монстрофилия довольно безобидна, чего нельзя сказать об антропопирофилии, антропопиротрофии, симфорофилии, биоксенофилии, механотомофилии….

— Стоп, стоп, — перебил Лейв, — это, кажется, древнегреческий… Знаете, Эвридика, мертвые языки это мое слабое место. В общем, я ни слова не понял.

— На самом деле все просто, — успокоила девушка, — антропопирофилия это когда людей сжигают заживо или как-то еще уничтожают высокой температурой. Электрической дугой, расплавленным металлом, и т. д. Антропопиротрофия это когда заживо готовят людей в кулинарном смысле, как пищу. Запекают в печи, зажаривают на вертеле, варят в котле, или в каком-нибудь еще приспособлении. Симфорофилия это когда устраивают катастрофы. Цунами, оледенения, извержения вулканов, землетрясения, падения астероидов, крушения самолетов или кораблей, военные действия всех видов, от первобытных до термоядерных…

— Наверное, я тупой, — снова перебил Лейв, — про маньяков и сожжения я читал что-то в связи с инквизицией, о маньяках-людоедах я знаю по «Молчанию ягнят» и «Ганнибалу», но катастрофы это выше моего понимания.

Эвридика покачала головой.

— Ничего вы не знаете. Суть антропопирофилии не в убийстве человека мучительным способом, а в полной дезинтеграции его тела до состояния праха. Это как бы инверсия библейского мифа творения, в котором человек создавался из праха. Мучитель при этом может воображать себя фигурой мифологического порядка, властителем материи.

— Вот почему я с подозрением отношусь к сильно религиозным людям, — заметил Лейв.

— Я могу продолжать? — спросила виртуальная модель.

— Да, конечно. Извините, что перебил.

— Суть антропопиротрофии, — продолжала она, — не в приготовлении и поедании мяса жертвы «a la доктор Лектер», а в предельной власти мучителя над жертвой. Обычные истязания низводят жертву лишь до уровня страдающего животного, а кулинарные операции превращают ее в неодушевленное сырье, в кусок мяса, предназначенный для ростбифа, котлет или бульона.

— Вот до чего доходят придурки, в детстве мучившие кошек, — сказал Лейв, — извините, я опять вас перебил. Что там дальше?

— Симфорофилия. Это еще один способ того же достижения предельной власти. Жертва лишается индивидуальности и становится функциональной вещью. Ее способность страдать предстает утилитарным свойством, благодаря которому к ней можно применять тот или иной метод истязания. Симптоматично, что клиенты часто выбирают для этого извращения библейские сюжеты. Всемирный потоп. Уничтожение Содома и Гоморры. 10 казней египетских. Они достигают оргазма, лишь ощутив себя карающим божеством…

— Вы психолог? — спросил он.

— Нет. Просто в мою память заложено несколько тысяч работ по психоанализу. Я могу продолжать?

— Конечно, Эвридика. Я вас внимательно слушаю.

— Биоксенофилия это экстремальная монстрофилия, когда монстр опознается, как что-то чуждое человеку. Гигантское насекомое, или паук, или спрут.

— Что-то я не понял. А как реализуется половой акт с пауком, пусть даже и с гигантским?

— Половой акт в этом случае замещается каким-либо специфическим действием. Паук, например, вонзает в добычу свои челюсти и впрыскивает яд с желудочным соком. Жертва переваривается заживо и высасывается.

— Бррр… — сказал Лейв и сделал изрядный глоток виски.

— Наконец, механотомофилия, — продолжала девушка, — это рассечение человеческого тела при помощи специальных машин. Чаще всего применяется бензопила или гильотина. Но бывают еще мясорубки, устройства для сдирания кожи, для потрошения, мумификации… Представляете, что чувствует человек в манипуляторах механического таксидермиста, заживо набивающего из него чучело.

— Это невозможно почувствовать, — возразил Лейв, — смерть наступит раньше.

— В реальном мире да, — согласилась Эвридика, — но в виртуальной реальности можно поддерживать псевдожизнь и чувствительность сколько угодно. В этом весь смысл.

— Вы хотите сказать, что подвергались такой… экзекуции?

— Именно об этом я и говорю, — подтвердила она, — на техническом жаргоне такой акт называется не экзекуцией, а процедурным интерактивным сценарием.

В голографической области появилось изображение бокса с белыми кафельными стенами и полом. В центре бокса находился оснащенный множеством манипуляторов агрегат зловещего угольно-черного цвета. На раме агрегата с помощью широких лент была зафиксирована обнаженная девушка. По углам бокса вспыхнул яркий свет. Один из манипуляторов, оканчивающийся сверкающим лезвием пришел в движение и начал приближаться к низу живота девушки…

— Какой психопат это придумал? — спросил Лейв.

— Клинический, — сказала Эвридика, — Это был очень модный кутюрье. Согласно диагнозу, он страдал маниакально-депрессивным психозом со слуховыми галлюцинациями.

— А теперь вылечился и вышел из моды?

— Нет. Умер.

…Лезвие плавно вонзилось в тело девушки чуть выше лобка и медленно двинулось вверх, вспарывая живот, а затем грудную клетку до самого горла.

— Понятно. Мне обязательно на это смотреть?

— Желательно. Если вы хотите разобраться в происходящем.

— Ладно, — Лейв пожал плечами и налил себе еще виски.