…Но утро лорда — канцлера Авалона было безнадежно испорчено. Он молча вышел из бассейна, и пихнул спутниковый телефон в руки замершей и испуганной девушки — курьера. Продолжая думать об испытанном унижении, Грейвер подождал, пока четыре девушки, выполнявшие функции массажисток и мойщиц, нежно разотрут его тело пушистыми полотенцами, и оденут в тогу из снежно-белого шелка. После этого, он, не чувствуя особого аппетита, направился в зал для завтраков. По заведенному порядку, рапорты, доносы и прочие сообщения, он выслушивал там.

В первую очередь Грейвер решил выслушать сержанта охраны из Эссома, поместья Илбриджа, куда вчера, сразу после прибытия, поехал Людвиг, племянник покойного Джозефа. Этот Людвиг унаследовал долю в Авалоне и поместье Эссом спонтанно, в результате какого-то вздора в завещании Джозефа, и теперь предстояло решать: не создаст ли случайный человек серьезных проблем? Очень не хотелось устраивать ему «несчастный случай». Еще одна случайная смерть через короткое время после гибели Джозефа на охоте, могла вызвать многочисленные подозрения. Лучше бы включить Людвига в общее дело — если, конечно, он к этому пригоден…

— Давай, сержант, говори, я тебя слушаю, — пробурчал лорд — канцлер.

— Э-э, — сержант поскреб пятерней в затылке, — мистер Грейвер, я не умею по-светски переиначивать слова. Разрешите доложить прямо, как есть.

— Хорошо. Докладывай простыми словами.

— Ну, если простыми… — сержант опять почесал в затылке, — …Этот младший Илбридж похож на старшего. Ему тоже нравятся охотничьи ружья и девочки-малолетки. Но есть разница. Младший Илбридж… Я извиняюсь, мистер Грейвер, но…

— Что — но?

— …Но он, по-моему, алкоголик, и у него по пьяни течет чердак.

Сержант для иллюстрации постучал себя кулаком по макушке и продолжил.

… — Младший Илбридж вчера взял себе девчонку, прямо с плантации, потом взял еще ружье и повел эту дуру на озеро, учить уму-разуму. Заставил ее плясать голышом, как делал старший Илбридж, а потом повел обратно в усадьбу. А за обедом выжрал целую бутылку виски, почти не закусывая. Ну, как при запое.

— Дальше? — буркнул лорд — канцлер.

— Ну, дальше он взял ружье, выстрелил два раза в потолок и приказал всей прислуге построиться во дворе. И чтоб подняли новозеландский флаг. Этот Людвиг, он ведь из новозеландского Нортленда. Киви-деревенщина, как говорит наш лейтенант.

— Вашему лейтенанту надо быть повежливее, — буркнул Гревер, — Что дальше?

— Дальше, он заставил прислугу стоять по стойке смирно, и петь новозеландский гимн. Никто не знал слова. Он сказал Аджану Раис-Оглу распечатать с компьютера и раздать всем, кто умеет читать. Ну, как-то начали петь. А Людвиг кричал, что все фальшивят, и стрелял в воздух, для испуга. Потом он пошел в кусты блевать, а потом сел в гостиной смотреть телевизор и заснул. А к ужину проснулся, немного поел, выпил полбутылки шампанского, и пошел трахать девчонку. Девчонка визжала с перепугу, а Людвига так развезло после шампанского, что ничего не получилось. Тогда, он заехал девчонке по морде, подбил глаз, и стал кричать, что все в доме шумят и мешают трахаться. Потом снова пошел блевать. Потом вернулся, и повел девчонку во двор расстреливать.

— Расстреливать? — переспросил Поул Грейвер.

— Да. Он кричал, что она ведьма, потом поставил ее к стенке, стрельнул, попал в окно, сказал, что ружье кривое, и приказал Раис-Оглу принести другое ружье. Тот, конечно, притормозил, и дождался, пока Людвигу надоест эта игра. И точно. Ему надоело, он приказал, чтобы девчонку уложили спать, а перед сном дали ей килограмм шоколада. Потом он пошел, сам взял в баре бутылку ликера, сел смотреть порно по телевизору, уронил бутылку, полез за ней под стол, и заснул. А Аджан Раис-Оглу заранее позвал доктора Голдбана, тот подошел, посмотрел, и сказал: «риска нет, пусть проспится».

— Вы так и оставили Людвига под столом?

— Нет, мы потом приказали прислуге, чтоб его помыли и отнесли в кровать.

Лорд-канцлер медленно кивнул и произнес.

— Хорошо. Я надеюсь, он уже проспался. Поезжай в Эссом и привези его.

— ОК, мистер Грейвер. Но он ведь, наверное, захочет опохмелиться, а дальше…

— И что, сержант?

— Ну, он приедет сюда уже в хлам пьяный. Что я, алкоголиков, что ли, не знаю.

— Хорошо, — лорд-канцлер снова кивнул, — мы посмотрим на него пьяного. Поезжай, привези его, и побыстрее, но вежливо. Ты понял?

— Я понял, мистер Грейвер. Уже еду.

Проводив взглядом сержанта, лорд-канцлер поудобнее устроился в кресле, жестом потребовал чашку кофе, и задумался. То ли Людвиг действительно алкоголик, что в принципе не исключено. Его бизнес там, в Нортленде, лесопилка, а во всем мире на лесопилках пьют… Но, мера безобразий как-то слишком велика для первого дня на Авалоне. Значит, возможно, Людвиг притворяется. Если так, то вопрос: зачем? Тут в голову лорда-канцлера пришла мысль, что подозрения на счет Людвига могут быть следствием мнительности, вызванной испорченным настроением. Он снова вспомнил разговор с мистером Белкрайтом, и поморщился. Как это мерзко, когда внешний мир вторгается в жизнь лорда-канцлера Авалона и бестактно напоминает о той далеко не верхней ступеньке на бизнес-лестнице, которую занимает некто Поул Грейвер… Лорд-канцлер взял с серебряного подноса чашечку кофе, сделал глоток, и буркнул.

— Пусть докладывают старшие по плантациям. Я послушаю. Но кратко.

— Я повинуюсь, милорд, — откликнулся мажордом, и низко поклонился.

…Лорд Грейвер начал слушать монотонные доклады про то, как выращивается и как обрабатывается урожай, как плодятся люди, свиньи и лошади, и как идет освоение и ирригация юго-западных участков, и что известно о туземцах. Это было скучно, хотя необходимо. В другие дни, эта скучная процедура даже нравилась Грейверу, ведь она придавала основательность его титулу в Авалоне. Но сегодня, после разговора с этим подонком Белкрайтом, все воспринималось не так… Лорд-канцлер потребовал стакан ананасового сока, и мысленно вернулся к утренним событиям… Негодяйка-курьер со спутниковым телефоном в руке. Тупая рабыня. Испортила утренний прием ванны… Разумеется, Грейвер понимал, что девушка-курьер не виновата в звонке Белкрайта, но желание наказать кого-то за испорченное утро было сильнее логики.

Когда последний из старших по плантациям закончил доклад и откланялся, Грейвер повернулся к мажордому и лениво произнес.

— Я хочу покататься в коляске. Распорядись, чтобы запрягли вместо пони ту дурочку, которая была сегодня утром курьером. Ей больше подойдет роль лошади.

— Запрячь эту девушку вместо пони? — удивленно переспросил мажордом, — но милорд, упряжь сделана для лошади и не подойдет к человеку.

— Придумай что-нибудь, — тоном, не терпящим возражений, ответил Грейвер.

Через полчаса он убедился в изобретательности своего мажордома. Упряжь оказалась отлично подогнана к девушке, а в легкую коляску был положен тонкий хлыст — очень полезная штука, если хочется чтобы «лошадка» бежала резвее. Прокатившись таким образом вокруг акрополя Авалона, по дорожке, идущей параллельно рву вдоль всей городской стены, лорд-канцлер пришел в замечательное настроение. Перед началом традиционной встречи в Палате Великого Собрания, он додумал некоторые детали. В частности, он пришел к выводу, что девушка, игравшая на арфе, во время утреннего омовения, сильно фальшивила, поэтому тоже должна быть превращена в пони… Когда лорды расселись по местам, Грейвер изложил им предложение о сегодняшних играх в Колизее: устроить гонки упряжных колясок на дюжину кругов…

Людвиг Иллбридж приехал, когда лорды, после собрания и обеда уже начали занимать места на трибунах Колизея, и был встречен суетливым толстым лысым мужчиной лет немного меньше 60-ти, одетым в золоченую тогу.

— Лорд Илбридж, я весьма рад знакомству с вами. Я лорд Эйб Шепард, распорядитель Колизея.

— Уф… — произнес Людвиг, икнул, и ответил, — я тоже рад, лорд Эйб. Хотя, если честно, сегодня я слегка не в форме… Акклиматизация, знаете ли.