— Обалдеть… — изумленно произнесла Фокси, — Это объемный портрет Ктулху?

— Это голографическая проекция 3D портрета в исполнении Марка и Синти.

— А почему я не видела раньше?

— Это потому, — ответил Харрис, — что требовалась твоя спонтанная реакция удивления и восхищения. Ты сейчас отлично сыграла, потому, что не играла, а реально удивилась.

— Понятно, — сказала она, — А давай, я еще раз удивлюсь: у тебя здесь припрятан термос с горячим кофе со сливками и толстый сэндвич с сыром и колбасой.

— Как ты угадала? — удивился босс «ExEx».

— Я рассчитывала на твой инстинкт самосохранения. Ты же не мог не догадаться, как я проголодаюсь после выдающегося штурма скальной стены.

— И ты чертовски права, — заключил он, открывая сумку, где был термос и сэндвичи.

Впрочем, это был только перекус, а настоящий ужин ждал команду по возвращении в деревню Моа-Моа. Аппетит после сегодняшних авантюр у всех был отменный.

После ужина, команда собралась на лоджии (игравшей роль холла). По кружкам было разлито пальмовое пиво, и началась непринужденная болтовня под ритмичный шум морских волн, накатывавшихся на берег за полосой кустарника, под жужжание ночных насекомых, которые прилетали из джунглей и кружились под лампочкой над столом. В начале вечернего пати, на картах разыграли очередность пользования местным душем. Выиграла Фокси. У нее было подозрение, что остальные жульничали в ее пользу. Ну и ладно, в конце концов, сегодня это было справедливо… Она перебросила через плечо полотенце, и отправилась на «умывальный балкончик».

За 20 минут, пока она плескалась под искусственным дождиком, на лоджии произошла короткая встреча, о которой Фокси узнала, когда вернулась туда.

— Тут Конг Ксет заглядывал в гости, — сообщил Харрис, наливая в ее кружку ароматного цветочного чая, — и, знаешь, он весьма позитивно отзывался о твоем скалолазании.

— А разве он видел? — удивилась она.

— Конг Ксет — шаман, холо, — с легкой иронией ответил Олбен, — у него везде глаза.

— Скорее не у него, а у здешних молодых фермеров или охотников, — поправила Инге.

— Или у фото-охотников, — небрежно добавил Тедди.

— Так или иначе, — продолжил Харрис, — твои спортивные успехи впечатлили шамана.

— Его впечатлила экологическая тактичность, — уточнил Джимми, — летучая лисица.

— Что — летучая лисица? — снова удивилась Фокси.

— Не знаю, — оператор «Iron Star» пожал плечами, — шаман считает, что твои действия значили нечто… Нечто, определяющее всю нашу команду, как «своих», понимаешь? Теперь мы не просто гости, а… Нечто более близкое для туземцев племени дони.

— Возможно, — предположил Олбен, — эта летучая лисица их тотемное животное.

— А, по-моему, — сказала Инге, — дело не в тотеме, а в том, что Фокси поступила с этим симпатичным существом по-человечески, причем в такой обстановке, в которой люди действуют искренне. Фокси, получается, что ты замечательная девчонка, ты знаешь?

Фокси улыбнулась и хлопнула ее по плечу.

— Значит, ты тоже замечательная. Понимаешь, любой нормальный человек, встретив пушистое существо вроде бельчонка или котенка, поведет себя с ним по-человечески. Наверное, где — то в генах прошита симпатия к маленьким и пушистым.

— О! — Инге сделала большие глаза, — Да ты философ! Или даже поэт, черт возьми!

— Короче, — подвел итог Джимми, — шаман согласился выполнить одну мою просьбу, на которую раньше отвечал уклончиво. Речь идет о колдовском ритуале. Не о ерунде для туристов, а о настоящей древней магии племени дони. Конг Ксет совершит ритуал на площадке около дольмена, завтра поздним вечером, когда взойдет луна.

— И тебе разрешат это снимать на видео? — спросила Фокси.

— Да! Ты представляешь? Шаман согласился на видеосъемку! Правда, есть два условия. Первое: никакого искусственного света. Второе: участвуют все, кроме меня.

— Ты, блин, неплохо устроился! — возмутилась она.

— Что ты на меня наезжаешь? Кто-то же должен снимать, верно?

— Хм… Много ты снимешь при лунном свете.

— Я сниму все, что надо! Ты недооцениваешь возможности продвинутых видеокамер.

— А как быть с безопасностью, Джимми? Ночь, дикое место, странная компания…

— Послушай, Фокси, ты же понимаешь: шаман знает, что делает. А ему совсем не надо, чтобы с нами случились неприятности.

Харрис положил ладонь на плечо Фокси.

— Знаешь, Джимми прав. Компания странная, но у нас нет оснований не доверять этим ребятам. Кстати, Конг Ксет обещал взять с собой хорошо вооруженную охрану.

— Интересное кино, — Фокси вздохнула, — у шамана есть хорошо вооруженная охрана. В джунглях бродят фото-охотники. При луне проводятся колдовские ритуалы…

— И что? — спросил Харрис.

— Ничего. Я просто перечислила странности. Если вас все это не беспокоит…

— А тебя это беспокоит? Ты чувствуешь угрозу? Что тебе говорит интуиция?

— Интуиция говорит мне, что угроза есть, и очень серьезная, — Фокси сделала паузу и добавила, — но это угроза не для нас, а для кого-то другого.

— Тогда в чем проблема? — спросил Джимми Декстон.

— Проблема в том, — ответила она, — что интуиция может подводить меня.

— Если угроза есть, — произнес Олбен, — то она не зависит от того, пойдем мы ночью к дольмену, или не пойдем. Правда, Фокси?

— Правда, — она наклонила голову, — ладно, я попробую не быть слишком мнительной.

— Наша задача на сегодня — выспаться, — констатировал Олбен.

Полукольцо из нескольких людей на берегу. Они сидят на земле в одинаковых позах: скрестив ноги и положив ладони на колени. Все, кроме одного. Конг Ксет, шаман, тихо, будто охотящийся хищник семейства кошачьих, ходит взад-вперед около костра. Его длинная тень скользит по фигурам сидящих людей. А на костре стоит старый, сильно закопченный котелок — обычный, железный. В нем закипает некое варево.

Шаман прислушивается, снимает котелок с огня, и продолжает прохаживаться рядом с костром, теперь покачивая котелком. От котелка плывет пар. Вокруг распространяется слабый аромат то ли свежеиспеченного хлеба, то ли свежескошенной травы. Проходит четверть часа. Шаман поднимает котелок на уровень лица и делает маленький глоток. Результат его удовлетворяет, и он передает котелок первому из сидящих полукольцом. Первый делает глоток и передает котелок второму… Котелок медленно идет по рукам. Шаман садится последним в полукольцо, ставит себе на колени небольшой барабан, и начинает монотонно хлопать ладонями по его гулко отзывающейся поверхности.

…Фокси представляла себе действие галлюциногенов, и до какого-то момента ей даже удавалось удерживать сознание и восприятие в реальном мире. Но потом, гулкие удары барабана слились с ударами сердца. Луна превратилась в тусклое, красноватое солнце, висящее низко над горизонтом, а отражение луны в воде расползлось и стало снегом, покрывающим какие-то незнакомые холмы. А чуть вдалеке было свинцово-серое море. Стоявший рядом Харри, одетый в толстый комбинезон, как-то сосредоточенно держал Фокси за руку, обхватив пальцами ее запястье. Ей стало интересно, и она спросила:

— Что-то случилось?

— Нет, ничего, — ответил он, — просто, я определяю твой пульс.

— Мой пульс? А смысл?

— Смысл в том, что при простуде, как правило, сильный поверхностный пульс.

— А-а… И какой у меня?

— В норме, — сказал Харри, — но если говорить о профилактике….

— О профилактике? — переспросила она, почему-то развеселившись.

— Да. В этом климате, может быть…

— …Отличная идея! — перебила Фокси, и они оба расхохотались.

Потом было что-то еще очень веселое, но, когда Фокси вернулась в реальный мир, под луной, у костра, на берегу острова с дольменом, то уже не помнила, что именно. Все участники ритуала понемногу приходили в себя, и начинали делиться впечатлениями. Харрис помассировал челюсть, потер ладонями глаза, и повернулся к ней.