Pour trainer dans un monde sans toi,

 Sans espoir et sans regrets.

 Et si tu n’existais pas,

 J’essaierais d’inventer l’amour...

 Лианелла почувствовала, что стремительно краснеет. Оставалось лишь надеяться, что плотный экваториальный загар маскирует это явление. Получив четкий ответ на свой вопрос, она лихорадочно пыталась понять: что дальше? Примерно полгода жизни в  Меганезии (включая Элаусетстере) дали ей разносторонние знания в области физики отношений между женщиной и мужчиной. У нее на глазах происходили знакомства и флирт, часто сразу переходивший в эту самую физику. Товарищи по дистанционному классу на 1-м курсе Колледжа-Политехника тоже вносили познавательный вклад… Но личного опыта у Лианеллы не было. «Хэй, гло, как на счет камасутры после ужина?» (обычное у канаков-тинэйджеров предложение) - «Нет настроения, бро» (один из двух обычных ответов). Нет - значит, нет. Лишних вопросов никто не задает - таков один из базовых принципов Tiki… А сейчас в голове у Лианеллы прыгали обрывки мыслей.

 …Если Поэте спросит: «Как на счет камасутры после ужина?».

 …Если я отвечу «нет настроения», это будет по-идиотски…

 …Но он не будет спрашивать «почему?». Нет, и нет.

 …А просто решит, что я «ботаник».

 …Зачем я полезла с вопросами?

 …И влипла.

 Емкий студенческий термин «ботаник» (возникший, то ли в Западной Европе, то ли в Северной Америке) означал скучную персону, погруженную в зубрежку и абсолютно бесперспективную в смысле вечеринок, спорта и секса. «Ботаник» - это приговор.

 Обрывки мыслей продолжали метаться между нейронами коры головного мозга.

 …Надо просто сказать «да».

 …Только, лучше немного позже.

 …Потому что, тут нельзя торопиться.

 …Надо сначала лучше узнать друг друга.

 …О, черт, я сейчас рассуждаю, как «ботаник»…

 …Нет-нет, просто я не готова, и надо сменить тему…

 …Et si tu n'existais pas,

 Je crois que je l'aurais trouve,

 Le secret de la vie, le pourquoi,

 Simplement pour te creer

 Et pour te regarder.

 - Это… - прошептала она, - это ведь поет не Джо Дассен… И акцент... Необычный…

 - Акцент конголезский, – ответил Поэтеоуа, - Это канал «Mpulu-TiRa», у них на сайте альбом французских песен прошлого века в местной версии. Здорово, да?

 - Да, это… - она запнулась, - Это очень здорово. А… Ты бывал там?

 - Там – это на Великой Конго, или конкретно в Мпулу, или во Франции?

 - Мм… Я спросила про Конго, но… Про остальное тоже интересно.

 - Ответ «да» во всех трех случаях, - сказал принц, -  но условно, в зависимости от...

 - В зависимости от? – переспросила Лианелла.

 - От геополитических мнений, - пояснил он, - Я был на озере Бангвеу, это в верховьях Великой Конго, но географы говорят, что эта часть речной системы - еще не Конго, а Луапудо. По-любому я там купался, потому что, во-первых, хотелось поплавать, а во-вторых, надо было доказать местным ребятам эффективность «BMP».

 - А что такое «BMP»?

 - Это биопротект широкого спектра. Глотаешь таблетку и на две декады забываешь про любых макро-паразитов: насекомых, их личинок, и червячков, которых там до фига.

 - Брр… - Лианелла передернула плечами, - А крокодилы?

 - Ага! Мне показали традиционную охоту на крокодила. Я был приманкой.

 - Что? Приманкой?!

 - Ну, конголезцы говорили: «Шеф Поэте! Ты все равно лезешь в воду!»... Практичные ребята. Кстати, это не опасно. Наживка, в смысле я, выманивает крокодила, а местные парни сразу налетают толпой и вяжут репшнуром. За живого крокодила канадцы дают хорошие деньги. Это для искусственно-тропического эко-парка в Ванкувере. Был ли я в Мпулу, это вопрос политический. Есть мнение, что Мпулу оттяпало Бангвеу у Самбаи путем агрессивной войны, хотя в Мпулу говорят, что такова воля народа Бангвеулу.

 - Прав тот, у кого больше самолетов и бомб? – с легкой иронией спросила Лианелла.

 - Типа, да. А в Мпулу, после прошлогоднего авиа-перевооружения скопились тысячи легких фронтовых бомберов 22-го года. Я с этим работал. Мы прикинули, как все это использовать для авиакомпании «Mixin», которая принадлежит дочке президента Адэ Нгакве и ее faakane. Классные ребята, кстати. А авиакомпания формально на Цейлоне. Республика Шри-Ланка. Я там тоже отметился, мимолетом.   

 - А во Франции?

 - Аналогично. Я был на Корсике, в порту, транзитом, когда брал груз для французских колоний в Индийском океане. Первая заброска по воздушному мосту над Суэцем, типа, эксперимент. Я командовал сверхтяжелым ground-effect ultra-heavy planer «Hippo-Bat». Прикинь: Корсика - это условная Франция. Сепаратисты FLNC считают, что Корсика неправильно хапнута, и должна быть независимой, а в ЕС мнения разделились…

 Ракетный двигатель опять выключился, и «Mowe» перешел к планирующему полету. Поэтеоуа вытащил из-под сиденья объемистую флягу и протянул француженке.

 - Что здесь? - спросила она.

 - Высотный коктейль из фруктовых соков для гемоглобина. Рекомендуется экипажам, летающим в аппаратах с негерметичной кабиной в эшелоне 5000 метров и выше.

 - Мерси, - она сделала глоток, – вкусно... А почему кабина не герметичная?

 - Потому, что так проще и дешевле. 

 - Так, а космические японские рудокопы будут летать в скафандрах?

 - Нет, у них будет герметичная модель. А это прототип, чтобы заключить контракт.

 - Мм… Чтобы распушить хвост, как ты обычно выражаешься?

 - Точно! Кстати, это первый полет нашего «Mowe-X-glider» вне программы тестов.

 - Первый? – переспросила она.

 - Ага. Но ты не беспокойся, до этого было налетано полтораста тестовых часов.

 - Нет, я не беспокоюсь. Просто… Есть клевая идея, как распушить хвост…

 …

 Несколько позже. Муруроа, аэрокосмический городок.

 (С учетом часового пояса – вечер 30 декабря)

 У 36-летней инженера-астронавта Доминики Лескамп сохранилась вполне юниорская привычка громко напевать что-нибудь веселое и жизнеутверждающее, принимая душ после хорошего секса. Но, даже сквозь шум воды и собственное пение, она достаточно четко услышала звонок своего мобайла. Звонки знакомых абонентов Доминика всегда выставляла характерными звуками. Конкретно эта квакающая мелодия на саксофоне означала звонок Иватомо Таданари президента концерна «Itokawa Robotics - Tenogane Minerals» с Хоккайдо. Надо бы ответить, но не выскакивать же из ванной…

 Доминика набрала воздуха в легкие и крикнула.

 - Гастон! Если тебе не трудно…!

 - Я варю кофе! - так же громко откликнулся доктор Гастон Дюги, - Ты знаешь, у меня твердые принципы: варить любимой женщине кофе по-турецки!

 - Гастон! Это прекрасно! Но, пожалуйста, ответь по моему мобайлу!

 - Никаких проблем! А где он?!

 - Я не помню! Наверное, я его куда-то бросила, когда раздевалась! Поищи по звуку! Понимаешь, это мистер Иватомо, и неприлично не ответить!

 - А это ничего, что отвечу я, а не ты!?

 - Гастон! Это не важно! Главное, ответить…

 - Ладно! Я сейчас…!

 …Когда она вышла из ванной, накинув тонкий халатик, Дюги, одетый в полотенце, обернутое вокруг бедер, уже закончил разговор и отложил трубку и авторучку.

 - Ничего такого, - сообщил он, - это звонил референт мистера Иватомо, он просил тебе передать бочку восторга от своего шефа. Я конспективно записал, так что ты можешь прочесть это, пока я сполоснусь под душем. За это время в объеме кофе как раз успеет произойти седиментация и флотация частиц, необходимая для качества вкуса.

 - Бочка восторга? – переспросила она.

 - Да, - ответил он, направляясь в душ, и по дороге чмокнул Доминику в щеку, - бочка восторга. Ты же не только самая красивая и сексуальная женщина, но и самая умная.   

 - Я сейчас покраснею и задрожу от смущения, - весело пообещала она.

 - Можешь сделать это если хочешь, - ответил Дюги уже из ванной и включил воду.