– Ага… – улыбнулась я. – Ее пояс, наверное, намного шире!

– Но зато у Виолетты…

– Так, Монита, не завидуй, – вспомнила я нравоучения Луизы. – А то между бровями появятся морщины.

– Еще чего!

– Да и осуждать как-то некрасиво… Помнишь: «Осуждающий кого бы то ни было, может получить жизненный урок – точно такую же проблему».

– Ой, и правда, – вздохнула принцесса. – Тьфу, тьфу, тьфу!

– А какую прическу ты решила сделать себе завтра? – снимая диадему и ложа ее возле зеркала, я также распустила волосы, и они свободным потоком упали ниже моей спины.

– Не знаю… возможно, заплету много мелких косичек, а потом соберу их в пучок, а ты?

– Мне нравится мой хвост.

– И как же я тебе завидую…

– Мне?! Вот это да! Могла бы я подумать еще год назад, что мне станет завидовать сама принцесса?

– У тебя такие красивые волосы, вот бы и мне…

– Монита, да твои кудряшки любого мужчину сведут с ума. Ведь это такое умиление, прикасаться к ним. Мягкие, пушистые, светлые!

– Когда возвратимся домой, закажу себе парик, чтобы быть как ты, – Монита надула губы. – Ну ладно, я пойду.

А когда она уже взялась за ручку двери, я бросила ей в спину, лукаво сощурившись:

– Знаешь, наверное, я сделаю то же самое! Только парик мой будет похож на твою прическу.

Ответом мне была милая улыбка.

Глава 2. Вспоминая инструкции

Приняв расслабляющий душ и заслонив окна, я сняла из себя всю одежду и легла в постель. Потом бросила последний взгляд на поблёскивающую камушками диадему и закрыла глаза.

Мне не терпелось поскорей уснуть, чтобы наступило утро. Ведь мы побывали в прекрасном Храме священных лотосов всего лишь раз, и я хотела снова попасть туда. Послушать мелодии гимнов, насладиться мерцанием множества огоньков, рассмотреть узоры, которыми были покрыты все стены, а также, возможно, увидеть ректора…

«Нет, не надо!»– лишь только я поймала себя на этой мысли, постаралась поскорей от нее избавиться.

Ведь встречи с этим властным мужчиной приносили мне только беспокойство и сумятицу. Да, мне нравился Тимур Хельс, он был бесподобен, и эта его самоуверенность, пылкость и стремительная неожиданность, с которой он ворвался в мою жизнь.

Уже дважды его крепкие уверенные руки прикасались к моему телу, один раз мы даже целовались. Хотя… Иногда, занимаясь с фантомом, я ловила себя на мысли, что им, возможно, также руководит господин ректор. Потому что выражение глаз, эти движения, касания, да и все поведение юноши, так странно изменившегося после той самой встречи в Первой аудитории, наталкивало меня на мысль, что так оно и было.

Ведь я знала, что такое вполне возможно.

– Адептки, вы должны четко исполнять все указания – мои и преподавателя Телесного мастерства, прилежно воплощать полученные на занятиях знания, – инструктировала нас Луиза перед тем, как мы должны были отдаться в уверенные и нежные руки полупрозрачных юношей. – И не вздумайте воспылать страстью к фантомам. Помните: любить кого бы то ни было, терять от страсти голову – опасно. Это чувство сделает из вас марионетку, безвольную игрушку в руках кукольника. Настоящей женщине любить можно только себя. Все остальное – для вашего же блага. Дарите радость, наслаждение, покой, уверенность своему избраннику, но не отдавайтесь всецело, с головой. Вы и только вы должны чувствовать радость – и особенно от того, что это вы вызываете все эти чувства и эмоции. Все иное есть нелепая зависимость, зло.

Но как я ни старалась, полностью обособиться от чувств у меня не получалось.

Поэтому и сейчас, лежа в своей кровати, я мысленно общалась со своим фантомом, спрашивала его, понравился ли ему минет, который я делала утром, в присутствии Арины, которая тщательно следила за процессом, показывая, куда класть пальцы, настолько сильно заглатывать член.

Глава 3. В кабинете ректора

Я уже даже почти уснула. Мое тело, укрытое одеялом, словно растворилось, а сознание вот-вот готово было улететь неведомо куда.

Как вдруг, сквозь сон, я ощутила, как кто-то резко сдернул меня с кровати.

Инстинктивно ухватившись руками за незнакомца, я не смогла даже вскрикнуть, так неожиданно все это случилось.

В комнате было достаточно тепло, и я спала совершенно голой, как привыкла у себя дома. Поначалу я пыталась ложиться в постель в тонкой шелковой ночнушке. Но потом, удостоверившись, что никто не требует от меня исполнять это правило, клала рубашку рядом, сама же ныряла под одеяло, в чем мать родила.

– Адептка Изуми, – когда я более-менее сфокусировала свой взгляд, увидела, что насилие надо мною совершает ректор. – Не вздумай кричать, тихо…

А потом, набросив свой плащ и прижимая к горячей груди, Тимур Хельс понес меня из комнаты.

Уже в коридоре, умирая от стыда и страха, я попыталась как-то прикрыть свои голые ноги. Но мне это не удавалось.

«Хоть бы нас тут никто не увидел, – думала я, поражаясь такому нелепому поступку ректора. – И что ему от меня нужно? Кричать? Звать на помощь? Бессмысленно, ведь так я попросту нарушу Устав».

Поэтому, затаив дыхание, я отдалась на волю судьбы.

А она привела меня в красивую, доселе незнакомую мне комнату. Опустив мое трепещущее тело на пол, господин ректор запер за собой дверь на ключ.

– Где я? – я все-таки осмелилась спросить, так как мы тут были одни, и этот вопрос ни в коем образе не был дерзостью. Я просто полюбопытствовала, вот и все.

– В моем кабинете, – сбрасывая из широких плеч плащ, Тимур Хельс остался стоять в белой рубашке (свободно расстегнутой на груди) и узких черных кожаных штанах, плотно обтягивающих его стройные и крепкие ноги.

– Я в чем-то провинилась? – спросила я, инстинктивно закрывая руками оголенную грудь, которая отчего-то заходила ходуном, так тяжело мне было дышать.

– Нет, напротив.

Подойдя к массивному столу, господин ректор взял оттуда какой-то предмет, а потом, вальяжно развалившись в кресле, навел его на меня.

И сразу же яркий красный луч скользнул по моему телу, хорошо высвечивая те места, на которые он попадал.

– Ой… зачем это? – спросила я, наблюдая, как алый свет копошиться между моих ног.

– Я хочу хорошенько тебя рассмотреть, – сказал Тимур Хельс. – Адептка Изуми, ты очень интересный экземпляр, знаешь это?

– Ну, догадываюсь, – через силу улыбнулась я, пребывая в полнейшем недоумении.

– Я впервые вижу такую исключительно красивую девушку. И еще… есть в тебе что-то, будоражащее мой ум. И если бы не моя полнейшая занятость в последнее время, я бы давно уже совершил с тобой эту процедуру.

«Какую процедуру? – подумала я. – Возможно, он хочет просто внимательней рассмотреть мое тело, только и всего? Ага, тогда понятно. Но все равно, что-то тут не то…»

– Повернись ко мне спиной, немножечко прогнись в талии, – меж тем продолжать инструктировать меня ректор. – Теперь присядь, поверни ко мне личико. Ага, вот так. Прелестно! А теперь возьми вон там накидку, – показал он на стену, – и набрось ее на свое прекрасное тело.

Несмело двинувшись в указанную мне сторону, я сняла из крючка висевшую там полупрозрачную сиреневую тунику и, нырнув в нее, вздохнула с облегчением.

– Подойди ко мне, – продолжал повелевать Тимур Хельс.

Я покорно подошла.

– А теперь присядь на колени, вот тут, прямо у моих ног. И повтори мне сегодняшний урок, то, чего учила вас Арина.

– Это… то, что мы делали с фантомами? – переспросила я.

– Да, я хочу убедиться, что учение проходит так, как надо.

– Но, господин ректор, – я все-таки осмелилась возразить. – Нам ведь запрещено уставом повторять практические занятия на ком бы то ни было… реальном… до тех пор, пока мы не попадем в свой мир.

– Я что-то не понял, адептка Изуми, – и господин ректор нахмурил брови. – Ты поддаешь сомнению мои приказы? Да, то, что ты говоришь – верно. Но ведь я же не кто-то посторонний, и даже не твой преподаватель. Я – ректор Магической Академии Тела, и мое слово – закон, ты поняла?