Говорят: да что они, эти деньги, стоили? Что за них можно было купить? Экие, право, умные головушки наши «реформаторы». Да этот «отложенный спрос» был ничем иным, как долгом государства перед своими гражданами. Долг этот и нужно было погасить государственной собственностью. «Реформаторы» поступили наоборот: отпустив цены, они превратили денежные сбережения народа в труху. И сколько же нужно иметь наглости, сколько цинизма, чтобы заявлять сегодня: у нас-де слишком много пенсионеров, государство не в состоянии их содержать. Это не пенсионеры, мошенники и прохвосты, кормятся за ваш счет. Это вы, мошенники и прохвосты, жируете за счет пенсионеров, проматывая то, что было создано их овеществленным трудом. В том числе и за счет той старушки, которая, проработав всю жизнь, стоит сегодня в переходе метро с протянутой рукой.

Таким образом, многолетний труд людей, аккумулированный в денежных сбережениях, был выведен из приватизационного процесса. Взамен народу предложили фантики, которые на воровском жаргоне именуются «ваучерами». Дабы, как разъяснил великий реформатор XX века Ельцин, «у всех были одинаковые стартовые возможности». Отныне ваши ваучеры - это и есть ваша доля в государственной собственности. Как это и положено в истинно «демократическом обществе» с его уважением «прав человека», ваучеры сделали безымянными, а время их обмена на акции приватизируемых объектов собственности сжали до минимума. В итоге случилось то, что и задумывалось: в условиях тотального обнищания, вызванного либерализацией цен, ваучеры были либо прямо скуплены по дешевке, либо изъяты иными, столь же мошенническими способами. Как у умиравших от голода в блокадном Ленинграде ленинградцев изымали произведения искусства, выменивали антиквариат на кусок хлеба. Первая из поставленных вами, читатель, задач решена: возможный конкурент на приобретение приглянувшейся вам вещи устранен. Устранив конкурента, вы к тому же еще на нем недурно заработали.

Следующим шагом была ликвидация монополии государства на внешнюю торговлю и выведение банковской системы из-под юрисдикции правительства, т. е. фактически из-под контроля народа. Для чего все это делалось? И тут вам на голову посыплются сотни аргументов. Да как же можно было оставлять внешнюю торговлю в руках государственных чиновников, которые за 70 лет, прошедших после смерти Ленина, так и не выполнили его «завет» - не научились торговать? Как можно было позволять правительству и далее покрывать свою бесхозяйственность за счет государственного банка? До каких пор можно было терпеть монополию государства в банковском деле? Только создание «конкурентной среды» могло выправить положение.

Допустим, что так. Но почему эта «конкурентная среда» была создана в условиях, когда собственность все еще продолжала оставаться в руках государства? Какими товарами намерены были торговать новоявленные афанасии Никитины за тремя морями? За счет средств какого зарубежного дядюшки намерены были формировать уставные фонды своих банков российские Ротшильды? Разве не видно и слепому, что торговали эти господа товарами, принадлежащими государству, и уставные фонды своих банков формировали за счет грабежа государственной казны? Для того государственный банк и был отпущен в свободное плавание.

Мы решили, таким образом, и вторую задачу: средства на покупку приглянувшейся вещи накопили. Осталось решить третью и последнюю: принудить хозяина ее продать. Каким образом? Рецепт прост: поставить его в безвыходное положение. Это и было сделано с помощью монетаристской кредитно-денежной и эмиссионной политики. Под благовидным предлогом сокращения бюджетного дефицита и борьбы с инфляцией инвестирование и кредитование реального сектора экономики было если не прекращено, то сведено к минимуму. Бороться с бюджетным дефицитом и инфляцией путем сокращения денежной эмиссии - до такого могли додуматься только те, кто всю жизнь провел за банковскими счетами, так ни разу так и не заглянув на хозяйственный двор. Есть закон, известный любому школяру экономического колледжа: производство может нормально функционировать только при наличии известного объема денежной массы, определяемой величиной ВВП. В противном случае происходит его «обескровливание». Производитель, лишившись оборотных средств, вынужден сокращать производство. Производство агонизирует и в конечном счете разрушается. При всем своем дремучем невежестве и превышающей все допустимые нормы бездарности «реформаторы» не могли этого не знать. Но ведь так и было задумано: довести субъектов хозяйствования до полного банкротства и скупить их собственность «по остаточной стоимости».

Вот теперь все. Теперь все задачи решены: конкурент устранен, средства накоплены, собственник - в прострации. Можно переходить к «рыночным отношениям». Я, разумеется, не мог вникать здесь во все криминальные «схемы» и «технологии», которые были задействованы в процессе «проведения реформ». Это предмет не для публицистики, а для судебного расследования. Мне нужно было показать, что речь нужно вести здесь не об ошибках «реформаторов», а о тщательно продуманном и осуществленном плане грабежа народа.

Кто были эти грабители? В СССР существовала традиция: в праздничные дни выходить на демонстрации с портретами членов Политбюро. Я предлагаю разово восстановить эту традицию. В день «Независимости России» пройтись по ее городам и весям с портретами ельцинского «самого образованного правительства». Чтобы народ увидел, кому он обязан своей «независимостью». Независимостью от своих гражданских прав, своей собственности, своего духовного суверенитета.

Обращает на себя внимание следующий весьма симптоматичный факт. Что делает рачительный хозяин, приобретя собственность? Каждый лишний рубль, каждую лишнюю копейку вкладывает в свое «дело», ибо обустраивается «всерьез и надолго», имея в виду не только день сегодняшний, но и день завтрашний. Так ли поступает «новый русский»?

Нет, он начинает ее «монетизацию»: либо тут же превращает доставшийся ему при дележке производственный капитал в финансовый, продавая его, либо делает это чуть позже, выжав предварительно из него все, что только можно было выжать. О чем это говорит? Это говорит о том, что ни свою личную судьбу, ни судьбу своих детей он с Россией не связывает. Россия для него - не Родина и никогда таковой не была. В чем эти господа откровенно и признаются, называя Россию не иначе, как «эта страна». Их дети уже давно не «здесь», а «там». И в карманах у них не только российские паспорта. Нелепо было бы морализировать по этому поводу. Но и закрывать глаза на то, с кем мы имеем дело, нельзя - слишком большую цену приходится за это платить.

Выступая недавно в дискуссии на форуме телеканала РБК, депутат Государственной Думы назвал российских олигархов «управляющими собственностью в России». К сожалению, депутат не уточнил, кому принадлежит собственность, которой они управляют. А вместе с тем вопрос весьма существенный. Ибо эти узаконенные властью воры являются не только «управляющими собственностью в России», но и уполномоченными по ее колонизации. Именно через них происходит в основном ползучая оккупация России. Хотелось бы знать: какова доля иностранного капитала в тех хозяйственных объектах, которыми они номинально пока еще владеют?

Вместо того, чтобы остановить процесс разграбления России, новорусский лидер Путин и его правительство запустили механизм второго этапа «приватизации», приурочив его ко времени вступления России в ВТО с ее принципом «свободного перемещения капитала, товаров и услуг». Принципом, основанным на идее «открытого общества», пришедшей в голову К. Попперу во время его челночных перемещений между Австрией и Великобританией. Путин уверяет общественность, что на этот раз приватизация будет справедливой. Что значит - справедливой? Разве не ясно, кто имеет сегодня реальную возможность участвовать в путинской приватизации? Полно, перед кем он развешивает свои макаронные гирлянды?

Общество так и остается в неведении: какая необходимость диктует новую волну приватизации? Когда-то его уверяли, что только частный собственник, который при сей оказии был пожалован титулом «эффективный», может рачительно ею распоряжаться. За 20 лет общественность имела возможность воочию убедиться, что стоили эти уверения. И потом: во всех странах, где власть хоть как-то находится под контролем, на приватизацию выставляются убыточные предприятия. Российские «реформаторы» выставляют на приватизацию самые лакомые куски. Так было при Ельцине, так намерен поступить и Путин. Он обращается с российской собственностью так, будто она досталась ему в наследство от дедушки - повара Ленина. Или от второго своего дедушки по матери, ни фамилии, ни рода занятий которого мне так и не удалось установить. Кстати, почему? Ведь не Кий же, не Гостомысл? Откуда такой «холокост» - об одном дедушке все, о другом ничего? Откуда такая секретность, как будто речь идет о самой сокровенной государственной тайне? Или дурной болезни, которую принято скрывать.