— Да все, что угодно! — послышался бодрый голос, — в принципе четыре помещения, которые я могу варьировать по вашему желанию… можно сделать вирусологическую закрытую лабораторию, а можно физическую. Оборудования на корабле достаточно. Правда, какие-то вандалы тут уже пошарили, как я обнаружил. Но унесли они немного.

А в кормовой части еще есть обсерватория.

— И машинное отделение! — добавил Кэс, — двигатели расположены по всей корме, с ними соседствует машинный отсек. Мы в него пройдем позже.

— А что по правому борту? — поинтересовалась Светлана.

— Там должны быть общие помещения для экипажа, — неуверенно сказал Кэс, — давайте посмотрим.

Они прошли в симметричный малый проход, справа от второго ряда кают. Прозрачная дверь перед ними раскрылась. Светлана ахнула.

Здесь было что-то вроде тренажерного зала. Правда, тренажеры какие-то уж очень непонятные… И беговая дорожка вдоль стен. И — вот это да! — отделенный от зала стенкой довольно приличный бассейн, правда, сейчас пустой.

— Экипаж на таких кораблях проводил по нескольку месяцев или даже лет, — пояснил Кэс, — естественно, людям нужно было заботиться о здоровье.

Вслед за тренажерным залом пошли еще какие-то помещения — зал с мерцающими стенами, похоже, для концертов или чего-то подобного, что-то похожее на библиотеку — без книг, конечно, но с оборудованными рабочими местами. И наконец, медотсек. Туда заходить не стали, там сейчас Голубь, наверное, работает.

В кормовой части имелся отдельный подъемник и простой шест для спуска вниз. Светлана взялась руками за шест и легко соскользнула, остальные воспользовались площадкой-подъемником, опустившимся по спирали.

Внизу Кэс предложил осмотреть машинное отделение, к чему Линь Ю давно уже стремился. Но отделение разочаровало инженера — он не понял там ничего ровным счетом. Мерцали какие-то панели, в прозрачной глубине стены извивались спиральные трубы. Что все это значит? Придется разбираться с нуля… Пожалуй, он был слишком опрометчив, полагая, что экспедиция сможет понять строение корабля и даже скопировать его.

Кормовые двигатели были по своему принципу реактивными и предназначались для маневров или для форсажа. Узкий коридор вел к центральной части машинного отсека, окружающей сердце корабля — гравитационный двигатель. Он, собственно, и производил основную энергию, как для движения корабля, так и для жизнеобеспечения. Но здесь Линь Ю понял еще меньше. Женщины смотрели с мостика, словно зачарованные — зрелище и правда было красивое, медленно вращающиеся навстречу друг другу пластины, сверкающие золотом, под дымчатым зеленым колпаком.

— По левому борту здесь коллекторы… они сейчас, наверное, пусты, Антуан?

— Там был кое-какой груз, но его же, конечно, уволокли! — обиженно ответил Искин, — пусты.

— А дальше — отсек жизнеобеспечения… механика. Посмотрим?

Дверь отползла в сторону.

Чин внезапно завизжала. Мужественная Светлана заслонила подругу собой, Линь Ю побледнел и шагнул назад, и даже Кэс вздрогнул.

В глубине отсека возникло явственное движение.

Беглецы замерли.

— Кто там? — крикнул Кэс, — выходи!

Но это же невозможно, подумал Линь Ю. Привидение?! Откуда на темной стороне Смирновы возьмутся живые существа?

Светлана сдернула с пояса "Дзеро" и, вскинув оружие, пристально вглядывалась в полумрак.

— Что же делать-то? — спросил Голубь риторически у белых стен. Так… дошел уже до разговоров с самим собой.

— А что ты хочешь делать? — неожиданно услышал он ответ. Вздрогнул и обернулся.

Со стеклянного плоского экрана на него смотрел вихрастый парень в древних очках.

— Ты кто? — опешил Голубь.

— Я — Антуан, Искин этого корабля. Думающая машина, если ты не в курсе, — небрежно ответил Антуан, — так чего ты делать-то собрался? Ты врач?

— Да, я врач. У меня здесь пациентка с фрактурой…

— А в чем затруднение? — поинтересовался Искин.

— Я не владею этой техникой… у нас не было такой.

— Тебе помочь?

— Да, конечно, помоги! — обрадовался Голубь.

— Это я с удовольствием! — радостно сказал Антуан, — значит, так. Вот эта штука, перед тобой — это камера интенсивной терапии, КИТ. Можешь туда положить пациентку. Кстати, перекладывать ее удобно с помощью манипуляторов. Сейчас я их включу. В камере автоматика сразу определит состав крови и введет все, чего не хватает. Дальше ты что хочешь делать?

— Рентген нужен, — растерянно сказал врач.

— Позавчерашний день. Какой рентген! Во втором ящике… да-да, здесь… лежат сканеры. Возьми один. Да, вот эта трубка. Я научу тебя ею пользоваться.

— Но я не учился читать результаты такого сканирования…

— Да там читать нечего, если анатомию знаешь, и так все поймешь! Ну что, перекладываем пациентку? И это, поставь режим. Ну например, ты хочешь, чтобы она продолжала спать? Так поставь искусственный сон. Ладно уж, я сам включу… ясно, линкоса ты тоже не знаешь. Ну деревня! Переключаю на русский.

Светлана продолжала напряженно вглядываться в темноту.

— Выходи! — скомандовала она, — или буду стрелять! Считаю до трех… раз…

— Не надо буду стрелять! — послышался скрипучий тонкий голос. Ю и Кэс переглянулись, — Джан выходить!

Существо боязливо вышмыгнуло на свет.

Оно было не выше метра ростом. Рыже-золотистая длинная шерсть равномерно покрывала тело существа. Ноги были очень короткие, зато лапы — огромные, с четырьмя гигантскими пальцами, взбугренными на них суставами; а сзади — такой же большой хвост, на который существо опиралось, как на третью ногу.

Четыре руки существа в противоположность ногам были длинными и тонкими и больше напоминали щупальца — с целым пучком мелких щупалец на каждой конечности, вместо пальцев.

Круглые стоячие ушки — четыре штуки; огромные печальные карие глаза и рыжая короткошерстная морда — что-то среднее между лошадью и шимпанзе, вытянутая, но закругленная, с твердыми губами.

Светлана опустила пистолет-автомат и вздохнула облегченно. Всего лишь Джан.

Чужие расы Джан жили на Руси традиционно, со времен Совета. Но правда, их было немного — последние десятилетия они постоянно становились жертвами мощной ксенофобии, что неудивительно: Джан были слишком неприхотливы и удобны в работе, не требовали платы, кроме скромного питания, и таким образом вытесняли с рабочих мест зажравшихся гомо сапиенс, которые желали почему-то за свой труд получать деньги.

В сущности невозможно найти более безобидных существ, чем Джан, питались они чем-то растительным, да и сами по характеру были похожи на растения — не умели обижаться, сердиться, защищать себя…

— Ты здесь один? — спросила Светлана.

— Джан один, — чужой с опаской поглядывал на людей.

— Откуда ты взялся? — спросил Линь Ю.

— Люди ходить экспедиция. Брать Джан. Три Джан. Носить вещи, делать что скажут. Джан все делать. Джан велеть проверить здесь отсек, нет ли хорошие вещи, какие — люди сказать. Джан все проверить. Прийти обратно, люди нет. Два джан тоже нет. Джан остаться один. Жить один.

— Ты хочешь сказать, что прожил здесь целый год?! — поразился Линь Ю.

— Да. Джан плохо один.

— Но чем ты дышал? Здесь же не было атмосферы, — заметила Чин.

— Нет атмосфера люди. Джан атмосфера есть. Джан кислород нужно мало. Джан сразу мочь дышать. Скафандр не надо.

— А что ты ел?

— Склад консервы. Джан многое есть. Морская капуста Джан есть. Вкусно морская капуста. Джан хотеть зелень, семена есть. Джан растить зелень и есть. Но Джан один плохо. Джан рад люди.

— Ну ладно, раз такие дела… — вздохнул Линь Ю, — пойдем с нами.

Максим провел сканером над бедром Лотты, и увидел картину на стеклянном мониторе. Кости — лучше, чем на рентгене, четко видна каждая впадинка, складки суставной сумки. И правда — достаточно знать анатомию.