Авира приказала позвать управителя дома.

— Ириго, где начальник?

— Не могу знать, ваша милость.

— Он дома, по крайней мере?

— Вернее, что нет.

— Улетел на «Гермесе»?

— Не могу знать, ваша милость.

— Вы вечно ничего не можете знать, Ириго! Это становится скучным!..

— Как вам угодно, ваша милость.

— Начальник был в эманаторий?

Старик исподлобья взглянул на марсианку.

— Не могу вам ответить… может быть, да…

Авира впилась в старика колющим взглядом своих черных, блестящих глаз.

— Что за странные ответы, Ириго? Может быть начальник еще там?

— На этот вопрос могу ответить определенно: его там нет. В ванной комнате витает смерть…

Марсианка насторожилась.

— Начальник отказался от ванны, так как это грозило его драгоценной жизни… Какой-то преступник чрезмерно эманировал ванную комнату, — медленно договорил старый управитель, искоса взглянув на женщину.

Бронзовое лицо марсианки потемнело. Однако, она быстро оправилась и воскликнула уже другим тоном:

— Какой ужас! Почему же начальник не сообщил об этом мне? Надеюсь, — Ириго, вы распорядились привести в порядок эманаторий и выяснить виновного?

— Да, ваша милость. Эманация выкачена, и виновный будет найден и понесет заслуженное наказание.

Старик слегка поклонился марсианке и как бы про себя добавил:

— На Земле, у нас на Земле, ничто не остается без возмездия!..

— Я не нуждаюсь в ваших сентенциях, любезный, я приглашала вас совсем не для этого. Можете итти!

Управитель, приложив руку к виску, медленно удалился.

Авира порывисто накинула на себя темное покрывало из искуственной ткани, вырабатываемой на ее родине, и быстро пошла по направлению эманатория. Осторожно подойдя к выходу в аван-зал, она оглянулась вокруг и скрылась за дверью. Заперев на всякий случай наружную дверь, она закуталась поплотнее в покрывало и нажала потайную кнопку эманатория.

Заслон легко повернулся. Убедившись в безопасности атмосферы, женщина осторожно проникла в помещение, освещенное фосфорическим полусветом.

В кресле из темно-красного металла, не поддающегося действию лучей радия, в позе древних египетских фараонов, слегка откинувшись назад, сидел скелет мужчины с черепом, глубоко ушедшим в плечи.

Марсианка вздрогнула от неожиданности, но быстро оправилась и бросилась к скелету. На согнутом локте последнего блестел браслет. Авира быстро нагнулась и прочла надпись на браслете:

«Сего-Мар».

Крик ужаса вырвался из ее груди.

— Сего-Мар! Мой славный, верный Сего-Мар! Мой дорогой учитель и руководитель детских игр! Да почиет над твоим прахом невозмутимый покой Вечного Молчания! Ты — первая искупительная жертва вражды двух великих миров! Вечный мир тебе! Вечный покой! Вечная память!

Марсианка благоговейно склонилась перед скелетом на колени и дотронулась рукой до почерневших костей, с намерением коснуться их губами.

Кости скелета с сухим звоном рассыпались по розовому, блестящему полу эманатория.

Глава седьмая.

Война началась.

Роне Оро-Бер полулежал с закрытыми глазами в покойном кресле и, казалось, дремал.

Сидевший напротив него Гени Моск, не решаясь прервать молчания, с чувством, близким к благоговению, смотрел на великого ученого.

Аэрожабль последнего направлялся сейчас к горам Кавказа умышленно кружным путем.

После искуственного выправления земной оси водные пространства Земли значительно изменили свои очертания. В этой части света Персидский залив, устремившись на соединение с водами Красного моря, покрыл собою большую часть Аравийской пустыни. Средиземное море поглотило острова Архипелага и, расширив проливы между Европой и Азией, властно влилось в Черное море. Последнее, в свою очередь, приняв в себя огромные массы воды, ринулось на соединение с Каспием, вдоль подножия Кавказского хребта. На месте лежавших когда-то вокруг необъятных степей простерся обширный водный бассейн. Таким образом, образовался новый колоссальный полуостров — Кавказский.

Над этим-то полуостровом и кружилась сейчас машина Роне.

— Вы утомлены, мой учитель? — спросил, наконец, Гени.

Ученый открыл глаза, на этот раз не защищенные окулярами.

— Я? Нет, дитя мое! Состояние, о котором вы упомянули, для меня непонятно. Просто, воспользовавшись свободной минутой, я задумался над разрешением одной проблемы. Дело в том, что я не могу не чувствовать в мои годы приближения неизбежного конца, а расставаться с моим прекрасным, любимым миром еще не хочется. Так вот я и соображаю, нельзя ли как-нибудь обмануть природу. Перед человечеством в недалеком, быть может, будущем, намечаются такие возможности, о которых жутко подумать! Хотелось бы увидеть эти возможности хоть одним глазком. У меня давно уже шевелится одна идейка, так сказать, созидательного свойства. К сожалению, разработка очередных разрушительных идей не оставляет времени подумать об этом посерьезнее… Вопрос — насущный для всего человечества, но, кажется, заставляют меня заниматься им не совсем почтенные побуждения: — самому пожить подольше!

Старый ученый добродушно рассмеялся.

— Вы клевещете на себя, дорогой учитель! В эгоизме вас едва ли кто посмеет заподозрить, — с улыбкой сказал Гени. — Интересы человечества…

— Так ведь и я — часть человечества! Каждый заботится сначала о части, а уже потом — о целом. Все мы из одной материи! Идейка же моя вот какова. Средняя продолжительность человеческой жизни на Земле, к настоящему времени, благодаря всевозможного рода прививкам, достигла 150 лет. Раньше люди жили гораздо меньше. Марсианин в среднем живет столько же, т. е. те же 150 лет, — своих лет, заметьте. А ведь их год почти вдвое дольше нашего. Следовательно, фактически, марсиане вдвое долговечнее нас. В условиях земной обстановки жизнь марсианина укорачивается, применяясь к счету наших годов. И, наоборот, век уроженца Земли, акклиматизировавшегося на Марсе, соответственно удлиняется, в виду большей продолжительности тамошнего года. Следовательно, все зависит от продолжительности обращения планеты вокруг солнца. Вы когда-нибудь задумывались над этим явлением, дитя мое?-

— Откровенно говоря, — нет, — как бы извиняясь ответил Гени.

— А вот я задумываюсь и частенько. Очевидно, мы здесь имеем дело с одним из неисследованных еще законов природы. Если бы на Юпитере или Сатурне проживали особи вроде нас с вами, продолжительность их жизни, по моей гиппотезе, также приближалась бы к 150 годам… Их годам! Ну, а если переведем на наше счисление? Это будет для жителя Юпитера в 12 раз больше нашего, а для сатурнянина — почти в 30! Разница — над которой есть смысл подумать!..

Старик улыбнулся тихой, ласкающей улыбкой. Его глубокие глаза блестели молодым огнем.

— Какая головокружительная идея! — в восторге воскликнул Гени.— Но как подойти к ее осуществлению?

— Пути подхода найдутся, следует только не жалеть мозгов. Вот хотя бы… Но, Великий Демиург! Посмотрите, что там творится впереди!!.

Ученый быстро вскочил, увлекая за собою Оро-Моска. Далеко под их ногами, как тело чушуйчатого дракона, сверкал на солнце Кавказский хребет. Там, где высокие горные пики, словно гигантские кегли возвышались над поверхностью, — вставали густые клубы дыма, седыми шапками поднимались над горами и медленно расплывались в голубом пространстве атмосферы.

Ученый торопливо открыл звуковую отдушину. В тот же момент до них донеслись, с небольшими промежутками, несколько взрывов, от которых, казалось, содрогнулось небо, и аэро, силою течения воздуха, отбросило несколько в сторону.

— Моя лаборатория! Моя лаборатория!.. Они взорвали мое любимое детище!.. — с чувством глубокого возмущения воскликнул ученый.

Гени гневно нахмурил лоб, глаза его засверкали.

— Клянусь вам, учитель, что негодяи…

Гени не договорил. Он взглянул на ученого и широко раскрыл от изумления глаза.