— Какова ратуша, — кивком указал он на гиганта кирпичного цвета.

Впереди был последний этап. Свернув с главной магистрали, они миновали деревушку Фосет. Озера Савален пока что не было видно. Гостиница помещалась в верхней части ущелья Фодален.

Сосновый бор сменился светлым березовым лесом. Стивен сразу приметил идиллическое маленькое озерцо. Он заметно оживился. Хижины попадались редко, и Фредрик убедился, что до массового туризма здесь и впрямь не дошло. Природа нисколько не пострадала.

И вот уже «тойота» с двумя друзьями въезжает на просторную площадку перед гостиницей «Савален». Совсем рядом внизу переливалось синью озеро.

— Вуаля, — произнес Фредрик, выскакивая из машины.

Они постояли, вдыхая свежий, живительный горный воздух, впитывая впечатления. Среди светлых берез на склонах вокруг гостиницы гомонили птицы. Они насчитали по меньшей мере четыре кукушки. На севере и западе голубели горы — не острые зазубренные пики, а ровные круглые купола над плавными изгибами долинок. К югу простиралась гладь озера без единой морщинки. Пахло землей и вереском.

Вдруг они посмотрели друг на друга и рассмеялись. И запрыгали в шуточном боксерском поединке, давая выход своей радости. Наконец-то приехали. Они превратились в мальчишек. Три недели будут жить и играть здесь.

В вестибюле их встретил хозяин, пожал гостям руку, представился — Парелиус Хегтюн. Сказал «добро пожаловать». Фредрик заметил, что у него что-то с глазами.

Друзья разместились в номерах с видом на озеро. Затем хозяин пригласил их в гостиную — выпить рюмочку перед камином и перекусить.

Фредрик и Стивен чокнулись, закусили копченым мясом. Хозяин гостиницы увлеченно рассказывал им об истории края. В конце прошлого столетия на берегу Савалена жил писатель Арне Гарборг; гости непременно должны посетить его дом, ставший музеем.

Фредрик переводил рассказ Хегтюна на английский язык, время от времени запинаясь — его сбивали с толку странные глаза хозяина; он то сильно косил, напоминая известного комика, то глядел вполне нормально. Хегтюну было на вид лет пятьдесят; тело пухловатое, бледное лицо. И было в нем что-то привлекательное, чувствовалось, что на него можно положиться.

Когда Хегтюн оставил их, друзья принялись изучать свою обитель.

К вестибюлю прилегали холл, гостиная и просторная светлая столовая. В подвальном этаже — танцевальный зал и бар. Слева от главного входа — чудесный зимний сад с маленьким зеленым бассейном посередине.

Постояльцев явно было немного — об этом говорило число машин на стоянке, да и люди встречались им редко. Стивен и Фредрик отметили это с сожалением; гостиница «Савален» несомненно заслуживала лучшей участи — такие места, такая природа! Видно, для туристических фирм этот район еще оставался терра инкогнито.

До вечера было еще далеко, и дорога не слишком утомила друзей. Стивен заметил, что не прочь поупражняться со спиннингом на площадке около гостиницы. Дескать, надо тренировать запястье. Фредрик побродил по помещениям один, полистал несколько брошюр, поглядел на постояльцев, отметил, что большинство из них — шведы.

Выйдя на волю, сел на стул у стены, обращенной к солнцу. И долго не мог оторвать взгляд от чудесного вида. Заметив проходящего мимо Хегтюна, окликнул его. Хозяин гостиницы опустился на стул рядом с гостем.

— Ты, наверно, слышал, что в ущелье Рёдален намечаются раскопки, — сказал Фредрик. — Отсюда видно ущелье?

Хегтюн уставился в даль косящими глазами. Покачал головой.

— Не видно, — ответил он. Затем показал на север. — Вон там находится Рёдалсхёа, самая высокая среди здешних вершин. Ущелье Рёдален — как раз за ней. Чтобы попасть туда, надо обогнуть озеро с той стороны, доехать до Колботна, потом подняться направо мимо горных хуторов. Там будет шлагбаум, сбор дорожной пошлины. У хутора Стролберг дорога кончается. Почти у самого входа в твое ущелье.

Фредрик кивнул.

— Думаешь наведаться туда? — спросил Хегтюн, кося пуще прежнего.

— Возможно, — произнес Фредрик. — Не исключено.

— Будь осторожен с тамошними хуторянами, — предупредил Хегтюн. — Они не жалуют туристов, посягающих на их Священную Долину.

— С чего это? — удивился Фредрик. — Разве норвежские горы не открыты для всех, желающих там побродить?

Хозяин гостиницы развел руками, потер глаза.

— Почему, броди на здоровье. Но здешние жители — люди замкнутые. А хуторяне в ущелье Рёдален к тому же и подозрительны, боятся за своих овец, в каждом туристе видят потенциального вора. С рыболовов и вовсе глаз не спускают. Сам знаешь, удочка с крепкой лесой и толстым крючком на многое может сгодиться. Зацепит овечью шерсть — не оторвешь.

— Вот как, — произнес Фредрик.

Он сильно сомневался, что его хрупкий спиннинг годится для лова овец.

— Случалось даже, — разошелся Хегтюн, — случалось, по туристам стреляли дробью. Сколько раз из того ущелья прибегали насмерть перепуганные постояльцы.

— Печально, — заметил Фредрик.

— Черт знает что, — пожаловался Хегтюн, протирая глаза. — Два раза обращался к глазникам; и хоть бы что придумали. Косина такая, что читать трудно.

— Ай-ай.

— Стресс, говорят они. В шее сзади что-то зажимает, давит на нерв. Массаж немного помогает. Держать гостиницу здесь — дело непростое, поверь мне.

— Да уж, — вяло поддакнул Фредрик.

Хегтюн пошел дальше по своим делам.

«Странный тип, — подумал Фредрик. — Похоже, хотел предостеречь меня от вылазок в Рёдален».

Раскопки должны были начаться на следующей неделе, когда приедут археологи и другие специалисты. Остановятся в той же гостинице. Фредрик не был лично знаком ни с кем из них, но кое-какие имена знал по литературе. Три предмета, которые ему предстояло изучить, были раскопаны осенью прошлого года и доставлены для анализа в лабораторию Высшего технического училища в Тронхейме. Он с интересом ждал результатов. Радиоуглеродный метод позволял достаточно точно определять возраст органики. Плюс-минус пятьдесят лет для образцов старше тысячи лет. Так что исследователи из Тронхейма привезут не только предметы, но и важные данные. Фредрик настоял на том, чтобы ему представили не только заключения, но и сами образцы.

Что-то раз за разом со свистом рассекало воздух.

Горстка зрителей смотрела, как длинный, нескладный англичанин лихо крутит над землей крючок с мушкой. С каждым замахом он понемногу отпускал лесу, и наконец, после особенно сильного замаха, она легла тонкой полоской на землю.

Послышались аплодисменты, Стивен поклонился. Потом измерил шагами расстояние до крючка.

Двадцать метров. Минимум двадцать, сказал себе Фредрик с улыбкой, наблюдая с крыльца упражнения своего неугомонного товарища. Забавная картина — лов рыбы на суше! Упражнение показалось ему не слишком сложным, и он решил проверить свои способности.

Сходил в свой номер за снаряжением и сел на крыльце. Долго возился, вспоминая последовательность сборки, наконец прикрепил катушку и вытянул немного лесы. Поводок… Продавец в спортивном магазине говорил, что к лесе крепится тонкая жилка, к концу которой, в свою очередь, привязывается мушка. Пришлось еще повозиться, но он и с этим управился. Двухметровый поводок был такой тонкий, что почти и не видно. Фредрик выбрал черную, неинтересную на вид мушку — «Блэк Гнат».

Вооружившись спиннингом, спустился на площадку, где упражнялся Стивен. Тот сразу собрал свою лесу и с многозначительным кивком уступил место Фредрику.

Поразмыслив, Фредрик вытянул конец лесы, как это делал только что Стивен. Повернулся лицом по направлению броска. Удилище было легкое как перышко; он осторожно поводил его кончик взад-вперед. Потом замахнулся и вложил всю силу в бросок.

Часть лесы, которую он вытянул, оторвалась от земли и окутала Фредрика петлями сверху. Крючок зацепился за кроссовку, и поводок оборвался.

Смех, аплодисменты… Громче всех смеялся Стивен.

Как это вышло? Фредрик распутал петли и намотал лесу на катушку. Как ни странно, обошлось без узелков.