– Вызывайте мага-целителя! – резко приказал Лек. – И судебного пристава.

– Не-е-ет… – вдруг прохрипела избитая женщина. – Н-н-е-е н-н-а-а-д-д-о-о…

В ее глазах горел откровенный ужас. Юноша ошеломленно замер. Она что, целителей боится?!

– За счет стражи, госпожа, не беспокойтесь, – заверил несчастную сержант, затем повернулся к горцу. – Денег у нее нет, а целители хоть дорого и не берут, но бесплатно тоже не лечат. Для нее два тархема – страшная сумма.

– Единый Создатель…

Мертак криво усмехнулся, достал из кошеля жезл связи и принялся вызывать императорский госпиталь. Ответили не сразу, потом довольно долго, нудно выспрашивали, что именно произошло. Раздраженному промедлением Леку пришлось даже подтвердить вызов, как начальнику патруля. После этого дежурный по госпиталю пререкаться перестал и пошел будить ночного целителя – спорить с горным мастером себе дороже, огребешь неприятностей по самые уши. Вскоре воздух возле входа на мгновение подернулся туманной дымкой, из которой вышел заспанный и очень недовольный маг в зеленом балахоне. Он нес с собой небольшую корзину, из которой торчали неприятные на вид инструменты, напоминавшие почему-то те, что Леку довелось видеть в любимой пыточной мэтра Эстевана. Маг бросил на женщину взгляд и скривился.

– Это какая же паскуда бедняжку так измочалила? – поинтересовался он.

– Муж, похоже. – Сержант был откровенно зол, глаза старого служаки метали молнии. Судя по его виду, Юргена не ждало ничего приятного.

– Ясно, – вздохнул целитель. – Нажрался, небось, до беспамятства. Подвиньтесь, дорхоты безголовые. Кстати, кто платить-то будет? Стража?

– Да.

– Хорошо. Потом в госпиталь долговое обязательство с оказией передайте. Только вот есть ли толк ее лечить? Сегодня вылечу, а завтра муж то же самое сделает.

– Не сделает, – холодно ответил Лек. – Я лично займусь этой сволочью.

– Тогда ладно, – кивнул целитель.

Он подошел к обреченно смотрящей на него женщине и озабоченно покачал головой. После чего резко отряхнул руки и поднял их, речитативом произнеся незнакомое горцу заклинание. Ладони засветились зеленым свечением, между ними проскочили короткие разряды, резко запахло озоном. Маг присел и положил руки на живот избитой, снова что-то шепча. Она хрипло вскрикнула и забилась на полу. Лек не бросился на помощь только потому, что уже видел магические исцеления и знал, что по-другому не бывает. Тело женщины скрылось в переливающемся разными цветами туманном коконе. Некоторое время ничего не происходило, затем резко похолодало. Казалось, все тепло в прихожей потянулось к магу, заставив остальных плотнее закутаться в плащи. Прошло еще несколько минут – и маг откинулся назад, тяжело дыша и тихо ругаясь сквозь зубы.

– Что-нибудь случилось? – встревожился Лек.

– Ничего особенного, – проворчал целитель. – Ей повезло, что вы ее нашли, до утра не дожила бы. Перебитое ребро легкое проткнуло, образовалось сильное внутреннее кровотечение. С трудом справился, еще пара ребер сломанных – и я бы не смог их срастить. А теперь здорова, лет с двадцати так здорова не бывала, даже все старые болячки на нет сошли. Пришлось применить Цвет Здоровья, так что с вас, господа стражники, не два тархема, а двадцать.

– Двадцать так двадцать! – отмахнулся сержант. – Человеческая жизнь как-то дороже. Его величество никогда на помощь людям денег не жалел.

– Тогда откланиваюсь. – Маг кивнул и скрылся в туманной дымке, прихватив корзинку с хирургическими инструментами.

– Госпожа, – Лек вежливо поклонился, повернувшись к приподнявшей голову женщине, – мы рады, что смогли помочь вам. Но сообщите, прошу вас, что здесь произошло.

Она ответила не сразу, продолжая ощупывать себя – видимо, никак не могла поверить, что у нее ничего больше не болит. В конце концов, женщина с помощью сержанта встала и неловко поклонилась горцу. Бедняжке явно было сильно не по себе от присутствия светлого лорда в ее бедном доме.

– Муж напился… – прошептала она. – Деньги требовал… Все перерыл, последнюю крупу высыпал…

Из глаз женщины крупным горохом посыпались слезы.

– А как отдать-то? Полтархема осталось до конца месяца, пока еще я дошью платье госпоже Мерике… А мальчики кушать кажное утро просють… Юрген усе орал, тряс, потом переколотил посуду, полки разломал. Искал. Не нашел и бить начал… Ногами топтал…

– То есть семью кормите вы, а он последнее отбирает? – прищурился Лек.

– Да он, паскуда, за три года гроша медного не принес! – в сердцах выкрикнула женщина, забыв, что перед ней аристократ. – Только и знает, что из дому тянуть! Все, что было, пропил! Неделю назад сыночка мово старшого хотел нартагальцам на корабль продать, я не дала…

Она глухо, отчаянно зарыдала.

– Что?! – не выдержал сержант. – Родного сына в рабство?! Ох, и гнида же…

Лек тоже был потрясен до онемения. Такой бесчеловечности он себе представить не мог. Своего собственного ребенка продать в Нартагаль? Каждый ведь знает, каково там живется рабам. Что ж, услышанное только утвердило его в принятом решении.

– Значит, вы ничего не имеете против, если он из вашей жизни исчезнет? – спросил юноша.

– Да хоть бы он куда хошь сгинул, вошь проклятая… – простонала несчастная женщина, раскачиваясь и тихо плача. – Разве ж энто человек? Токо выпивку ему, больше ничо знать не хотит. Где мне таперича младшенького мово искать? Перепугалося дите, када Юрген мине ногами топтать начал, на улицу убегло…

– Ваш? – выступил вперед молодой стражник, держащий спящего ребенка.

– Таличек! – вскрикнула женщина, выхватывая из рук парня мальчика. Тот недовольно забурчал.

– Не будите, пусть себе спит, – улыбнулся Лек. – Молоком с медом мы его напоили, чтобы не простыл.

– Благослови вас Единый, молодой господин! – пролепетала потрясенная женщина. – Благослови вас Единый…

– А где ваш муж сейчас?

– Где ж ему ищо быть? В спальне. Наизмывался всласть и дрыхнет.

– Приведите, – повернулся горец к сержанту.

– Щ-а-а-а-с… – злорадно ухмыльнулся тот и скрылся в глубине дома.

Вскоре оттуда раздался вопль, потом хриплая ругань, перемежающаяся звуками ударов. Еще через некоторое время из дверей показался Мертак, волоча за шкирку небритого мужичонку в замызганной рубахе и драных штанах. Тот хлопал глазами и слабо трепыхался, но против дюжего сержанта горе-плотнику было, что воробью против коршуна. Лек с отвращением смотрел на человека, превратившего беззащитную женщину, мать его детей, в окровавленный кусок мяса. Собиравшегося продать родного сына в рабство. И все это ради выпивки? Жалкое зрелище. Нечто опухшее, ни на что не похожее, крохотные глазки неясного цвета с недоумением мигают, руки трясутся. Рубаха залита блевотиной.

– Юрген… Как его фамилия?

– Декван, – ответил кто-то из стражников.

– Благодарю, – кивнул Лек. – Итак, Юрген Декван?

– Дык… – прохрипел тот. – Енто… Так оно, милсэр…

– Светлый лорд! – ткнул пьяницу под ребра большим пальцем сержант.

– Охрхр… – согнулся Юрген. – Ой-ой-ой… Не бейте, светлый лорд! Ой, не бейте!

Плотник рухнул на колени и принялся ползать по полу, хныкая и размазывая сопли по небритой морде. Лек с гадливостью смотрел на это нечто, отдаленно напоминающее человека. Единый Создатель! Да как можно доводить себя до такого состояния? Но ладно бы себя, так ведь что с семьей творит! Вспомнив синее, распухшее, залитое кровью лицо еще в общем-то молодой, довольно симпатичной женщины, юноша вздрогнул. А ребенок? Что было бы, если бы они не нашли мальчика? А замерз бы к утру.

– Ты действительно хотел продать сына нартагальским купцам? – спросил юноша, решив все-таки проверить слова жены этого пьяницы.

– А на чо исчо он нужон? – заскулило жалкое подобие человека. – Я иво кормил, поил. Хай таперя возвертает!

– Сколько лет мальчику? – резко повернулся к женщине потрясенный Лек.

– Восемь…

– Значит, восьмилетний ребенок тебе что-то должен?

– А то как же! – гордо заявил Юрген. – Не могет работать, знать продать. Мине выпить надобно!