Свежеиспеченный святой отец не спешил, тем более что первое время за ним внимательно наблюдали. Неудивительно, ведь в книгохранилище епископата хранилось множество еретических писаний, пророчеств и легенд. Однако через месяц, убедившись, что перед ними самый обычный помешавшийся на книгах монах, каковых сидело по бесчисленным монастырям множество, отца Теларина оставили в покое, посчитав безобидным. Тогда-то он и начал свой поиск. Внимательно вчитывался в каждый найденный документ и думал, думал, думал. Потом в самом глубоком подвале совершенно случайно обнаружил святые книги Единого и писания пророков. Почему-то они находились среди еретических рукописей, и отец Теларин решил сравнить их с нынешними. Вот тут-то ему и стало по-настоящему страшно. Разница оказалась огромной.

За последние триста лет элианская Церковь полностью изменилась, превратившись в свою противоположность. Чем глубже архивариус погружался в древние документы, тем более ему становилось ясно, как медленно и незаметно подменялись чужими прежние догматы веры. Как вместо доброты и всепонимания священники начинали нести людям ненависть и нетерпимость. Что же это происходит? Ведь триста лет назад Церковь покровительствовала наукам и искусствам, содержала госпитали, целила души человеческие, а не призывала жечь и побивать камнями всех, кто не похож на большинство.

Эта ночь поставила последнюю точку в его изысканиях, именно сегодня удалось обнаружить тайную переписку первосвященников карвенской и элианской Церквей времен императора Нерата II. Странно, что столь компрометирующие материалы не уничтожили. Если об этих письмах узнают в монастырях, неизбежен церковный раскол, монахи все еще искренне верят в Единого, а не стремятся заполучить как можно больше власти.

Внезапно пол заскрипел под чьими-то тяжелыми шагами. Отец Теларин вскинулся и попытался прикрыть лежащий перед ним свиток другими. Кого это дорхот принес сюда посреди ночи?

К столу подошла темная фигура в плаще, напоминающем рясу. Архивариус уставился на нее затравленным взглядом и не сразу заметил, что из-под капюшона на него смотрит не человеческое лицо, а туманная маска. Кто это? Неужели? Да нет, невозможно, магам нет доступа в книгохранилища Церкви. Нет и никогда не было! Но, несмотря на это, перед столом стоял император собственной персоной.

– Ваше величество… – растерянно пробормотал архивариус.

– Добрый вечер, – кивнул тот. – Значит, это вы сейчас здесь старшим библиотекарем? Хорошо, давно хотел поговорить со здравомыслящим священником. Надеюсь, вы не изменились за эти годы.

– Мы были знакомы? – удивился отец Теларин.

– Когда-то очень давно были, – согласился его величество, осторожно сдвигая рукописи с края стола и усаживаясь на угол.

Архивариуса передернуло. Точно так же когда-то, еще во времена послушничества, к нему в келью врывался единственный друг, Марни, и садился на угол стола, сдвинув в сторону все, что там было. Его величество поставил одну ногу на столешницу и оперся о колено подбородком. Отцу Теларину стало совсем не по себе. Опять знакомая поза, никто больше так не сидел. Только… Но нет, разве это возможно? Император вертел в пальцах какую-то палочку и продолжал молча рассматривать архивариуса. И это знакомо. Единый, да что же это такое? Наваждение? Дорхотово искушение? Не хочешь ли ты сказать, что?..

– Марни, это ты? – глухо спросил он.

– Признал, хмырь ученый! – рассмеялся его величество. – Я, конечно.

– Но ты… Ты действительно император?!

– Увы. Врагу этой гнусной судьбы не пожелаю. Наверное, лучше бы я в монастыре остался. Устал, сил давно нет, а надо тянуть, некому больше.

– Не понимаю… – растерянно протянул отец Теларин. – Как мог сбежавший послушник стать императором?!

– А как в Элиане императорами становятся? – Маран пожал плечами. – Прежний на меня внимание какого-то дорхота обратил. Перед смертью вызвал и вывалил на меня эту сучью ношу. Тащи, мол, ослик, и рта не разевай. Чтоб ему в гробу перевернуться, заразе!

– Не ругайся, – поморщился архивариус. – Ничуть не изменился, даже словечки те же. Императорство тебе на пользу не пошло.

– А ты все такой же зануда! – весело хмыкнул его величество, доставая из воздуха большую кружку. – Эль будешь?

– Можно. – Отец Теларин мягко улыбнулся, вспоминая юношеские выходки. – Помнишь, как настоятель нас за поход в кабак выдрал?

– Такое не забудешь. – Император поежился. – Еще и солью, скотина, задницы посыпал. Я месяц сидеть не мог.

– Слушай, раз уж я тебя узнал, может, снимешь маску? Неприятно как-то туман вместо лица видеть.

– Ладно. Только, извини уж, наложу на тебя одно заклятие, после него ты не сможешь выдать меня даже под пыткой. Многие дорого бы дали, чтобы узнать, кто я такой.

– А прежде всего вот эти, – потыкал пальцем в потолок отец Теларин. – Поэтому накладывай, не страшно.

– Не любишь, вижу, начальство?

– За что их любить? – скривился архивариус. – А то ты не знаешь, кто в епископы, а, тем более, в архиепископы выбивается.

– Знаю, – зло махнул рукой Маран. – Очень хорошо знаю. Подонки. А от того, что узнал недавно, мне совсем не по себе. Потому и начал искать в Церкви здоровую, не сгнившую еще сердцевину.

Он откинул капюшон, туман растаял, и взгляду отца Теларина предстало мясистое лицо типичного уроженца южных провинций империи. Черные волосы с густой проседью и короткая бородка. Ироничные серые глаза с прищуром.

Теларин вздохнул. Узнать можно, хоть и с трудом. Впрочем, им обоим давно за пятьдесят, никак не мальчишки.

По губам его величества скользнула грустная улыбка. Он тоже не сразу узнал Теларина, хотя и знал о его судьбе. Желтый, худой, похож на нахохлившегося ворона. Щеки впалые, наверное, как и прежде, частенько забывает поесть, увлекшись какой-нибудь книгой. Каштановые когда-то волосы почти совсем седые. Слезящиеся, выцветшие глаза наполнены неизбывной тоской. По чему, интересно? Занимается ведь тем, чем всегда хотел заниматься. С чего ему тосковать? Маран почти неслышно вздохнул, доставая коротким заклинанием из подвалов Замка Призраков еще одну кружку свежего эля. Кажется, дня два назад только бочку поставили.

Друзья чокнулись и отпили по глотку холодного напитка. Отец Теларин закатил глаза и восторженно почмокал губами – такого эля пить ему еще не доводилось.

– Это где же такое чудо варят? – спросил он, с удивлением глядя на кружку в своих руках.

– Да в одном из моих замков, – отмахнулся император. – Бываю там, конечно, редко, некогда мне по замкам рассиживаться, но лучшего эля и в самом деле не встречал, вот и насобачился таскать прямо из подвалов. После этого трактирный пить, что помои хлебать. Веркит, повар тамошний, давно о моей привычке знает и ничуть не удивляется опустошению бочек, но ругается страшно.

– На тебя? – недоверчиво покосился на старого друга священник. – Ты же император.

– Император, – подтвердил ехидно ухмыляющийся Маран. – Но кухня и подвалы – царство повара, он оттуда любого может поганой метлой гнать, в том числе и меня. Вежливостью Веркит никогда не отличался, так обложит, что заслушаешься, зато мастер редкий. Но строг, строг.

Представив себе, как повар гоняет метлой императора, Теларин рассмеялся сухим, дребезжащим смехом, быстро перешедшим в сухой кашель. Его звук сильно не понравился Марану. Уж не чахотка ли? Годы и годы проведенные в сырых подвалах дают о себе знать, похоже. Надо посмотреть самому, благо целителем его величество был получше многих дипломированных магов Академии. Он незаметно раскрутил диагностическое заклятие и выпустил его на священника. Тот ничего не понял и продолжил с удовольствием пить эль. Друзья вспоминали смешные случаи времен послушничества и часто смеялись. Через несколько минут заклятие вернулось, сообщив императору, что он был прав, и у Теларина начинается скоротечная чахотка. Худо. Придется срочно принимать меры. Но не беда, вовремя заметил, это главное.

– Странно, но ведь маги не могут проникать в книгохранилища Церкви, – снова поднял глаза на Марана священник. – Так испокон веков было. Как же ты здесь оказался?