Нарышкин сел за свой стол и, положив голову на скрещенные руки, долго смотрел перед собой в одну точку. От мыслительного процесса его отвлек Рыбаков, до этого тихо сидевший в своем углу:
— Кофе будешь? — спросил он товарища.
— Буду, — не долго думая, ответил Нарышкин и вытащил из тумбочки свою кружку.
Рыбаков включил в розетку чайник и принялся рассыпать по чашкам ароматный порошок. Тем временем, Нарышкин вытащил из сейфа начатую бутылку коньяка и, протягивая ее коллеге, шепотом спросил:
— Дернешь пять капель?
Рыбаков отрицательно покачал головой, доставая из шкафа сахар. Юрий недоуменно пожал плечами и, присев на стол, сделал два больших глотка прямо из бутылки. Затем, вернув горячительный напиток на прежнее место, спросил у соседа по кабинету:
— А ты где вчера был?
— Ездил на Староазовский пункт пропуска, нужно было проверить одну информацию, — неопределенно ответил Рыбаков.
— Что-то интересное или так, съездил развеяться?
— Ты знаешь, Юра, пока для себя не могу определить, что я сделал, развеялся или получил ценную информацию, — произнес коллега и стал разливать кипяток по чашкам. Нарышкин подошел к его столу, взял свой кофе и вопросительно посмотрел на товарища. Тот присел на стул, стоящий возле рабочего стола, и, подвинув ближе к себе чашку, начал рассказывать:
— Представляешь, сейчас пошла какая-то непонятная миграция чеченцев к нам. Только за вчерашний день через пункт пропуска въехало тридцать человек из Чечни, причем и мужчины, и женщины, и дети.
— И что тебя здесь так напрягает? — не совсем понял беспокойства соседа Нарышкин.
— Напрягает то, что у всех этих лиц паспорта новые, максимум месячной давности со дня выдачи. Все мужчины в возрасте от 25 до 40 лет, рожи — загоревшие, а щеки белые. Такое ощущение, что бороды сбрили перед посадкой в автобус.
— Ну и…? — спросил Юрий.
— Загнали одного из них на углубленный досмотр, думал, может, хоть наркоту найдем или оружие, а оказалось, что при нем ничего нет, ни денег, ни даже трусов.
— Вот это уже интересно, — оживился Нарышкин, — Значит, их у нас кто-то будет содержать за свой счет. А то, что нет трусов, тоже интересный признак. Мне коллеги в России рассказывали, что ваххабиты их не носят, — Он с сожалением хлопнул себя по колену, — Эх, надо было их всех вернуть назад в Россию.
— Я тоже самое предложил нашим пограничникам, но они отказались и оказались правы. Наршкин вопросительно поднял брови.
— Поясни, — попросил он и сделал осторожный глоток из чашки.
— Начальник смены мне сказал, если российские пограничники посчитали их паспорта исправными, то нас эти особенности никак не должны волновать. А не пускать в страну людей, только из-за того, что они не носят трусы, это, по меньшей мере, глупо. Их фамилии у нас по ориентировкам не проходят, так что все законно. В итоге все тридцать человек беспрепятственно пересекли границу Украины.
— Да, видимо, чеченским боевикам тоже нужно отдыхать в Крыму, хотя бы зимой, — многозначительно резюмировал Нарышкин.
Глава 8
От дальнейших размышлений вслух их отвлек телефонный звонок.
— Слушаю Нарышкин, — недовольно ответил майор.
— Саныч, есть для тебя интересная информация, — услышал он знакомый голос лейтенанта Перфильева, старшего контролера отделения погранконтроля порта, — Я думаю, тебе будет интересно.
Лейтенант Алексей Перфильев был далеко не зеленым юнцом, как это принято считать, ему уже перевалило за тридцать. Когда-то в начале 90-х он пришел в порт после службы в десантных войсках. Безупречное отношение к новым служебным обязанностям и отличная физическая подготовка сделали свое дело, его быстро заметили командиры и направили в школу прапорщиков. После возвращения оттуда у них и состоялось знакомство с майором Нарышкиным. У двух бывших боксеров нашлись общие темы для разговоров. В дальнейшем, Нарышкин через коллег из городского отдела, помог молодому прапорщику поступить на заочное отделение в местный политехнический институт, а со временем и, продвинуться по службе на офицерскую должность. Об этом Перфильев никогда не забывал. Так, былое увлечение спортом переросло во взаимовыгодное для обоих сотрудничество.
— Хорошо, я, кстати, пару минут назад о тебе вспоминал, куда подъехать? — сразу же согласился майор.
— Подъезжай сразу ко мне домой, мать сегодня на дежурстве в больнице, я дома один, — ответил лейтенант.
— Буду через сорок минут, — вставая со стула, ответил Нарышкин, но не успел он положить трубку, как тот его перебил:
— Саныч, если не трудно, захвати пару бутылок пива, а то я уже переоделся.
Нарышкин положил трубку на рычаг, изобразил гримасу безысходности на лице и, взглянув на Рыбаков, отрешенно произнес:
— Ну, как с этими помощничками бросишь пить. Говорит, есть информация, но привези пива. А где пиво, там и водка. — Он тяжело вздохнул и спросил:
— У тебя такая же основа сотрудничества с негласным аппаратом?
Рыбаков улыбнулся и отрицательно замотал головой.
— Мои источники знают, что я постоянно за рулем, а раньше было аналогично, только они ко мне приходили с бутылкой.
— Вот видишь, — покачал головой Нарышкин, — Ты правильно строишь отношения с ними, а я своих разбаловал.
Он быстро положил в папку несколько чистых листов бумаги. Накинул на плечи куртку и вышел в коридор.
Как и обещал, Нарышкин прибыл к Перфильеву ровно через сорок минут, держа в руках четыре бутылки пива. «Оперативный источник» ждал его на кухне, сидя на табурете в тельняшке и спортивных брюках.
— Раздевайся, Саныч, — приглашая гостя на кухню, предложил Алексей и сразу же взял у гостя долгожданные бутылки, — кушать будешь?
Только сейчас Нарышкин вспомнил, что еще не завтракал.
— Не откажусь, — без долгих колебаний согласился гость.
Перфильев открыл холодильник, долго смотрел в его пустоту, затем вытащил из навесного шкафа копченого леща и принялся его чистить.
— Ты знаешь, мать видимо не успела ничего приготовить, поэтому, я думаю к пиву, рыбка будет очень уместна.
Нарышкин разочарованно вздохнул, взял в руки вилку и открыл ею поочередно две бутылки пива, себе и хозяину.
— Ты мне тоже сегодня нужен был, — не заостряя внимания на кулинарной теме, а точнее на ее отсутствии, начал Юрий, — насколько мне известно, ты был на оформлении теплохода «Берген» и на приход и на отход.
— Верно, — подтвердил Перфильев, — а что тебя на нем заинтересовало?
— Во-первых, на нем грузины были?
— Во, как? — удивился Алексей, — У нас оказывается мысли сходятся.
Он сел за стол, сделал несколько глотков из бутылки и, не дожидаясь дополнительных вопросов, ответил:
— Ты знаешь, был. Причем очень интересный.
— И чем же он интересен?
— А вот чем. Зовут его Арчил Тушишвили. Ему 42 года, по судовой роли матрос-моторист.
На вид очень степенный дядька и держит себя независимо. Обычно на этих должностях ходят молодые ребята, а в его возрасте моряки, как правило, занимают должности третьих, а то и вторых механиков. Но это не главное. Ты же знаешь, у меня отец был военным и детство прошло в Грузии в городе Телави, там стоял наш вертолетный полк. Волей не волей, но по-грузински я немного научился объясняться. Так вот, — продолжил он, — Я его спрашиваю по-грузински: В каком городе Вы живете? А он вижу по лицу, меня не понимает. Я повторил вопрос. И тогда он хлопнул меня по плечу и говорит: «Лейтенант не мучайся, я говорю по-русски». Больше я его ни о чем не спрашивал.
— Это уже интересно, — только и смог произнести Нарышкин.
— Но и это еще не главное, — Алексей взял кусочек рыбы и стал зубами отдирать мякоть от костей.
— Да не томи, — взмолился Юрий, — потом свою рыбу доешь.
— А я никуда не спешу, — ответил хозяин квартиры. Он сделал еще глоток из бутылки и продолжил:
— Так вот, при оформлении теплохода на отход его на борту не было. Капитан сказал, что его списали по семейным обстоятельствам. Якобы, что-то дома у него случилось.