Парамонов откинулся на спинку кресла и вновь устремил вопросительный взгляд на подчиненных, ожидая альтернативных версий.

— А по этому поводу можно поспорить, — вмешался в разговор Рыбаков, — Я слышал, что на западной границе перемещение одного нелегала в Словакию стоит до пяти тысяч евро. Опять же многое зависит еще от человека, которого нужно переправить за границу. Если это преступник, которому нужно скрыться из страны, то там могут быть задействованы и более серьезные люди и серьезные суммы.

— Логично, — согласился начальник, — Но опять это все наши догадки. А реально, ни-че-го, — по слогам протянул он.

Парамонов перевел взгляд на угрюмого Нарышкина и спросил:

— Ну, так что? Будете завершать проверку или попытаетесь удивить меня снова?

— Удивлять я никого не собираюсь, а вот доказать, что я на верном пути попытаюсь, угрюмо ответил тот.

— И каким же образом?

— Мне должен позвонить пограничный инспектор, у него в составе экипажа есть доверенное лицо. Если он подтвердит мою догадку, тогда я буду работать в этом направлении. Иностранец просто так не сможет у нас в стране пропасть, ему по-любому, нужны будут документы с действующей миграционной карточкой. Иначе все его перемещения по стране ограничатся первым встречным участковым. Хотя, конечно, и с ним можно договориться, но платить каждому милиционеру — это дорогое удовольствие. А эту карточку можно сделать только в пограничном пункте пропуска. Если Виктор Андреевич, окажет любезность и проверит всех грузин, въехавших в Украину в течение вчерашнего дня через Староазовский пункт пропуска, — он с улыбкой посмотрел на Рыбакова, — мы сразу же сможем по дата-штампу установить пограничника, который ему этот штамп в карточке поставил. А это уже будет хорошая зацепка. И второе, что я упустил. Нужно будет получить распечатку телефонных переговоров Алины Лебедь, может, хоть так выйдем на загадочного пограничника, который периодически ее навещает.

— Если честно, я смутно себе представляю, конечный результат, — произнес Парамонов. Он покрутил в руках шариковую ручку и добавил, — Но так и быть, даю Вам еще один месяц. Если опять вся эта суета окажется мыльным пузырем, получите очередное взыскание.

— Надеюсь, что до этого не дойдет, — проворчал Нарышкин.

Парамонов сделал вид, что не услышал последней фразы, и, подводя итог совещанию, сказал:

— Если ко мне вопросов нет, то все могут быть свободными.

Нарышкин вернулся за свой рабочий стол и принялся писать запрос на получение детализации телефонных переговоров, как вдруг раздался телефонный звонок. Он сразу же узнал голос прапорщика Сосницкого.

— Вадик, чем порадуешь? — сразу же спросил его Нарышкин.

— Знаете, Юрий Александрович, Вы оказались правы, — возбужденным тоном начал говорить прапорщик, — Я пообщался со своим человеком, действительно, они подходили к турецкому судну и приняли на борт пассажира. Как вы и предполагали это именно тот человек, которого мы видели в кабине «Газели».

— А подробнее, он тебе рассказал или нет? — перебил его Нарышкин.

— Подробнее было так, — заикаясь от волнения, стал продолжать прапорщик, — Петрович, когда убедился, что их никто не провожает, сразу же отпустил Воробьева домой, он ему не очень доверяет, так как недавно принял в бригаду. Затем, они вышли в море, выломали сети, как говорят рыбаки, и направились к торговым судам. Петрович, объяснил команде, что хочет поменять рыбу на солярку. Когда подошли к судну, на борт спустился мужчина, видимо из числа моряков. О чем они говорили с капитаном мой человек не слышал, но через несколько минут спустился пассажир. Его Петрович сразу отправил в каюту, а тот с кем он разговаривал накануне, вернулся на борт. Мужчина был похож на турка, но говорил по-русски. Правда он ни с кем из команды не общался, но поздоровался и спросил куда ему идти, практически без акцента. Когда буксир подошел к пирсу, он первым сошел на берег, «Газель» его уже ждала на причале. Увидев, как мы подъезжаем, он сразу прыгнул в кабину. Капитан дал каждому члену экипажа по сто гривень за молчание. Сами понимаете, за такие деньги им неделю работать нужно.

— А «Газель» эта часто приезжает за рыбой?

— Вот об этом я не спросил человека, — виновато произнес прапорщик и тут же добавил, — Я думаю, что рыба была просто прикрытием. Вы же знаете наших гаишников. Если машину остановят на трассе, и она окажется пустой, они начнут придираться к водителю и пассажирам, особенно, если те выходца с Кавказа. А если автомобиль будет с рыбой, их заинтересует только груз.

— Логично, — согласился Нарышкин.

— Товарищ майор, может быть, я съезжу к Петровичу и сам его опрошу в отношении этого пассажира? — предложил Сосницкий.

— Ни в коем случае, — возразил Юрий, — Наоборот, сделай вид, что ничего не произошло. Если при встрече будет спрашивать обо мне, скажи, что я новый сотрудник Экологической инспекции, приезжал знакомиться с рыболовецкими объектами. А лучше вообще с ним пока не общайся, но, а если случайно встретитесь, то вчерашний случай даже не вспоминай. Я не исключаю, что подобные перевозки станут регулярными, поэтому его никак нельзя спугнуть. Коль этот канал нелегальной миграции работает, нельзя допустить, чтобы следующего нелегала доставили на другом, неизвестном нам судне.

— Ну что ж, тогда жду Ваших дальнейших указаний? — отозвался на другом конце провода прапорщик.

— Большое спасибо тебе, Вадик. Ты не представляешь, как ты мне помог, — поблагодарил его Нарышкин.

— Не за что. Обращайтесь, если нужно, — ответил Сосницкий и положил трубку.

Юрий сел за стол, вытащил сигареты и закурил. Обычно он никогда не делал этого в кабинете, его сосед майор Рыбаков был некурящим и не переносил запаха табака. Но сегодня сразу после совещания он выехал на объект и, Нарышкина уже ничто не сдерживало. Он вынул из сейфа папку с материалами проверки, взял чистый лист бумаги и стал воспроизводить хронологию всех событий, прямо или косвенно связанных с Челиком Акбулутом и его судном. Неожиданный результат проведенного анализа потряс самого Нарышкина. Он потушил в пепельнице третью сигарету и вошел к начальнику.

— Константин Александрович, — официальным тоном обратился он к Парамонову, — Вы хотели от нас резонансных дел? — он сделал многозначительную паузу и продолжил, — Я готов Вам предоставить такой результат, но только если Вы мне поможете.

— Не понял? — удивился Парамонов такой постановке вопроса.

— Мне нужно в самые ближайшие дни, а точнее еще вчера, получить всего два документа.

— Какие?

— Список пассажиров рейса Донецк-Тбилиси, на котором вылетели списанные с судна грузины домой. И детализацию телефонных переговоров Алины Лебедь за прошедшие три месяца.

— Всего-то, — усмехнулся начальник, — Вы знаете, сколько по времени будут ходить наши запросы?

— Знаю, — ответил Нарышкин, — Поэтому прошу Вас. Вы ведь говорили, что в аэропорту начальник службы безопасности Ваш бывший коллега, а с начальником узла связи Вы недавно познакомились в одной компании.

— Ну, допустим, — ответил Парамонов, пожалев, что слишком часто хвастается своими новыми связями с подчиненными, — А почему бы Вам это не сделать самому?

— Потому что мне срочно нужно выехать на пару дней в Бердянск.

— Во, как! — удивился начальник, — А кто Вас туда посылает?

— Вы, товарищ подполковник, Вам же руководство Управления поставило задачу в отношении резонансных дел. За ним я туда и собираюсь. Поэтому дайте команду секретарю, чтобы выписал командировочное удостоверение.

— Есть, товарищ майор, разрешите выполнять? — Парамонов побагровел от такого хамства подчиненного, — По-моему, Вы Юрий Александрович, начинаете злоупотреблять моим лояльным отношением к Вам. Присядьте, и доложите мне Ваши предложения, как положено.

— Боюсь сглазить, товарищ подполковник, — улыбнувшись, ответил Нарышкин, — да и пока, кроме слов, мне докладывать нечего. Документы, надеюсь, появятся сразу после возвращения из Бердянска.