Булыга откатился, знаком подозвал связиста к себе.

— Значит так, толстая морда ты сидишь здесь, и никуда не лезешь, идет Кошкин и три матроса с ним, он уже подходы просматривал я его инструктировал…

Паша скривился как от зубной боли…

Через пару минут Кошкин и три матроса нацепив на себя объемные прорезиненные рюкзаки МГ (мешок герметичный), под аккомпанемент все еще не стихавших выстрелов нырнули в кусты и понеслись вниз к ручью с бешенной скоростью.

Возле ручья стали «крестом» взяв под прицел все стороны света.

— Короче бакланы, слушай сюда, — скороговоркой давал указания Кошкин, сейчас идем по ручью наискосок влево я впереди потому, что второй взвод растяжек понаставил, и там наш Кореец на фланге сидит, как встречаемся с ним и выходим за песчаный мысок, сразу стартуем по прямой, грузовик нас закроет от боевиков да и темно как у негра…

Кореец Ким чувствовал себя великолепно, хотя был легко ранен осколками от выстрелов подствольных гранатометов в бедро правой ноги и хотел курить. От помощи в перевязке отказался сказал, что перебинтуется сам стрельнул сигарету и пожелал удачи, предупредив о том, что среди боевиков которым удалось вырваться к проходу могут быть недобитые. Вышли на песчаный мысок залегли ориентируясь на местности.

— Надеюсь Кореец, успел предупредить своих, что мы идем на досмотр, — пробормотал Кошкин.

Невдалеке валялось штук пять боевиков в различных непристойных позах, те самые которых срезало фланговым огнем. Огонь с обоих сторон стал затихать постепенно сходя на нет. Минометчики прекратили работать экономя боеприпасы. Внезапно двое из боевиков валявшихся неподалеку начали шевелиться. Один очень даже резко встал, закинул автомат за плечи, приподнял второго. Оба раненных опираясь друг на друга медленно но верно, то припадая к земле то почти в открытую двинулись в сторону опрокинутого грузовика.

— Побежали, — выдохнул Кошкин…

Матросы словно спринтеры рванули из положения лежа, стараясь как можно меньше производить шума и держать направление на КАМАЗ. Боевиков догнали в несколько прыжков. Всего два удара и два борца непонятно за какие свободы повалились на ту самую землю за которую они воевали. Матросы нырнули под опрокинутый грузовик.

— Фуу, — скорчил недовольную мину один из матросов и рукавом бушлата протер ствол АКМа которым он только, что засадил в основание черепа одному из недобитков.

— Быстро, шарим аккумулятор и валим, — зашипел Кошкин, — я в кунг попробую пробраться, может, что полезное найду.

Однако аккумулятор грузового «внедорожника» был безнадежно испорчен, раздавлен и смят и восстановлению не подлежал. Кошкин по пластунски ополз грузовик с торца кунга. Металлическая дверца была откинута, боевики при первом боестолкновении, еще утром успели вытащить своих раненных, но вот парочку мертвых все таки оставили. Матрос прополз внутрь, стал на четвереньки а потом выпрямился. Неучтиво перешагнул трупы, вынул из кармана бушлата армейский фонарик выданный ротным, поставил зеленый светофильтр и начал всматриваться в окружающий его бардак. Внимание привлекли несколько непонятных черных кирпичей аккуратно сложенных в картонной коробке. Так что это такое? Кошкин взял один и поднес к глазам. Надпись какая — то по английски " SEALED LEAD — ACID BATTERY". Вот оно!!!

— Бля, Паша, ты будешь долго и упорно целовать мои мужественные упругие булки!! — прошептал Кошкин.

Аккумуляторы, как раз то, что надо. Некогда проверять заряженные или нет, хотя вон рядом валяется какой то движок и воняет бензином не приведи господи, скорее всего генератор для зарядки. Кошкин стащил с себя рюкзак аккуратно сложил находки на дно. Таак, что тут еще есть. Паатроныыы!!!!! В цинках!! Калибра, 7,62, автоматные, пулеметные. Матрос остервенело забил вместительный рюкзак до отказа и ползком через трупы вытащил его наружу.

Подползли остальные.

— Кошак аккумулятор в хлам, что там в кунге?

— Так, давайте по одному во внутрь забивайте рюкзаки там патронов в цинках полно, и еще, какая то хрень, на входе два духа по форме номер двести держите фонарик только осторожнее я прикрываю…

Через десять минут матросы поняли, что устроили сами себе ловушку. С рюкзаками забитыми до отказа скрытно передвигаться не было никакой возможности. Лямки трещали и грозили лопнуть. Выгрузить половину жалко, но и ползти с такой массой никакой возможности.

— Бля, — шептал Кошкин, возлегая под КАМАЗом и грызя полоску сухого мяса, обнаруженного тоже внутри кунга, — народу надо побольше, сейчас ползем в створе так, чтобы нас не видно было, с двумя рюкзаками всей толпой, мой тащим первым там батареи для связистов, доползаем до вон той кучки трупов, оставляем и челночим обратно… Все всосали?? Ну вот и ладно поехали…

Первый рейс удался на славу. Вдвоем переползать с тяжеленным рюкзаком неудобно но можно. Подползли к трупам отдышались двинулись назад к опрокинутому грузовику.

Ну не все коту масленица едва перевели дыхание, как один из моряков поднял руку ладонью вверх… "Внимание"..

Кошкин осторожно высунулся из — за угла кунга. Ползут, а потом перебежками, человек пятнадцать- двадцать. Устроить засаду и дать бой нереально. Могут благодаря численному превосходству обойти и отсечь, могут прорваться за досмотровой группой к проходу и уйти. Опустошать рюкзаки уже поздно, могут обнаружить остается одно отходить со всевозможной скоростью как можно быстрее. Так и сделали пользуясь прикрытием перевернутого автомобиля пригибаясь добежали до трупов, схватили с обоих сторон рюкзаки за лямки и пригибаясь почти в открытую бросились к руслу ручья.

Военное счастье было на стороне Кошкина и его досмотровой группы. Возле кустов матросов встречал Булыга лично.

— Товарищ капитан, — задыхаясь пробормотал Кошкин, — пару «Мух» в в кунг такой фейрверк будет, там духи боеприпасы таскают, уууххх, все что надо принесли больше не смогли ушли, чичи подходили. давайте я.

— Сидеть, мля, — оборвал ротный, — хватит набегались, без вас оформим.

Боеприпасы в кунге, разлитый Кошкиным бензин и соляра вытекшая с пробитого бака, ну и всего- навсего один выстрел с одноразового гранатомета, разорвали несчастный грузовик в клочья. Кабина взлетела на несколько метров вверх и полыхая улетела куда то в деревья под бешенные вопли. На головы морпехам посыпались кусочки различного железа в перемешку с микроскопическими остатками боевиков. На том боестолкновения за ночь и окончились. А на утро Кошкин материл связиста и требовал с него моральной компенсации за свой бушлат извазюканный в грязи крови и солярке. Паша колдовавший с трофейными аккумуляторами вяло отбивался. Бушлат страшно вонявший по милостивому разрешению ротного с почестями захоронили и на поминках съели банку перловой каши, больше есть было нечего… Матросу Кошкину поспать так и не удалось. Булыга наблюдавший за перемещениями боевиков, чем- то сильно озадачился, сказал пару фраз по трофейной станции Ануфриеву, покачал головой, достал блокнот что-то накидал на листочке вырвал его и подозвал своего адъютанта.

— Кошак, сейчас пулей по правой стороне к Ануфриеву, отдашь этот листочек, они тебя уже ждут, я ему сказал, что ты выходишь… бля и возьми у кого- нибудь бушлат а то закоченеешь.

— Товарищ капитан, я плащ разрешите одену?

— Какой плащ?

— Черный, кожаный!

— Ты его, что с собой все время таскаешь?

— Ага, я его к рюкзаку приторочил, а то же в батальоне матросы умыкнут и ищи его потом…

Перед началом боя когда были распределены задачи между отрядами и полевые командиры разошлись по своим местам, братья Беслан и Хампаш Нальгиевы получили свою особую от всех задачу.

— Вы на Эльбрус, ходили и в лагере внизу в Баксане инструкторами работали? — спросил братьев всезнающий седой амир.

Братья согласно кивнули. Через полчаса они страхуя друг друга карабкались по стене обрыва поднимаясь все выше и выше метр за метром. Внизу в лощине у выхода разгорался бой. У Беслана как у старшего за плечами по мимо автомата висела небольшая кожаная сумка, которую необходимо было доставить нужным людям в Беной, местный полевой командир находившийся на отдыхе после городских боев, должен был поспешить на помощь как можно скорее…