— О чем мечтал?! Что ты можешь об этом знать?! — Веригин достал из кармана платок, и в который раз высморкался.

— Неужели забыл? — усмехнулся Лустенко. — А помнишь, когда ты был еще старлеем, кричал, как-то, по пьяни, на своем же дне рождения, что добьешься полковничьей папахи, что бы тебе ни стоило?.. Помнишь?

Бледное лицо Веригина медленно становилась багровым. Налившиеся кровью глаза в бешенстве уставились на Лустенко

. Но словно не замечая этого состояния, тот продолжал:

— И надо отдать тебе должное, Сема. Ты добился своего. Как? Это уже не имеет значения. Ты стал полковником госбезопасности. А сейчас, когда уже пришло время быть на заслуженном отдыхе, ты вдруг перебрался на работу в прокуратуру…. А может быть тебя «подобрали» покровители? А, Сема? А что?.. Лампасы впереди. Нет, прости. Лампасов в прокуратуре нет. Значит, генеральские эполеты пообещали? Я прав, Сема?

— Заткнись! — прохрипел, задыхаясь, Веригин.

— Хорошо, не буду. Но я так и не услышал, по какому поводу, ты меня пригласил? — с насмешкой посмотрел на Веригина Лустенко.

— Нам не о чем с тобой говорить, — с трудом выдавил из себя Веригин.

— Не о чем?.. Вот тут ты, наверное, прав, Сема, — согласился Лустенко. — и прав потому, что проиграл… Ты специально пригласил меня, чтобы поставить перед фактом результатов какой-то твоей очередной гнусной операции, которая, как мне кажется, «удачно» провалилась…. Разве не так? Он еще раз бросил на Веригина полный презрительного сожаления взгляд, молча, поднялся с кресла, прошелся ладонью по своему седому ежику и, со словами: «Прощай, Сема», — вышел из кабинета.

На улице моросил дождь. Сквозь разрывы свинцовых туч, нет-нет, да и прорывались яркие лучи солнца. На горизонте, играя всеми мыслимыми красками, светилась радуга. Все вокруг будто разделилось на две половинки: первая освещена солнцем, другая, — закрыта густой тенью. На солнечной половинке, кое-где еще мелькали фигурки людей. На теневой, — было пусто. Все попрятались от хлынувшего внезапно дождя. Кто в подъездах домов, а кто не успел, — под густыми кронами деревьев.

К парадному подъезду прокуратуры, мягко шурша шинами по мокрому асфальту, подкатил «Ниссан».

— На автопредприятие, — коротко бросил водителю Лустенко, усаживаясь заднем сидении.

На этот раз следователя по особо важным дела городской прокуратуры Удовенко, работал в специально подготовленном для него кабинете. Хотя пепельница и была полна окурков, в целом, на рабочем столе, был порядок. Напротив его сидел главный бухгалтер и давал пояснения по исследуемым документам.

Отпустив главбуха, Удовенко глубоко вздохнул, потянулся до хруста костей и, поднявшись со стула, подошел к окну. Совсем недавно шумевший дождь почти стих. Яркие лучи солнца упорно пробивались сквозь начавшие светлеть облака.

В раздражении, покосившись на стол, где лежали бумаги по расследуемому им делу, он вспомнил, как все это началось…

…Буквально три дня назад, его пригласил к себе исполняющий обязанности прокурора города Веригин. Там уже находился его помощник Мохов. Удовенко терпеть не мог этого выскочку в кургузом пиджачке, но вынужден был с ним считаться. По какому вопросу его пригласили, он старался не думать.

Походив, как всегда, вокруг да около, поинтересовавшись обо всем, а если честно, то ни о чем, Веригин предложил поработать над интересным и перспективным делом. По его сигналу Мохов передал ему тоненькую папочку, и одобряемый кивком Веригина, попросил посмотреть находящиеся там материалы и высказать по ним, свои предложения…

…Появление Веригина в городской прокуратуре год назад, вызвало среди ее сотрудников различные толки.

Действующий сотрудник службы безопасности, полковник, хотя и имеющий диплом юриста, но, ни грамма практической работы в следственных подразделениях, неожиданно для всех, становится первым заместителем прокурора города. Случай неординарный и беспрецедентный. Слухи, конечно, были разные. Но все пришли к единому выводу, — Веригин имеет высокого покровителя, где-то там…. На самом «верху».

С первых дней пребывания на новой должности, Веригин стал насаждать свои порядки. Окружение себе подбирал в основном из нечистоплотных и беспринципных сотрудников. И это у него неплохо получалось. В прокуратуре стало процветать доносительство, интриги, склоки…

Как все произошло, трудно сказать, — но довольно за короткое время, Веригин подмял под себя всю деловую, хозяйственную, и частично административную стороны жизни всего города. А что тогда говорить о прокуратуре с ее небольшим коллективом?

Видя, во что превратился до недавнего времени здоровый коллектив прокуратуры, и какую активную работу проводит его новый заместитель, по его развалу, прокурор, — уважаемый в городе человек, попытался поговорить с Веригиным. Но после нелицеприятного с ним разговора, сразу последовал телефонный звонок свыше, после которого, прокурор города с инфарктом оказался в больнице.

Вот в такой обстановке и оказался Удовенко со своими коллегами.

Давая поручение возглавить проверку известного не только в регионе, но и за его пределами автохозяйство, Веригин недвусмысленно намекнул, что от полученных результатов напрямую будет зависеть его карьерный рост. А поскольку ему, как и всем сотрудникам, смирившимся с царящими в прокуратуре порядками, раздумывать не было смысла, даже, если что-то и претило его совести…. Но что он мог поделать. Ему постоянно будто кто-то шептал на ухо: «Плетью обуха не переживешь… плетью обуха не перешибешь…»

…А ведь когда-то он думал совсем иначе. Еще, будучи студентом юридического института, свято верил, что люди по своей природе честны и добры. И толкает отдельных их на преступления, только складывающиеся обстоятельства. Но по мере приобретения опыта практической работы, он начинает понимать, что эти обстоятельства «складывают» именно люди. Он наивно полагал, что главной задачей его, как следователя, является не просто распутывание преступления и наказание виновного, а оказание помощи оступившемуся человеку в поиске им правильной дороги.

Но, к сожалению реалии, особенно после развала Великой Державы, оказались более жестокими и непредсказуемыми, чем все это ему представлялось.

Если раньше приходилось дело иметь дело с преступниками, отдельным из которых термин «оступившийся», хотя и с натяжной, но все же можно было приметить, то в настоящее время приходилось «работать» с бывшей партийной и советской номенклатурой, превратившейся вдруг в респектабельных бизнесменов, демократов-чиновников, и крутящихся между ними откровенными бандитами.

Потому он и воспринял как должное задание на проверку анонимных заявлений в отношении этого автохозяйства. Ознакомившись с заявлениями, Удовенко решил побывать в других компетентных службах города, по поводу возможного наличия у них компрометирующих материалов на проверяемый объект, а если быть точнее, на их руководителей.

Однако, ни у налоговиков, ни в УБОПе и, наконец, в службе безопасности, ничего компрометирующего не нашел. Наоборот, все были откровенно удивлены, что к предприятию, всегда считавшемуся безупречным, вдруг проявила интерес прокуратура. Один из налоговиков ему прямо тогда сказал: «Тут, молодой человек, пахнет откровенным «заказом», так что, будь осторожен…»

И если у Удовенко на этот счет и были какие-то сомнения, они вчера вечером, в одночасье были развеяны в прокуратуре, и никем-нибудь, а его коллегами…

…Ему в этот день пришлось немного задержаться на работе. Когда же все дела были закончены, а это было уже около 22.00, он закрыл и опечатал сейф, затем дверь кабинета. По пути к выходу, зашел в туалет. И только хотел покинуть кабинку, в туалет ввалились его коллеги. Что-то его удержало, и он замер.

Потому, как велся разговор, его манера, — коллег было двое и были они в подпитии. Коллеги шумно обсуждали удачно проведенную в автохозяйстве операцию, смысл которой был в том, что, используя сотрудника вневедомственной охраны, в одном из боксов был заложен пакет с героином. Называя его миной замедленного действия, они гадали, как быстро найдут его оперативники.