— Мы ведь оба знаем это, так?

Его насмешливость превратила вопрос в утверждение. Элл снова отвернулась от него, радуясь, что в темноте он не видит ее глаз.

— Как ты узнал о львах?

Берт рассмеялся.

— Наконец-то!

— Как?

— Грин Глейд — моя стихия, Элис.

— Да, но… — Девушка не закончила, думая о том, что не слышала звука подъезжающей машины. И вдруг странная догадка пришла ей в голову. — Ты был здесь, когда все произошло. Ты был здесь, Берт?

После долгой паузы Бакстер ответил:

— Да.

— Я не понимаю. Ты находился здесь все это время?

Берт снова замолчал так надолго, что она подумала, что не дождется ответа. Затем произнес:

— Да.

Элис пыталась прочитать еще что-нибудь на его лице, скрытом в полумраке, но тщетно.

— Ты так и не сказал мне, как ты узнал о львах…

— Ты забыла, Элис, что в Грин Глейде есть следопыты. Они знают, когда львы голодны и где они охотятся. Ко мне пришел Баб.

— Он знал, что я одна в хижине? — Вдруг ее снова затрясло. — Он подумал, что я могу выйти наружу?

— Он не был уверен, как и я.

— Так вот почему ты пришел.

— Баб предлагал пойти.

— Но вместо него пришел ты. Почему, Берт?

— Я ведь сказал, что не знал, что ты можешь сделать.

— Так ты сидел все время в джипе, наблюдая за дверью?

— А как ты думала, дорогая? Достаточно бедной зебры. Я не мог позволить, чтобы и ты попала львам на обед.

— Действительно, это испортило бы репутацию Грин Глейда, — сказала Элл сухо в ответ на его сарказм.

— Точно.

Они взглянули друг на друга и одновременно рассмеялись. Впервые они смеялись вместе.

Светало. Скоро появятся стервятники, неприятного вида птицы с голыми шеями, питающиеся падалью, любящие сидеть на ветках окрестных деревьев. Ждут своего часа и шакалы.

— Время отправляться в Грин Глейд, — сказал Берт.

— Да, — прошептала Элис.

Берт снова включил фары. Львы даже не повернули головы, когда джип тронулся с места.

Элис замесила тесто, когда в кухню вошел Берт.

— Можно кофе?

Она уже было хотела ответить, что удовлетворение его прихотей не входит в круг ее обязанностей, но, когда увидела осунувшееся лицо, взъерошенные волосы, ее сердце защемило от чувства нежности и жалости.

— Сейчас, одну минутку.

— Если он еще не готов, я сам справлюсь, занимайся тестом.

Она никогда не видела его столь уставшим.

— Нет, нет, я сама.

— А хлеб?

— Это недолго.

Накрыв тесто салфеткой, Элис подошла к раковине налить чайник. Обернувшись, она вдруг увидела, что Берт стоит, прислонившись к одной из стоек. Подойдя к нему, Элис взяла его за руку, отвела к столу и, пододвинула стул.

— Ты измучен, — сказала девушка голосом, полным раскаяния.

— Устал немного, это правда. — Он усмехнулся.

— Тебе нужно поспать. Лучше я согрею тебе молока.

Берт рассмеялся.

— Я не пил молока с детства, Элис. Кофе, и как можно крепче и горячее.

— Слушаюсь, сэр.

Вернувшись к столу с кружкой дымящегося кофе, она увидела, что Берт уже спит, положив голову на руки.

— Твой кофе, Берт.

Он не пошевелился. Рука Элис двинулась к его голове и замерла в дюйме от темных спутанных волос. Ее ужаснуло собственное желание погрузить в них пальцы, погладить по непослушным волосам и сильной шее. Несколько секунд она боролась с искушением, затем отдернула руку и тронула его за плечо.

— Эй, Берт!

Бакстер поднял голову. Ее рука все еще лежала у него на плече, он накрыл ее своей ладонью.

— Пей кофе, — приказала девушка немного неуверенно.

— Налей и себе.

— Мне нужно заниматься тестом.

— Пожалуйста, Элис.

Налив себе кофе, она присела к столу. Теперь Берт выглядел не таким бледным, и, когда улыбнулся, в глазах даже мелькнули знакомые озорные искорки.

— Ты действительно всю ночь не спускал глаз с хижины?

— Ни на секунду!

Элл беспокойно шевельнулась.

— Мне кажется, ты хочешь заставить меня чувствовать себя виноватой.

— Надеюсь, я преуспел в этом. — Он устало улыбнулся.

— Ты проявлял подобную бдительность еженощно?

— Да, — сказал Берт после долгой паузы.

— Я не понимаю… В первую же ночь я видела, как ты уехал.

— Я вернулся.

— Ты хотел… чтобы я думала, что я одна?

— Что-то вроде этого.

— Почему? Сегодня понятно — львы рядом… Но в другие ночи опасности не было.

— Никогда нельзя точно знать, когда голодный зверь окажется рядом, Элис.

— Но я никогда не совершала безрассудных поступков.

— Правда?

Тон его стал резким, всякая игривость исчезла.

— Ты ведешь себя в джунглях как ребенок, упрямый ребенок, который не задумывается о последствиях. Саймон в госпитале из-за безрассудной выходки твоих друзей, в которой и ты принимала участие. Ты настояла на том, чтобы жить в его хижине, в то время как подходящее жилье было в лагере, только потому, что разделить коттедж с мужчиной тебе показалось неудобным. Как я еще могу к этому относиться, Элис? Скажи, как?

Он никогда не думал обо мне лучше, горько заключила она. И хотя могла кое-что объяснить ему, но не стала, потому что чувствовала и понимала, что он в сущности прав.

Берт не ждал ответа. Медленно допил кофе, затем откинулся на стуле, сцепив руки за головой. Вымыв кружки, Элис увидела, что глаза его закрыты; постояв рядом, глядя на него, она нежно коснулась его руки.

— Иди отдохни немного.

— Который час? — спросил он, не открывая глаз.

— Время немного поспать. Я разбужу тебя через часок.

Берт взял ее за запястье.

— Пойдем со мной.

— Не смеши!

— Разве это смешно? — Его глаза были полузакрыты.

Элис с усилием заставила свой голос звучать ровно:

— Перестань сейчас же флиртовать со мной и отправляйся спать.

Берт был уже у двери, когда она окликнула его. Он вопросительно поднял на нее глаза.

— Ты должен спать ночью, как все люди!

— Вот как?

— Я… я решила перебраться в твой коттедж, — сказала девушка, голос ее дрожал.

Днем Берт помог Элис перевезти вещи. Неохотно последовала она за ним в коттедж, однако войдя, остановилась в изумлении. Оказалось, что он довольно большой: две спальни, гостиная, кухня и ванная. В обстановке чувствовалась рука человека, который знает, чего хочет. Все было устроено с комфортом, начиная от плетеного дивана и таких же кресел до низкого столика, заваленного журналами о природе и путешествиях. В центре комнаты лежал большой ковер, цвета которого напомнили Элис яркие краски африканского заката, длинные полки уставлены книгами, а на полу у окна стояла большая керамическая ваза с сухим тростником. Комната производила впечатление простоты и изысканности одновременно.

— Совсем не по-мужски уютно, — пробормотала она.

— Тебе нравится? — Глаза Берта потеплели.

— Здесь замечательно. — Она взглянула на свой чемодан. — Куда его можно поставить?

— Спальня для гостей там. Нам предстоит делить ванную, Элис.

— Ничего страшного.

— Мы можем разделить и спальню, если хочешь…

Девушка взглянула на него исподлобья.

— Опять все сначала? Изолированность от мира заставляет тебя флиртовать с каждой встречной женщиной?

— Далеко не с каждой, малышка. — Берт рассмеялся.

— Но меня ты, видимо, считаешь законной добычей. Ты такой же, как и большинство других мужчин, которых я знаю, Берт. Секс — это все, о чем ты помышляешь.

Он схватил ее за плечи.

— Не сравнивай меня с другими мужчинами, Элис. Я этого не люблю! — Его глаза смотрели твердо.

Сердце Элис бешено заколотилось, но она стояла на своем.

— Считаешь, что ты не такой, как все?

— А разве ты не поняла?

— Я над этим и не задумываюсь.

Губы Берта оказались рядом с ее губами.

— А вот и врешь! Поцелуй меня!

— Вот уж нет!

— Увидишь, такой ли я, как другие.