Наши знания об уровне развития культуры в древнем Вавилоне были бы весьма недостаточными, если бы мы не пополняли их материалами, полученными при археологических работах в других городах Ближнего Востока. За последние сто лет европейскими, а также арабскими экспедициями было открыто много городов и поселений. В музеях всего мира хранится огромное количество памятников древневосточных культур. Среди раскопанных городов следует назвать в первую очередь постоянных соперников Вавилона — ассирийские столицы Ниневию, Кальху, Хорсабад и Ашшур. Ашшур был исследован Вальтером Андре, в прошлом ассистентом Колдевея; он отдал этим раскопкам много лет изнурительного труда — с 1903 по 1914 г. Наши знания о жизни древних вавилонян пополнились также благодаря весьма успешным раскопкам французскими археологами Телль-Харири на среднем Евфрате — древнего города Мари с его знаменитым уже в древности царским дворцом.

Главным источником сведений о древневосточных культурах явились сотни тысяч надписей на глиняных табличках, камне и металле. Такие надписи находили в Двуречье повсеместно. Именно они впервые раскрыли нам историю и духовный мир людей того времени. Из-за клино- или гвоздеобразной формы знаков употреблявшаяся в них письменность получила название «клинопись». Расшифровка клинописи принадлежит к числу великих достижений человеческого гения. Ключ к прочтению клинописных текстов удалось найти — после многих попыток и большой предварительной работы других ученых — в 1802 г. немецкому учителю Георгу Фридриху Гротефенду. Таинственное письмо, которое было известно по образцам, привозимым путешественниками еще с начала XVII в., поставило исследователей перед многими загадками, ибо ни один из имевшихся в их распоряжении источников не содержал билингвы, т. е. двуязычной надписи с параллельным текстом, написанным каким-либо из известных видов письменности. Предложенная Гротефендом расшифровка опиралась на трехязычную, выполненную клинописью надпись из персидской столицы Персеполь, содержавшую генеалогию одного из персидских царей. Этот текст написан тремя видами письменности на трех языках: древнеперсидском, новоэламском и вавилонском. Чтобы приступить к расшифровке, лучше всего было начать с древнеперсидского текста, так как он состоял всего из 39 разных знаков. Гротефенд исходил из того, что надпись должна содержать известную по античным памятникам титулатуру персидского царя Дария. В основу он положил древнеперсидский язык, который был известен по Авесте, собранию священных текстов древнего Ирана. Таким образом ему удалось правильно установить значение 11 знаков, что создало базу для дальнейшей расшифровки. Расшифрованная Гротефендом надпись в соответствии с нашими сегодняшними знаниями может быть переведена следующим образом: «Дарий, царь великий, царь царей, царь стран, сын Гистаспа, Ахеменид, построил этот дворец».

Независимо от Гротефенда и с использованием несравненно большего материала расшифровку древнеперсидской письменности удалось повторить английскому офицеру Генри Роулинсону. Он смог опереться при этом на открытую им самим обширную Бисутуискую надпись, высеченную на скале и сообщающую о победах Дария. Многие исследователи усовершенствовали затем чтение и занимались разработкой грамматики языка. Затем древнеперсидскую письменность взяли за основу для дешифровки вавилонской. Эта проблема была гораздо труднее, так как вавилонская письменность содержит более 300 знаков, имеющих по большей части несколько значений. К тому же в древнеперсидских текстах имена царей приводятся в иной, отличающейся от принятой в вавилонском языке, форме. Находки все новых и новых памятников письменности в Вавилоне и Ассирии сделали в конце концов возможной расшифровку, явившуюся результатом международного сотрудничества многих ученых. Например, датчанин Эдвард Хинкс доказал, что вавилонская клинопись является слоговым, а не алфавитным письмом и что для выделения определенных слов в этом письме применялись поясняющие знаки — детерминативы. В ходе исследований удалось установить принадлежность вавилонского языка к группе семитских. Стало, таким образом, возможно понять значение многих вавилонских слов, проводя соответствующие сопоставления с древнееврейским и арабским языками. Наконец, сами вавилоняне дали в руки исследователей некоторые вспомогательные средства в виде составленных ими для собственного употребления списков знаков и словарей, которые могли помочь при истолковании тех или иных слов. В результате совместной неустанной работы исследователей к середине XIX в. была создана хорошая основа для понимания вавилонских клинописных текстов.

При раскопках Ворот Иштар выявлены три строительных слоя. Здесь видны как раз первый и второй, отличающиеся друг от друга по технике кладки

В дальнейшем ученые занимались по преимуществу усовершенствованием уже полученных познаний. При этом удалось установить, что с течением времени клинописные знаки видоизменялись, а также выявить диалектные различия в языке. Исследование клинописи стало предметом особой отрасли науки, ассириологии, которая начала изучаться во многих университетах мира.

Благодаря усилиям нескольких поколений археологов и ассириологов мы можем сегодня совершить наше путешествие в древний Вавилон. Их неустанному труду обязаны мы нашими знаниями о жизни и о представлениях людей в те давние времена.

В VI в. до н. э. многих паломников, купцов и путешественников притягивал к себе Вавилон, столица мира того времени, город, где властвовал энергичный царь Навуходоносор II, царь-строитель. Город с его высокими кирпичными стенами был виден на широкой и плоской равнине издалека. Его узнавали по высокой башне храма бога Мардука, служившей ориентиром для путешествующих. Если подъезжать к Вавилону с севера, двигаясь вдоль Евфрата, надо сначала миновать могучие крепостные стены, которые царь построил для защиты города. Вытекающий с Армянского нагорья Евфрат на вавилонской равнине превращался в широкую реку, которая пересекала город, деля его на две неравные части. Путешественник должен был пересечь широкий ров и пройти через ворота в высокой укрепленной стене, которая в виде остроугольного треугольника, начинаясь в северной части города, тянулась до самой южной его точки и снова поворачивала к реке. Навуходоносор гордился своими сооружениями; о построенной внешней линии укреплений он торжественно сообщал: «Чтобы наступающие не могли подойти к Имгур-Бел^[11], стене Вавилона, я сделал то, чего не сделал ранее ни один царь. На расстоянии 4000 локтей на восток от Вавилона, вдали, так, чтобы враги не могли приблизиться, я воздвигнул мощную стену, я выкопал ров, я скрепил его с помощью асфальта и кирпича. На краю рва я построил мощную стену, высотой подобную горе, я соорудил в ней широкие ворота… Дабы враг, замысливший злое, не смог достигнуть стен Вавилона, я окружил его водами, могучими, как морские валы»^[12].

От нападений врага Вавилон был защищен двойным рядом стен. (По рисунку-реконструкции Ф. Кришена.)

Сразу же за внешней стеной прибывший в город видел возвышающееся на равнине здание, стоявшее на кирпичном восемнадцатиметровом основании. Это — летняя резиденция царя. Правитель Вавилона выбрал себе отличное место для пребывания в жаркое летнее время: близость реки давала прохладу, а находившиеся на берегу пальмовые рощи — тень и свежесть. Сюда не доносился городской шум; большая территория перед стенами, окружавшими собственно город, была почти не заселена; здесь пролегали, пересекая ее, лишь каналы и дороги, ведущие в город. Тот, кто следовал вдоль реки, непроизвольно замедлял шаг, любуясь возникавшей на возвышении роскошной Дорóгой процессий, видя перед собой отливающие синевой изразцовые рельефы и высокие зубцы стен, которые тянулись к воротам города. Робко приближался он к этому месту, предназначенному для проведения новогодних праздников, для шествия богов и сопровождавших их толп народа. Аибур-шабу — «Врагу не добиться победы» — назвал Навуходоносор эту дорогу, которую он украшал с особой заботой. Ворота, носившие имя богини Иштар, единственные из восьми городских ворот, были покрыты дорогим глазурованным кирпичом и рельефами.