Что-то шевельнулось в задней части его глотки, и вместо языка появилась толстая, мускулистая трубка. Я вздрогнул, ожидая острую боль в груди и, что хуже, полное разрушение всего, кем я являлся. Буду ли я все еще чувствовать себя собой через пять минут и если нет, меня это вообще будет волновать? Я пытался вспомнить зараженных солдат, которых я знал и с которыми сражался рядом на Кеффии. Они казались совершенно нормальными, ничем не выдавая свою измененную сущность, пока не раскрыли себя, атаковав нас в горячке боя против их выводка. Если я стану как они, с доступом, который я имел в ордене космодесанта и высшие эшелоны Имперской Гвардии, урон, который измененный «я» мог нанести интересам Империума, был бы неисчислим. Даже если не говорить о том, что я был совершенно счастлив, оставаясь самим собой, и перспектива превратиться в марионетку тиранидов от рук таракана-переростка была абсолютно невыносима.

Внезапно нависшее надо мной существо дернулось и затряслось, завопив так, что перекрыло треск поставленного на автоматический огонь лазгана, ливень выстрелов которого прогрыз бронированный панцирь и начал превращать его внутренности в отвратительную мешанину. Снова застигнутый врасплох, разум выводка на мгновение отвлекся, и хватка множества державших меня рук и когтей ослабла.

Этот шанс мне и был нужен. Вырвавшись, я схватил свое оружие, которое все еще, слава Императору, лежало рядом на полу, и повернулся лицом к своему избавителю. Я, по своей природе, скорее оптимист, но никогда не смел надеяться, что ответ на мое послание придет так быстро. Если вообще придет.

— Что, черт возьми, вы все ещё здесь делаете? — спросил я с удивлением, снова размахивая цепным мечом и хаотично треская в разные стороны лаз-разрядами, в уверенности, что в этой плотной толпе они все равно найдут свою цель. Мира сделала секундную паузу, вытащив израсходованную батарею и мгновенно вставив новую, после чего начала обстреливать второго крада короткими точными очередями, видимо, только сейчас обнаружив, насколько быстро их исчерпывает автоматический огонь.

— И это вместо "спасибо за то, что спасли мою шею, миледи", — ответила она саркастически, — о, не берите в голову, комиссар.

Она стояла над телом сержанта, что хотя бы объясняло, откуда она взяла боеприпасы. Не сомневаюсь, что теперь она будет носить их с собой, если, конечно, у неё не пропадет желание играть в солдата.

— Сейчас спасаемся, благодарности позже, — сказал я, прорубаясь в её сторону, — но я действительно рад вас видеть.

— Я польщена, — ответила она, отступая к входу в ближайший туннель и продолжая осыпать выстрелами чистокровного. Однако, этот был покрепче своего товарища и непреклонно продолжал двигаться, неловко прыгая на своей раненой ноге. Ему помогал тот факт, что Мире постоянно приходилось менять прицел, чтобы не дать рою гибридов зайти нам в тыл. Если бы те, у кого было оружие, начали стрелять, то мы бы умерли в считанные секунды, но, к моему изумлению и облегчению, они все ещё этого не делали, видимо полагая, что их количественного превосходства было достаточно чтобы взять нас живьём и сделать частью коллективного разума. Вероятно, в этом они были правы, потому что стягивались вокруг нас с точностью и скоростью, в которые я вряд ли бы поверил, если бы не видел сам, и, как и всякие тираниды, не обращали внимания на свои потери. На место каждого, павшего от наших выстрелов или моего воющего цепного меча, вставал другой, и оставался просто вопрос времени, когда нас оглушат и свалят.

Я выстрелил в ещё одного гибрида, стоявшего между нами и входом в туннель, и увидел что уже слишком поздно: этот вход уже был заблокирован и молчаливая толпа давила на нас со всех сторон. Уже второй раз за последние пять минут я оказался перед пониманием неизбежной смерти — или, по крайней мере, смерти того, что я считал собой.

— Для меня было честью служить с вами, полковник, — сказал я, чувствуя, что своим последним поступком я мог бы поднять дух Миры. Император знает, я едва ли был образцовым комиссаром, но хотя бы мог умереть как один из них.

— Мы оба знаем что это — большая жирная ложь,— ответила она мрачно, так как её последняя батарея иссякла, несмотря на её попытки экономить, и она начала использовать тяжелый лазган как дубину, — но я ценю ваше мнение.

— Пожалуйста, — сказал я, тоже бросив свой лазерный пистолет и замахнувшись цепным мечом на крада. У нас оставались секунды, но я был настроен забрать с собой побольше этой мерзости. Как бывало в подобных обстоятельствах, время замедлилось и растянулось, и внезапно я понял, что слышу пронзительный визг, который все усиливался. Я со страхом стрельнул глазами на ближайший вход в туннель, ожидая внезапного появления ещё какого-нибудь кошмара, например кричащего убийцу[26] — сейчас уже ничего не могло удивить меня… за исключением того, что затем произошло.

С громоподобным грохотом и взрывом озона, отчего волоски на моих руках закололи и встали вертикально[27], потолок над нами исчез во вспышке такого ослепительного света, что у меня несколько минут в глазах оставались блики. Осколки оплавленного мусора стучали вокруг нас, но, к счастью, среди них не было ничего существенного размера, что могло бы нанести удар; турболазер, должно быть, ударил в землю над нами, чтобы не оставить ничего, кроме нескольких горстей гравия.

— Что это, черт возьми, было? — закричала Мира сквозь шум, который, без слоя земли, кирпича и рокрита, усилился вдвое.

— Это "Громовой Ястреб"! — проревел я в ответ, узнав характерный силуэт, мелькнувший над нами. Его тень на мгновение накрыла открытую яму, в которой мы теперь оказались.

Секундой позже вой двигателей внезапно был прерван отчетливым стаккато тяжелого болтера и гибриды рассеялись в поисках укрытий в окружающих туннелях, в то время как генокрадов разорвало в кашу как раз до того как они приблизились к нам.

— И астартес!

Характерные громады терминаторов, которых я видел разрывающими на части артиллерию еретиков, прогромыхали, вставая по кругу на краю ямы, поливая ее огнем из своих штурмболтеров, в то время как гибриды разбегались и толпами умирали. Едва ли можно было назвать комфортной позицию внизу, даже учитывая феноменальную точность космодесантников, но они отстреливали цели, даже не приближая огонь к нам, в любом случае они расстреляли всех настолько быстро, насколько можно было ожидать, учитывая, сколь стремительно кончились цели.

Я и Мира пялились друг на друга, ухмыляясь как идиоты, не в состоянии поверить по какому узкому проходу над пропастью мы пронесли нетронутыми свои души и жизни.

— Кажется, я задолжала вам свои извинения, — сказала она через секунду, ее роскошное декольте выпирало от эмоций, — я должна была послушать вашего совета и остаться позади.

— В этих обстоятельствах, — уступил я, — я могу быть только признателен, что вы так не сделали.

Теперь, когда у терминаторов закончились твари для истребления, они поспешили в яму, главным образом сочтя целесообразным просто прыгнуть, что отозвалось серией маленьких землетрясений. Я не представлял, как они намереваются выбираться[28]. Мира многозначительно посмотрела на меня.

— Я уверена, мы найдем способ загладить возникшие между нами трения, — сказала она с таким исполнением, что было предельно ясно какого вида репарация у нее на уме. Я кивнул, перспектива на тот момент казалась явно привлекательной и Император знает, я чувствовал, что заслужил это.

— Уверен, что так и будет, — сказал я, затем повернулся к Терминатору во главе, легко узнав его по силовому клинку вместе со штурмболтером.

— Спасибо, сержант. Ваше вмешательство было крайне своевременным.

— Пока вы остаетесь гостем Отвоевателей, ваша смерть стала бы пятном на чести ордена, — ответил он мне своим замогильным тоном из вокс-устройства на шлеме. К этому времени я уже привык к этому тембру, но Мира была явно потрясена, заметно вздрагивая, пока он говорил.