Дайана не обманула его ожиданий. Ее темно-синие глаза сверкали огнем, который, казалось, мог испепелить отца, и на него изливались все накопившиеся в ней чувства: обида, горечь, разочарование, полное крушение надежд.

– Разве я не говорила тебе вчера вечером, что глупо было садиться играть с теми людьми? Разве я не предупреждала тебя, всего один раз взглянув на них, что они слишком умны и хитры для твоих жалких трюков? Но нет, ты не послушал меня, ты, с твоими дрожащими руками и выдуманной пачкой денег в кармане!

Девушка остановилась, чтобы перевести дыхание. Ее гнев был вызван тем, что им едва удалось избежать тюрьмы. Но еще больше Дайана страдала от разочарования и сожаления: ей нравился Новый Орлеан, он был не похож на их мрачную ирландскую ферму с ее печалями и заботами. У Дайаны только-только появилась надежда, что ее отец наконец-то образумился и решил окончательно обосноваться в этом городе. Он даже нашел себе работу на пристани!

Все складывалось чудесно, так нет же, ему опять понадобилось «перекинуться в картишки», и он связался с какими-то людьми, влиятельными, но низкими и подлыми. Они чуть не довели до тюрьмы и его и Дайану.

От переполнявших ее чувств Дайана не могла вымолвить ни слова и молча смотрела на стоящего рядом отца, но ее взгляд был красноречивее любых слов.

– Ну, хватит, хватит… – Райли попытался успокоить Дайану, поглаживая ее руку и одновременно оглядываясь вокруг.

Он искал что-нибудь, что отвлекло бы его от мыслей о дочери, ведь причиной несчастий был он сам. Вдруг он обнаружил то, что искал: с корабля в эту минуту выгружали бочонок виски. При виде этого зрелища Райли даже облизнулся.

– Мать честная, – пробормотал он, лелея тайную надежду, что в баре парохода осталось достаточно таких бочонков.

Ему сейчас не помешал бы стаканчик-другой, чтобы приободриться после вчерашнего, и нагоняй, полученный от Дайаны, только усилил его желание.

– Мать честная, – снова повторил он, и в его голосе послышалось неподдельное страдание при виде исчезающего из вида бочонка.

– Забудь об этом бочонке виски, папа. Лучше объясни мне, как это так получилось, что нас из-за тебя чуть не бросили в тюрьму? Кстати, в следующий раз, когда тебе хочется поразвлечься так же, как прошлой ночью, я буду тебе очень обязана, если ты избавишь меня от этого.

– Ну, ладно, ладно, дочка, такому хорошенькому личику совершенно не идет хмуриться.

Райли снова погладил девушку по плечу, обратив внимание на то, как свободная рубаха и широкие штаны удачно скрывали ее женственные формы. Это было действительно очень неплохо, если учесть то, что любой из партнеров по вчерашней игре легко мог бы описать его дочь констеблю, и тогда… Ведь его Дайана не из тех девушек, мимо которых мужчины проходят, не замечая их. Хотя дочери всего восемнадцать, она уже имела отличную форму и благородную красоту, унаследованную ею от покойной матери.

– Ай, дочурка, но ведь мне нужна была твоя миловидная мордашка, чтобы она не давала тем парням сосредоточиться на игре. Я делал на это ставку – ведь они такие скользкие типы.

– Да уж, много пользы было от этой «миловидной мордашки», когда они заметили, что ты мухлюешь! Да нам просто повезло, что мы выбрались оттуда живыми!

При воспоминании об этом Райли с трудом подавил улыбку. Лично он был убежден, что тасовать карты – это гораздо более интересное, волнующее занятие, чем его работа на пристани и, уж конечно, интереснее, чем выращивание картофеля. Америка – отличная страна, полная огромных возможностей. И так как Дайана уже взрослая, он теперь вправе быть чуть более эгоистичным в поисках этих возможностей.

– Согласен, – вымолвил он, – но ты это здорово придумала – опрокинуть лампу. И черный ход обнаружила как раз вовремя.

Райли заметил, как дрогнули уголки губ Дайаны и понял, что скоро она вместе с ним будет смеяться над их отчаянной выходкой и побегом. Он подмигнул дочери и прошептал с видом заговорщика:

– Повезло мне, что у меня такая умная дочка. А еще повезло, что я вижу в темноте как кот. Вот я и прихватил с собой почти весь банк.

– Ох, папа, – тяжело вздохнула Дайана, – когда-нибудь мы попадем из-за тебя в такую переделку, из которой уже не сможем выбраться.

Она внезапно остановилась, увидев, как на палубу парохода поднималась одетая по последней моде девушка, за которой шла огромная негритянка, нагруженная массой свертков.

– О-о-о!

Дайана завороженно смотрела на девушку и старалась запомнить каждую деталь ее изысканного костюма. Она попыталась представить, как бы чувствовала себя она, Дайана, в этом зеленом бархатном платье с черным кантом и мягкими оборками. В руке она держала бы зонтик с ручкой из слоновой кости, а на чудесной модной шляпке легко покачивались бы перья.

– Ты только посмотри, папа. Она, должно быть, дочка какого-нибудь плантатора.

Райли О'Ши перевел взгляд на юную красавицу, которой каждый мужчина на корабле считал своим долгом отдать честь поклоном или улыбкой.

Он почувствовал, как к его горлу подступает тугой комок при мысли о том, что его собственная дочь одета, как оборванка, а точнее, как оборванец. Черт возьми, он найдет на этом корабле подходящих партнеров и выиграет достаточно, чтобы его Дайана ни в чем не знала нужды!

– Диди, дорогая! Придет время, и я сделаю так, что и ты тоже будешь носить такую же одежду!

Дайана усмехнулась про себя. Даже если бы у ее отца обе руки были намазаны клеем, он не смог бы удержать такую сумму денег, на которую можно было бы купить подобный наряд. Думая об этом, Дайана смотрела, как молодая женщина, которой все так восхищались, проплыла мимо, кокетливо приподняв юбки, чтобы они не касались грубого настила палубы.

– Добрый день, мисс Деверо. Подошедший к ней младший помощник капитана вдруг вспыхнул до корней волос и запнулся на полуслове, когда предмет его восхищения вскинул темные ресницы и улыбнулся ему.

– Для нас всегда огромная радость видеть вас на нашем корабле. Вы ездили в Новый Орлеан за покупками?

Габриэлла Деверо коротко рассмеялась и обвела глазами гору свертков, из-за которой была едва видна ее служанка.

– Но это же очевидно, не так ли? Возможно, вы могли бы помочь Пруди отнести это все в мою каюту?

Младший помощник рванулся вперед, чтобы выполнить эту просьбу-приказ, но его остановила резкая команда с капитанского мостика.

– Ах, извините, мэм, но я должен выполнять свои обязанности.

Он поспешил прочь, чем безмерно разозлил капризную молодую даму.

Габриэлла оглянулась вокруг, даже не пытаясь скрыть своего раздражения. Ее взгляд упал на Дайану, которая стояла, облокотившись на перила, и с явным интересом наблюдала за происходящим.

– Эй, ты, парень!

Только оглянувшись несколько раз вокруг себя, Дайана поняла, что надменная мисс обращается именно к ней.

– А? Я?

– Да, ты, – раздраженно повторила Габриэлла. – Я дам тебе пару монет, если ты поможешь моей служанке отнести эти свертки. Кажется, в данный момент тут больше некому мне помочь.

Довольно презрительно измерив Дайану взглядом, она добавила:

– У тебя, конечно, не так уж много мускулов, но, я думаю, ты справишься.

Дайана даже не пошевелилась, чтобы взять монеты, которые протягивала ей Габриэлла.

Она лишь спокойно посмотрела дочери плантатора прямо в глаза:

– А с вашими мускулами что-то не в порядке?

От удивления Габриэлла только раскрыла рот.

– Вот уж никогда… – наконец выдавила она.

– Никогда, что? Не носила свои собственные вещи, вместо того, чтобы превращать эту бедную женщину во вьючную лошадь? Вы же молодая и сильная, так и носите свои свертки, – сказала Дайана, пожав плечами и поворачиваясь спиной к наследнице плантаций.

Райли О'Ши шагнул вперед и поклонился Габриэлле Деверо.

– Мисс, я с удовольствием помогу вам с этими свертками. И оставьте монеты себе. Ни один ирландец не возьмет платы за то, что является для него честью.

Габриэлла фыркнула, но все же горделивой походкой направилась к себе в каюту. Дайана не могла не услышать ее последнюю реплику, которая была произнесена с нескрываемой иронией: