Хан подумал и в знак согласия махнул рукой. Палач удалился.

— Хорошо, ищи! Но если не найдешь, пеняй на себя: получишь сто ударов плетьми — и голову долой. Я сказал!

Стражники вытолкали Кафара из шатра, приговаривая:

— Слышал? Господин сказал! Слово хана незыблемо! Попробуй его не выполнить — помрешь как бродячая собака!

Но дело сделано. С Кафара сбили оковы. Но одного его в степь не пустили: три стражника с копьями и мечами отныне не оставляли его. Ходили за ним по пятам.

Долго пришлось Кафару бродить по степи. Посмотрит на восток — выжженная бурая земля, глянет на север — по лицу полоснет обжигающий ветер, повернет голову на запад — горячая сушь, а к югу лучше и вовсе не ходить: конь побежит — копыта в уголь сожжет, птица пролетит — крылья спалит.

Стражники устали и все твердили:

— Где вода, несчастный? Надоел ты нам! Скажи честно, что солгал!

И щелкали бичами.

— Посмейте только страшить меня! — кричал в ответ Кафар. — Лягу на землю и не стану искать воду.

Уже совсем не оставалось сил. Ныла спина, ноги были стерты, во рту пересохло. Но желание спасти пленников заставляло Кафара шагать и шагать.

Вдруг далеко впереди показалось зеленое пятно.

Кафар возликовал.

— Там, там вода!

И побежал из последних сил. В полном изнеможении он упал на траву; царапая землю ногтями, воскликнул:

— Здесь вода! Вода!

Стражники уставились на Кафара.

— Ты что, спятил?! Где вода?

— Здесь, под травой!

— Значит, ты не нарушил повеления хана и твоя голова останется при тебе. Бежим скорее к хану. Вставай.

Кафар поднялся и — откуда только силы взялись! — побежал. Стражники за ним.

Войдя в шатер, Кафар упал на колени, но, гордо, не склонив головы, воскликнул:

— Повеление твое, властитель, выполнено! Я нашел воду. Пусть все, кто есть живой, берут кетмени и и идут копать.

— И ты, презренный раб, будешь мне указывать!.. — вскричал хан.

Но сидевшая рядом Гульчехра захлопала в ладони.

— Вода! У меня будет фонтан! Прикажи, отец, всем копать. Сам тоже иди копай.

Баловал хан дочь, и ничего ему не оставалось делать, как приказать всему лагерю сниматься с места и идти туда, куда указал Кафар.

Пыль поднялась к небесам. Скрипели колеса арб, ревели грозно слоны, стучали барабаны. И ханское войско, и несчастные пленники шли в ту сторону, куда их вел Кафар.

Наконец прибыли на место и по приказу хана рабов сразу же погнали копать, не дав ни больным, ни уставшим отдохнуть.

Казалось, сама природа сжалилась над несчастными: не успели они сделать и нескольких взмахов кетменями, как из-под земли потекла струей вода. Забыв про все на свете, пленники принялись пить воду, чистую, прозрачную, холодную. Увидев это, воины плетями отогнали пленников и сами стали наслаждаться водой.

Про пленников они и забыли, а едва вспомнили, тут же заставили снова рыть землю. Только глубокой ночью рабам удалось напиться. Худые, истерзанные, в разорванной одежде, с черными иссохшими губами, рабы пили не отрываясь, захлебываясь, с трудом утоляя жажду.

А едва рассвело, снова засвистели, защелкали бичи и плети. Застонали пленники. Застучали кетмени.

Вместе со всеми работал и Кафар. Он не слышал, как возле него остановились носилки. В глубине их на алой бархатной подушке в блестящем розовом платье из парчи восседала дочь хана Гульчехра.

— Смотри, оборванец, чтобы не выпили всю воду! — послышался презрительный голос принцессы. — Попробуй только не оставить воды для моего фонтана! Сейчас же делай фонтан!

Кафар гордо вскинул голову.

— Принцесса, нужно прежде колодцы выкопать, арыки провести, людей от жажды избавить, землю влагой напоить. Придет черед — и для вашей милости фонтан построим.

— Ничего знать не хочу! Сейчас же делай фонтан!

— Нельзя, ваша милость.

Тут подъехавший на слоне хан грозно приказал:

— Эй, ты, чумазый, сейчас же строй фонтан! Принимайся за дело.

Сжав зубы, сдерживая злость. Кафар покорно склонил голову.

Хан с дочерью уехали.

А Кафар с грустью посмотрел на далекие и недоступные родные горы. «О родина… О свобода…» — в сердце Кафара слова эти зазвучали так сильно, что даже голова закружилась.

Конечно, теперь, когда ему дали некоторую свободу и по пятам за ним не ходят свирепые стражники, не трудно убежать. Но без него, Кафара, не смогут прорыть канал друзья. Вода не пойдет в степь. Разъярится хан и прикажет всех пленников предать ужасной смерти. Нет, Кафар не может покинуть всех, погубить их ценой своей свободы…

Прошло ни много ни мало — тридцать дней. Были выкопаны горы земли, но оставалось ее еще больше.

Узнать, как идет работа, приехал на своем слоне хан.

— Обманул ты меня! — загремел он. — Почему до сих пор нет воды?! Берегись! Со мной шутки плохи!

— Где фонтан?! — взвизгнула прибывшая с ним принцесса. — Хочу плавать в бассейне.

— Фонтан строить сейчас нельзя. Сначала канал выкопаем, — твердил Кафар.

— На плаху обманщика! — обозлился хан. — Я сказал!

Поволокли Кафара на казнь. Тут бы ему и конец. Но юноша крикнул:

— Ты всегда успеешь казнить меня, хан! Лучше выслушай, что я скажу. Здесь, где мы копаем, воды мало. Для фонтана и бассейна не хватит. Но вода есть — с моих родных гор течет много ручьев. Если их объединить, то воды хватит и для полива пустынной степи, и для фонтана, и для бассейна принцессы.

Хан задумался.

— А как ты проведешь сюда воду? Говори, только не пытайся обмануть!

— Мы построим плотину, вода поднимется и потечет по каналу, который мы выроем.

— Хорошо, — согласился хан, — но если обманешь, голову долой. Я сказал!

Кафар добавил:

— Выслушай, повелитель: я проведу воду и построю канал! Клянусь! Но есть одна тайна…

Хан удивился.

— Какая еще тайна? Ты опять шутишь со мной? Смотри, поплатишься головой. Палача сюда!

Но Кафар не испугался и снова заговорил:

— Есть тайна воды! Я один знаю ее. Обещай жизнь и свободу всем пленным, тогда я открою тайну.

— Позвать визиря!

Хан ничего не решал без совета главного визиря.

— Я здесь, ваше ханское могущество!

— Поверить, что ли, рабу?

— Ваше ханское могущество, — зашептал визирь, — в вашу мудрую голову пришла мысль, что раб знает тайну воды. Если мы его казним, то вместе с ним умрет и тайна воды.

— Какая мудрая мысль пришла в мою голову! — самодовольно сказал хан и повелел:

— Палач, убирайся!

Визирь продолжал шептать:

— О величайший, пообещай им жизнь и свободу! Мы узнаем тайну, а потом отрубим рабу голову.

— Ха-ха-ха! — громко рассмеялся хан.

Видя, что господину смешно, стала смеяться и свита. Но вдруг хан нахмурился, и все сразу замолчали.

— Эй, раб, говори, в чем твоя тайна! Так и быть, подарю свободу и жизнь всем пленникам! Я сказал!

— Тайна воды, — начал Кафар, — вот в чем: вода — живая и свободная! Она не терпит, чтобы ее касались руки рабов. Копать каналы и строить плотины надо руками свободных людей, Великий хан! Объяви, что все, кто копает землю, уже не рабы и, как только вода потечет в степь, смогут уйти на родину, в горы. Помни, хан, руками невольников нельзя копать каналы! Повели же!

— Соглашайся, всемогущий, — шептал визирь, — скажи, что они еще пленники, но уже не рабы, А потом сделаешь все, что захочешь, — или выполнишь, или не выполнишь обещание.

— Ройте, — повелел хан. — Будет канал — все смогут уйти в горы. Да не забудь, презренный, про фонтан и бассейн. Я сказал!

— Ха-ха-ха! Хи-хи-хи! — залилась Гульчехра. — Ох, забавно! Эй, ты, чумазый, лучше попроси, чтобы тебе отрубили голову сейчас же. Все равно не выполнишь обещания. Где уж тебе!

Белая рука задернула золотошвейный полог. Паланкин с красавицей унесли, а хан, хихикая, уехал на слоне.